7. Подвал[1]

Действие:

Он остановился, потому что распахнувшаяся на мгновение дверь преградила ему путь. Возникли два существа – поплыли, поплыли по коридору, удаляясь. Голые спины, слепленные из бугров мышц, торсы, раскачиваемые мощными ягодицами.

– Атлетки, – нежно сказал он. Проводил их профессиональным взглядом и вдруг крикнул. – Девочки, как настроение?

Гулкий звук. Настоящее подземелье.

Те обернулись, сделали неопределенные жесты, улыбаясь. Они шли босиком. В закрытых спортивных купальниках. И были очень, очень молоды.

– Можно вас на секунду? – снова крикнул он.

Было можно. Только пришлось подойти лично – они ждали.

– Виноват, у меня пара вопросов….

Ждали, уже не улыбаясь. Тогда заулыбался он:

– Для начала, как вас зовут, красавицы?

– Ты что, из милиции?

Не грубость, нет, просто эмансипированным красавицам хотелось знать. Что ж, их право. Впрочем, к чему скрываться? Он привычно прекратил быть штатским – стал подтянутым, цепким, сжатым – обычно это действовало на юных созданий женского пола неотразимо. Крепко усмехнулся:

– Называйте меня «товарищ майор», не ошибетесь.

– Ха! – сказала одна.

– Ну! – сказала другая.

– То-то, – сказал товарищ майор.

– Сейчас позовем учителя, подождите.

Такие сосредоточенные, что просто противно. Требовалось пошутить. Товарищ майор принял казенный вид:

– Спокойно, зачем кого-то звать, дело ведь пустяковое. Я ловлю женщину-монстра, поняли? Думается мне, любая из вас отлично подойдет в качестве трофея. Красота, как говорится, страшная сила…

Он с удовольствием погладил рельефную поверхность девичьего плеча – того, что ближе. Знак восхищения, ничего особенного. Плечо брезгливо дернулось:

– Трогать не надо.

– Какую женщину? – удивилась вторая из красавиц.

Товарищ майор вздохнул:

– Ну ту, которая… Телевизор не смотрите, что ли?

– А-а…

– Вот тебе и «а-а».

Перестали моргать, молча работали лбами.

– Так вечная же история, – дружно поджали они губки, – то маньяк бродит, то пришельцы, то еще кто-нибудь.

– Что, не верите?.. – усмехнулся товарищ майор и обратил внимание на часы. Сразу вернулось рабочее настроение. – Ну и правильно, старухи все врут от безделья. Ладно, девочки, шутки в сторону. На самом деле я по делу…

Он посмотрел вбок. Сначала мельком. Потом… Навстречу шло еще одно молодое создание, на этот раз в спортивном костюме.

– Ничего себе! – сказал он. – Серьезный товарищ, глаз радуется.

– Наша староста, – сообщили ему. Он кивнул.

– Первая группа уже заканчивает, – не сдерживая голоса, бросила староста. – А мы начнем на полчасика позже, учитель сейчас занят. Зайчики мои, вода в душе гуляет, имейте в виду.

Неудержимо повеяло теплым – она проследовала мимо. На гостя не среагировала, просто не заметила. Ударная волна, вызванная ее репликой, плавно улеглась, секунду-две пометавшись между хмурыми бетонными стенами.

– Как вы тут занимаетесь? – посочувствовал товарищ майор. – Не клуб, а катакомбы, жуть.

Ему возразили невпопад, зато щедро:

– Кстати, вы зря, спортзал у нас шикарный! Учителю отдали бывшее бомбоубежище, а мы сами клуб делали, спортзал оснащали.

– Хорошо, хорошо, – он нетерпеливо кивнул. – Вот что… Объясните, пожалуйста, где мне тут найти одну барышню? Милита, знаете ее? Это девочка вроде вас, тоже культуристкой мечтает стать.

– Милита? Так она еще не приходила.

Глазели настороженно, но честно. Товарищ майор дернул щекой, нервничал.

– Да не бойтесь вы, не арестую! Я ее папа. Позовите-ка ее сами, а то я случайно забреду куда-нибудь в душ, к вашей старосте.

Они хором развеселились. Наконец-то. Только не из-за остроты про душ, как оказалось.

– Вас бояться, что ли? – засмеялись, задвигались. – Не было еще вашей Милиты, ни на линейке, ни на общих… Сходите сами в спортзал и спросите. Вон, в конце коридора.

– Как это не было! – возмутился он. – Девять вечера! Где она шляется? – задергал щекой не на шутку. Впрочем, сдержался. – Есть тут у вас кто-нибудь из взрослых?

– Вон та дверь, постучите. – Они вдруг слаженно развернулись и пошли прочь, унося с собой ненавистные бабские смешки. Закончили беседу, красавицы. Товарищ майор кратко глянул им вслед. Фиксировать взглядом колдовской танец стянутых купальником ягодиц уже не было настроения, и он отвернулся.

Четким движением снял с рукава пылинку. Сунул пальцы под пиджак: что-то поправил, что-то слева. Сделал необходимое число шагов, рассеяно поигрывая плечищами.

Эмоциональный фон:

Подвал чертов! Сколько осталось до поезда? Час пятьдесят. Ладно, времени хватит, на машине до вокзала – пятнадцать минут.

Но если ее здесь действительно нет, то плохо. Где она может шляться! Зверь-баба растет. Вот уж кто женщина-монстр, вся в папашу… Она или не она взяла? На фига ей могла понадобиться такая игрушка! Хахалей своих пугать, что ли? Так хахали у нее вечно хлипкие, кулак покажи – трусы испачкают. Есть, правда, другой вариант: просто кто-нибудь из Милкиных доходяг-ухажеров в чужой стол случайно залез. Какой-нибудь очередной очкарик, понимаешь, перепутал, решил, что он у себя дома. Вытащил, значит, из школьного ранца связку отмычек, подобрал к замочку ключик… Нет, без мужского разговора с ней уезжать невозможно. Иначе не командировка получится, а тихое помешательство. Но если Милка ничего не знает, то непонятно, на кого и думать. Не на супругу же, в самом деле! Заявлять придется, писать бумажки, мямлить в кабинетах…

Вот, значит, где она занимается, культуристочка юная. За целый год любящий папаша не удосужился заглянуть сюда, поглазеть, как ребенок качается. Ведь можно было устроиться ей в настоящее место, при Управлении хотя бы – нет, уперлась, что твой генерал. Нашла себе подземелье! «Молодежный атлетический клуб», тьфу, нищета, позорище… А подросточки здесь ничего, судя по первой встрече. Имеется в виду, конечно, женский пол. Прямо руки чешутся – не бабы, а настоящие мужики, мечта простого майора. И не надо, не надо про мораль! Жена у нас тоже в любимых, успокойтесь. Как конура для пса. Попробуй, перестань любить эту дуру, так она сразу генералу бумагу накатает. Падла… Впрочем, к этим деткам прежде чем подойти, разминку требуется сделать, пробежечку километров на десять. Тоже, понимаешь, цветы жизни. Шутишь с ними, тратишься, с хамками переразвитыми. Думают, накачали себе ножищи, и можно пинать каждого встречного. Молодежный стиль. Погонять бы их часок-другой в настоящем режиме, живо бы спесь сошла.

Ребята из статистического отдела говорят, что в этом году бабье совсем озверело, компьютеры трещат от сводок. Все закономерно: сегодня для мелкого самоутверждения ты нахамила шикарному мужчине, а завтра ты убьешь человека. Что происходит? Ну, жизнь поганая, это понятно, так ведь всегда была поганая. Раньше – вообще домострой. Бунтует слабый пол, бунтует. Одна Милита и осталась из нормальных – без вывертов детка.

Действие:

Имела место приклеенная бумажка: «СТАРШИЙ ТРЕНЕР». «Старший, очевидно, и единственный», – ухмыльнулся гость. Детей жалко (продолжил он несвоевременные мысли). Денег нет, специалистов нет. Бедность, вечная наша бедность. Между прочим, вот вам главная причина остервенения российского бабья – это коммунистическая бедность лучших мужиков… Культурно тюкнул в дверь могучим кулаком и, не теряя времени, разрешил себе войти. Было темно. Он пошарил по стене, налево, направо, и включил свет. Никого. Помещение без окон – тот же сплошной бетон, что в коридоре. Шкаф, стол, стул, телефонный аппарат на столе. В стене вместо окна – амбразура, закрытая стальной створкой. Гость огляделся, неодобрительно морщась: откровенно говоря, было странно.