Когда учился в морской академии, я первый год прожил в казарме. Тогда-то я и столкнулся с несправедливостью, системой и коррупцией. С одной стороны – ничего страшного, такова жизнь, с другой – познание той самой системы, которая в больших масштабах превращает даже достойных людей в монстров, из коих то и дело высасывает всё хорошее, порождая бесчинство, корысть, злобу.

Заметки Автора

Это был обычный вечер. Я, как обычно, прошёл через КПП, как обычно, направился в роту, чтобы зайти в канцелярию, а-ля свой кабинет, чтобы закинуть вещи и переодеться в форму. Армейская рутина. В тот день мне посчастливилось нести службу со срочником Филонидом, которого все звали просто Фил. Давай я попробую его описать.

Филонид Курийский был нелюдим и очень тяжело переносил службу. Характера в нём было мало. Типичный дрыщеватый задрот-анимешник. Но достаточно интересный и начитанный, поэтому мне было приятно и любопытно проводить с ним время. Я взял его под свою опеку, тем самым пытаясь предотвратить унижения и издевательства со стороны сослуживцев.

– О-о-о, здравия желаю, товарищ лейтенант! – поприветствовал меня Фил, когда я зашёл в роту, со всеми почестями: встал и приложил правую ладонь ребром к головному убору, в котором он зачем-то сидел.

– Вольно, вольно, – с улыбкой на лице произнёс я и подошёл к нему, чтобы нормально поздороваться. – Здарова, как дела, как служба? – эту фразу я сказал намного тише предыдущей, потому что лейтенанту не позволено общаться на «ты» со срочниками. Он был моим писарем, то есть, можно сказать, «подручным», который мне помогал.

– Всё как обычно, ничего нового, а ты как погулял? – он привстал, чтобы подтянуться к моему уху и тихо спросить. – Госпожа Эльза была?

– Была, была, – кивая, ответил я ему и тоже повернулся к его уху, чтобы шёпотом сказать: – Я сегодня был у неё дома.

Он прикрыл руками рот и выкатил глаза, глубоко вздыхая то ли от удивления, то ли от радости за меня, и сразу же притянулся обратно к уху:

– Я так понял, вы занимались непристойностями?

– Ха-ха, ты как обычно, дружище, – в дивной и весёлой манере ответил ему и сразу сменил тон на грустный, – но, к сожалению, нет…

– Ничего, я верю в вас, сенпай, – да, чуваком он был хоть и странным, но очень милым и прикольным. По-настоящему «не такой, как все».

– Никто не обижает моего кохая? – я любил ему подыгрывать, его это очень воодушевляло.

– Никак нет! – сказал он уверенно и по уставу, заметив кого-то.

– О-о-о, щегол зачирикал, вот это новость, – сказал проходящий мимо срочник, которого я увидел впервые. Наверняка не мне было адресовано. Самое интересное, что он это сказал и пошёл дальше как ни в чём не бывало.

– Это что за клоун? – спросил я Фила.

– Срочник… Недавно перевели с другой части…

– Слышь, пёс! – не выдержав, крикнул я.

Тот парень обернулся. По телосложению он был побольше меня, но лично мне это ни о чём не говорило. Он злобно потопал в мою сторону.

– Ты это меня псом назвал? – дерзко этот пёс сказал мне, но только потом его внимание переключилось на ключи от канцелярии, которые я держал в руке. Тогда-то он и понял, кто перед ним стоит.

– Ты же обернулся. Значит, считаешь себя псом. Прошёл и даже не поприветствовал офицера. Нельзя так, рядовой…

– Рядовой Коломенко! – представился он, хоть я видел нашивку с его фамилией на груди.

– Нельзя так, рядовой Коломенко. Это мой товарищ, которого ты назвал щеглом. Лично я не вижу тут птиц, как и псов, согласен, рядовой Коломенко?

– Так точно, товарищ лейтенант!

– И я считаю, что нужно уважать своих сослуживцев, верно, рядовой…

– Рядовой Коломенко, – я просто сделал небольшую паузу, а он успел меня перебить, наверно, подумал, что я либо слепой, либо склерозник. Он чересчур официально, по уставу, отвечал мне. Хоть так и положено, но меня это раздражало понемногу, – так точно!

– Давай я закрою глаза на произошедшее, а ты впредь будешь уважительнее относиться к своим товарищам?

– Так точ…

– Да хватит уже, по-нормальному можешь ответить?

– Могу… Я тебя понял, лейтенант.

– Рад знакомству.

Он слегка нахмурился, на секунду бросил взгляд на Фила, развернулся и пошёл, куда шёл. Всё это время мой бесхребетный друг стоял, уткнувшись в пол.

– Забавный парень, что ты ему сделал?

– Ничего особенного, я просто во время знакомства с ним начал заикаться, поэтому все начали смеяться и прозвали меня щеглом.

– Дружище, я не смогу всю жизнь тебя защищать, тебе стоит работать над собой, чтобы хотя бы словесно ставить людей на место. Ты же очень начитанный, острее языка я ещё не встречал. Так в чём дело?

– Когда я волнуюсь – начинаю заикаться. Друг мой, я социофоб, поэтому теряюсь при большом скоплении людей. Да и вообще, с людьми мне тяжело себя контролировать.

– Получается – я не человек?

– Человек, человек… Ты другой, мне с тобой легко. А остальные все злые, особенно под влиянием общества.

– Просто в людях надо искать что-то хорошее, тогда и на мир будешь по-другому смотреть… Ладно, Фил, я пойду в канцелярию, вещи скину и переоденусь.

– Давай, друг мой, приходи, как освободишься, а то мне скучно.

– Хорошо.

Я направился в канцелярию. Пока шёл, мне прилетело сообщение от Эльзы: «Чем занят?» Всего лишь сообщение, но оно согрело меня. Словно глоток свежего воздуха в грязной и вонючей канаве серой армейской бытовухи. Весь путь я любовался сообщением на заблокированном экране телефона и не хотел отвечать на ходу.

Когда я оказался в комнате – присел на стул и принялся отвечать: «Зашёл в казарму. А ты чем занята?» Далее следовала банальная переписка «обо всём, да ни о чём», но приятное чувство не покидало меня. Я не хотел выходить из помещения, не хотел, чтобы кто-то зашёл и прервал весь кайф, я лишь хотел просидеть так весь день, мило общаться с Эльзой и не думать ни о каких проблемах. А проблемы скоро начнутся, потерпи, мой милый читатель.

Мою благодать испортило сообщение от Фила: «Ты там уснул?» Сие сообщение вернуло меня обратно на землю. Так сказать, приземлило. Поэтому я незамедлительно переоделся и спешно разложил вещи, взяв с собой зарядку от телефона и книгу. После направился к своему подопечному.

Подойдя к нему, я вспомнил, что он стоит в патруле, так было задокументировано, когда объявляли наряд. То есть заступать он должен был вместе со мной, поэтому я спросил его:

– Ты же в патруль сейчас заступаешь, какого чёрта ты дежуришь в роте?

– Меня попросили часик постоять…

– Блядство! – меня раздражала бесхребетность моего приятеля, которая провоцировала соответствующее отношение к нему. – Кого ты заменил?

– Да ну брось ты…

– Кого ты подменил, спрашиваю?!

– Иванова…

Я сразу же подошёл к информационному стенду, чтобы узнать, где проживает Иванов, и, как узнал, направился в его кубрик. Зайдя, я крикнул:

– Рядовой Иванов!

– Я! – послышалось издалека, средь двухъярусных коек.

– Сюда, рядовой!

Ко мне подбежал коренастый парень ниже меня ростом, в трусах.

– Чего не на своём месте?

– Ну… Я… Там же вместо меня…

– Меня не ебёт, Иванов. Ты поставил подпись, что службу в это время несёшь ты. И ебать будут тебя, а не товарища Курийского, которому скоро заступать в патруль, – в армии такой тон нормальный, даже обязательный, ведь по-нормальному люди тебя не воспринимают там. – Ты меня понял?

– Да…

– Тогда натягивай форму и пиздуй на своё место, даю ровно минуту.

Я не спеша направился к Филу, рассчитывая, что Иванов подоспеет в тот момент, когда я окончательно достигну поста. И он не подвёл – чудесным образом собрался менее чем за 30 секунд и идеально финишировал со мной нога в ногу.

– Прошу впредь так не чудить, по крайней мере, при мне, а ты, Фил, получаешь последнее предупреждение от меня – ещё раз, и я перестану закрывать глаза на прочие косяки. Поймите, что вы делаете хуже себе и в то же время рискуете подставить меня. Всё ясно?