29 декабря 1929 г. Брежнев ушел в ежегодный отпуск за 1928 и 1929 гг. – еще одно свидетельство того, что это время было столь напряженным, что раньше он не мог отдохнуть. Он оставался в отпуске два полных месяца до 28 февраля 1930 г.187 Уже 4 декабря 1929 г. бюро Бисертского райкома партии обсудило работу Брежнева и уведомило, что по возвращении из отпуска будет принято решение о его дальнейшей деятельности188. Следовательно, мы не знаем, подал ли Брежнев заявление о переводе. Но 13 февраля 1930 г. Уральский окружком партии в Свердловске назначил его председателем отдела землеустройства189. Когда Брежнев покинул Бисерть, там были обобществлены 95 % всех крестьянских хозяйств. Таким образом, он в качестве землеустроителя установил своеобразный рекорд, превзойдя все остальные районы Свердловской области190. После того как Брежнев три года проработал в местности, где он был напрямую вовлечен в перераспределение земельных участков, теперь ему как руководителю ведомства предстояла при определенных условиях работа за письменным столом. Землеустроители и контролеры из всей области присылали ему свои отчеты, а он должен был решать, что следовало предпринять, распоряжался о принятии тех или иных мер191. К сфере его ответственности относились также многочисленные жалобы как частных лиц, так и колхозов на то, что они не получили причитающуюся им землю192. Брежнев руководил теперь и «административно-техническими совещаниями» землеустроительного отдела, у него появились заместитель и два инспектора193. Но если он как начальник кадастрового ведомства и надеялся на более спокойную трудовую жизнь, где не было бы места насилию и постоянному напряжению, то его быстро научили уму-разуму. Еще во время его отпуска, в январе 1930 г., комиссия во главе с Молотовым приняла решение о раскулачивании в соответствии с тремя категориями по контингентам. Соответственно, и обком партии на Урале принял решение, что здесь следовало арестовать 5 тыс. крестьян согласно 1-й категории как «контрреволюционеров» и, не прибегая к обычной при этом судебной процедуре, передать на «обработку» ОГПУ, т. е. в случае сопротивления расстрелять, а без него – сослать в концентрационные лагеря; 15 тыс. депортировать по 2-й категории как «влиятельных кулаков» в менее заселенные области; по 3-й категории переселить всех «остальных кулаков» внутри соответствующих уездов на худшие и самые отдаленные земельные участки194. Партия не предавала эти операции гласности, но риторика ужесточалась соответствующим образом. Деятельность Брежнева в кадастровом управлении Свердловска началась с 5-го пленума Свердловского обкома партии 15 февраля 1930 г., на котором он, находясь еще в отпуске, услышал новые боевые призывы: предстоит массовый переход целых округов и областей к коллективному хозяйству, к концу года коллективизация должна быть завершена на 95 %, кулаки подлежали ликвидации как класс195. То, что последовало за этим, было окончательным развертыванием классовой борьбы в деревне: 1 марта 1930 г. Политбюро в Москве решило использовать направленных в деревню «двадцатипятитысячников». Это были молодые активисты из городов, посланные в деревню, чтобы там с помощью оружия заставить крестьян сдавать спрятанный хлеб и переводить свое хозяйство в колхоз. Их послали не только для раскулачивания, но и чтобы задействовать в проведении сева и соответствующим образом «раскрепить» по колхозам и районам196. Двумя днями позже, 3 марта, в «Правде» появилась статья Сталина «Головокружение от успехов», где он предостерегал от эксцессов и нарушений в ходе коллективизации, которые сам и организовал в начале года. 10 марта последовало указание крайкомам и обкомам выступить против нарушений правил в ходе коллективизации197. Соответственно, и Брежнев днем позже, на собрании 11 марта, указывал своим сотрудникам, что и кулакам, утратившим избирательное право, но не право на землю, по-прежнему должны предоставляться земельные участки, пусть даже худшие и самые отдаленные198. Чтобы проверить соответствие отвода земли правилам, земельное ведомство послало Брежнева в марте в Баженовский округ, в мае – в Егоршино и Реж199. Следовательно, ему и впредь надлежало вмешиваться в происходившие на местах столкновения вокруг распределения, но теперь он уже получал за такие командировки надбавку к зарплате, по крайней мере, 60 %200.
Статья Сталина и новые указания привели к хаосу на селе, а также вызвали замешательство и непонимание в партийных организациях. Присутствовавшие на собрании свердловского партактива в конце марта признавали, что массовые выходы из колхозов до 40 % крестьян им приходится приписать себе, потому что они «страшно перепугали народ», так что вступавшие в колхоз целыми коммунами так же из него и выходили201. Но многих статья Сталина возмущала, и они сообщали, что всего лишь в течение шести дней этот номер «Правды» расхватывался, после чего люди считали текст неудачной шуткой202. Во многих выступлениях звучал призыв к ясным и недвусмысленным указаниям: постоянная смена курса никуда не годится, партийные активисты в панике203. «Сейчас в деревне никто не спит: ни те, кто остались в колхозе, ни те, кто из колхоза вышли, и мы не спим»204. Действительно, 13 мая в связи со своей командировкой в Егоршино и Реж Брежнев сообщал, что там имелись грубые нарушения при отводе земли: нормы для колхозов искусственно завышались, тогда как единоличники, имевшие право на возделывание земли, не получали уже никаких участков. Землеустроительное ведомство решило и в дальнейшем точно проверять распределение земли. Но в то же время было решено, что землю раскулаченных и сосланных крестьян следовало прирезать колхозам205. Следовательно, в то время как ОГПУ и его «помощники» из городов арестовывали и ссылали крестьян, задача Брежнева состояла в том, чтобы обмерить конфискованную землю, передать ее колхозам и позаботиться о том, чтобы «остальные кулаки» получили после изгнания клочок земли на границе коллективных угодий. Особенно опасно было то, что, хотя партия и устанавливала сверху показатели, сколько крестьян надлежало арестовать и депортировать, определение «3-й категории» вверялось уездным управлениям206. Можно предположить, что Брежнев как руководитель землеустроительного отдела был вовлечен в происходившее, когда речь шла о том, какое число крестьян следовало переселить, так как их земля требовалась колхозам. Не прошло и четырех очень напряженных месяцев на новом месте, как отдел землеустройства предоставил Брежневу отпуск с 7 июня по 1 августа 1930 г.207
Карьерный скачок до руководителя кадастрового ведомства был просто огромен. Тем более удивительно, как думает и диссидент и историк Рой Медведев, что Брежнев оставил этот пост всего через полгода, и, будто спасаясь бегством, покинул Урал и переселился в Москву, чтобы здесь в сентябре начать обучение в Институте сельскохозяйственного машиностроения имени М. И. Калинина208. Директор вечернего института, где учился Брежнев, Л. З. Клименко, сообщает, что Брежнев подал заявление об освобождении от работы с связи с поступлением на учебу209. Это подтверждает и Виктория: вместе со своим товарищем по работе Брежнев решил учиться в Москве210. Но почему? Вероятно, он бежал в Москву от набиравшего темпы раскулачивания, которое с 1930 г. с введением контингентов на арест, депортацию и переселение именно на Урале приводило к чрезвычайным ситуациям. С наступлением уборочной страды поздним летом 1930 г. поднялась следующая большая волна конфискации зерна и депортаций крестьян211. 24 июля 1931 г. Политбюро постановило направить в деревню всех служащих, вызванных в Свердловск, чтобы добиться на селе тщательного выполнения плана сдачи хлеба212. Мы не знаем, затронуло ли происходившее Брежнева, мучили ли его угрызения совести, смог ли он совладать с напряжением, порожденным политическими кампаниями, коллективизацией и подстрекательскими речами. Во всяком случае, стремительный отъезд в Москву оставил свое историческое наследие: в Екатеринбурге и по сей день существуют легенды, что Брежнев был исключен здесь из партии и впоследствии всегда отказывался снова ступить на улицы этого города213.
