Со страшным шумом Пётр Андреевич плюхнулся в озеро. Достав ногами дно и оказавшись в воде по пояс, он резво помчался к берегу, но теперь даже и не подумал напасть на Силачёва. Пробежав мимо сыщика, он выскочил на берег и там остановился, непечатно ругаясь вполголоса.

  Михаил Николаевич тоже вышел из воды. На берегу его встретил Орехов с наручниками:

  - Ну всё, размялись, и хватит. Надевайте.

  Остальные милиционеры на всякий случай встали между Силачёвым и Петром Андреевичем, но тот явно поостыл после купания и больше драться не хотел. Силачёв в наручниках и в сопровождении милиции зашагал по двору. Они уже успели пройти мимо сарая, туалета и машины, как вдруг сзади раздался строгий голос:

  - Эй, майор, хватит валять дурака. Отпусти его!

  Обалдев от неожиданности, Силачёв и все милиционеры обернулись на голос. За ними шёл Пётр Андреевич.

  - Ты что творишь, мудила? - продолжал он. - Совсем, что ли, ни хрена не соображаешь? Ну-ка снимай с него наручники!

  Силачёв заинтересовался. Всё-таки он здесь жил ещё не очень долго, поэтому не до конца представлял себе влияние Петра Андреевича. Хотя обстановка для этого мало подходила, он почувствовал азартное любопытство, как будто играл в тотализаторе.

  "Отмажет меня, не отмажет? А этот что ответит? А как думает моя интуиция?"

  Интуиция, правда, молчала.

  - Да как вы со мной... - возмущённо начал Орехов, но осёкся. - Как это "снимай"?! Он превысил пределы необходимой обороны! Его надо задержать!

  - Не было никакого превышения! Это была ЧИСТАЯ самооборона, понятно?

  - Что вы ерунду несёте! Вы видели, сколько он народу перестрелял?

  Пётр Андреевич склонил голову набок и вкрадчивым голосом, не обещавшим ничего хорошего, произнёс:

  - А тебе что, твоя работа надоела?

  На этот раз Орехов не ответил, а на его лице появилось озадаченное выражение.

  - Обещаю, - добавил Пётр Андреевич, - если не отпустишь его прямо сейчас - вылетишь из милиции.

  Несколько секунд Орехов молчал. Пётр Андреевич и Силачёв выжидательно смотрели на него.

  - Ладно, - наконец сдался он, - отпущу. - И сделал подчинённым знак рукой, чтобы сняли наручники с Силачёва. - Но придётся взять подписку о невыезде. До выяснения всех обстоятельств.

  Сыщик тут же понял, что это грозит ему большими проблемами, если на него устроят ещё одно покушение. Теперь у него не было сторожевого пса, игравшего роль звуковой сигнализации, и не было пистолета, так что преступники легко могли убить его спящим, а спать ему хотелось уже сейчас... Но возразить он не успел: первым это сделал Пётр Андреевич.

  - Слышь, ты, урод скособоченный! - дрожащим от бешенства голосом заговорил он. - Если ты ещё раз вякнешь такую хрень, мы тебя не то что со службы уволим - мы тебя в психушку отправим, причём пожизненно. Усёк? Не будет никакой подписки о невыезде! Я сказал.

  Один из милиционеров в это время снимал с Силачёва наручники.

  - Ну как можно работать в такой обстановке? - произнёс Орехов. - Спасибо вам большое, Михаил Николаевич, вы очень помогли следствию. Все концы обрубили, даже Морозов - и тот в коме валяется. С такими друзьями, как вы, и врагов не надо!

  Он развернулся и с крайне недовольным видом отошёл в сторону.

  - Ты сейчас куда? - спросил Пётр Андреевич Силачёва.

  - Не знаю. Думаю в какую-нибудь гостиницу переехать, а то как бы не случилось ещё одно покушение. Слушай, в Окуловке есть гостиница, или мне прямо в Новгород махнуть?

  - Да брось ты. Какая гостиница? Поехали лучше ко мне.

  Силачёв хмыкнул и задумался. Пётр Андреевич добавил:

  - А насчёт Вовки не переживай, я всё понял правильно. Хотя и не сразу. Я ведь разговаривал с ним вчера. Сказал ему прямо в лоб: так, мол, и так, Михаил Николаич почему-то тебя подозревает. А ведь он не балабол какой-нибудь, а знаменитый сыщик, от него просто так не отмахнёшься. Что ты на это ответишь? Ух, как он взвился! Как заорёт сразу: "Ты кому веришь, мне или ему?!" И давай ругаться в твой адрес. Потом развернулся и убежал. Я обалдел вообще. Кричу ему: "Вовка, а ну вернись!" - а он уже садится в машину и отваливает. Мне бы дать команду охранникам, чтоб они его за ворота не выпускали - так я не сообразил, представляешь? Я думал, он просто обиделся, а он, оказывается, поехал с тобой разбираться...