Мёртвый белый свет ртутных ламп ярко заливал лишённое теней восковое лицо лежащего на оцинкованном столе трупа, с заострившимся, уставленным в потолок носом и тёмными, запавшими внутрь провалами плотно зажмуренных глаз.

Бесстрастный и привыкший к виду смерти санитар, с дымящейся сигаретой, прилепившейся в уголке безразличного рта, толстой кривой иглой набрасывал широкие грубые стежки, стягивая суровой ниткой распоротую грудину мертвеца, безвольно дёргающего при каждом движении иглы свесившейся со стола жёлтой рукой. И тошнотворная эта картина невольно наводила на мысли о тухлой рыбе и чем-то ещё, весьма далёком от печальной торжественности конца.

Суровый на вид пожилой судмедэксперт, опираясь рукой на стол и не обращая ни малейшего внимания на лежащее прямо у него за спиной мёртвое тело, спокойным и лишённым всяких эмоций голосом докладывал результаты вскрытия следователю по особо важным делам, полчаса назад прибывшему в отделение:

– Всего зафиксировано две точки приложения травмирующей силы. Первая – удар твёрдым тупым предметом в область левой височной кости. Не повлёк за собой вреда здоровью и не находится в прямой связи с последовавшим летальным исходом. И вторая – глубокое проникающее ранение в область живота справа. Нанесено колюще-режущим клинковым оружием с одной режущей кромкой, скорее всего самым обычным кухонным ножом с длиной лезвия не менее двадцати сантиметров. Повлёк за собой смерть потерпевшего от массивной кровопотери и острого травматического шока. Повреждения нанесены приблизительно между восемнадцатью тридцатью и девятнадцатью часами. То есть где-то за час до смерти, которая наступила в отделении реанимации. В сознание он не приходил. По всей вероятности его сначала оглушили ударом по голове, а уж потом ножом…

– У него были шансы выжить после такого ранения, если бы помощь подоспела быстрее? – отдуваясь и промокая платком вспотевший лоб, толстый следак бросил напряжённый взгляд на покойника.

– Нет! Били наверняка, если вы это имеете ввиду. Повреждены средняя и верхняя доли печени, пробита правая почка… Внутри всё искромсано ножом. Не мог он ни выжить, ни даже в сознании пребывать после такого удара.

– Как, по-вашему, профессионал бил?

– Вполне возможно, Иван Андреевич! Видите ли, обычно умысел на убийство связывают с поражением таких важных органов, как сердце или головной мозг. Но на фронтальной поверхности человеческого тела где-то около восьми-десяти процентов составляют так называемые убойные места, повреждение которых влекут за собой смерть с очень высокой, почти стопроцентной вероятностью. Скажем, повреждение бедренной артерии или печени, как в данном случае. Вы полагаете, что имело место заказное убийство?

– У потерпевшего пропали ценные вещи и портфель с документами, а возможно деньгами. Но это могло быть сделано для отвода глаз и создания ложной версии о нападении с целью ограбления. Пару месяцев назад уже было нечто подобное. Директору крупной сети магазинов проломили голову арматурным прутом, когда он выгуливал свою собаку. Её, между прочим, тоже убили, сломав позвоночник. И никто ничего не видел, никаких следов, как и сейчас. Дело до сих пор висит глухарём на отделе и перспектива у него… – следователь покрутил в воздухе указательным пальцем. – Перспектива у него – ноль!

– Полагаете, киллер у нас завёлся? Этот-то покойничек тоже не из простых смертных будет…

– Похоже на то… Не часто у нас режут в подъездах зампредседателей банков! Дела решили объединить, как бы неофициально. Вот только что это даст?! Концов никаких и убитые, как это ни странно, даже не были между собой знакомы. В таком-то городе, как наш…

Глава 4

Сквозь густо разросшиеся над головой, увешанные созревающими гроздьями ветви виноградной лозы, заплетавшие решётчатую крышу открытой террасы, почти не пробивались жаркие лучи полуденного солнца. А со стороны моря, бескрайней синевой раскинувшегося у самых ступеней ресторана, ласково веяло свежестью лёгкого ветерка, и доносились радостные голоса ребятни, плещущейся в тёплой воде. Несмотря на обилие приезжих в самый разгар курортного сезона, здесь было тихо и спокойно, чему в немалой степени способствовали слава одного из самых дорогих мест округи и действительно очень высокие цены прейскуранта. Здесь как будто навсегда застыло тихое и спокойное счастье и даже музыка, обычно навязчиво гремевшая в подобных местах, мягко струилась из больших акустических колонок и дополняла ощущение комфорта и почти домашнего уюта.

Отлично вышколенный официант, одетый в стилизованную морскую форму, подобострастно поклонился, приняв заказ у молодой пары, расположившейся за угловым столиком, и быстрыми лёгкими шагами умчался по своим делам. Отсюда, с террасы открывался отличный вид как на море, с белыми точками парусов на горизонте, так и на внутренний зал ресторана, мягко освещённый светильниками в глубоких боковых нишах.

– Как здесь здорово! – стройная симпатичная брюнетка лет двадцати пяти, с точёной фигуркой, словно вылепленной рукой великого мастера, с большим интересом разглядывала оригинальное убранство зала, детали которого были сплошь посвящены морской тематике и состояли из якорей, корабельных рынд и каких-то сложных морских узлов, тут и там развешанных по стенам.

– И почему это мы раньше сюда не заходили?! – она весело посмотрела на спутника большими карими глазами, в тёмной глубине которых плясали озорные чёртики.

– Всё когда-то происходит впервые. А в мире ещё очень много прекрасных мест и в каждом из них мы обязательно побываем! – с улыбкой ответил ей высокий худощавый парень, с чёткими чертами волевого лица и крепкими жилистыми руками, на которых так и играли, перемещаясь под тонким загаром кожи, упругие канаты хорошо тренированных мышц.

– Ты обещаешь?! – игриво спросила девушка, кокетливо поведя хрупкими плечами, просвечивающими сквозь тонкую ткань, и внимательно всмотрелась в его лучившиеся счастьем глаза, как будто вобравшие в себя всю синь безбрежной морской дали и бесконечного неба над головой.

– Обещаю!! – неожиданно твёрдо и очень серьёзно сказал парень: – И вот тебе маленький сувенир в знак этого! – он достал из кармана маленькую коробочку чёрного бархата и осторожно положил её на самый краешек стола перед девушкой.

– Ой, какая прелесть! – воскликнула девушка, когда на атласной подушечке футляра брызнул всеми цветами радуги в ярком свете дня крупный бриллиант. Отлично огранённый камень не менее в полкарата украшал прекрасное кольцо явно редкой и очень тонкой работы.

– Андрей, но ведь это, наверное, невероятно дорого стоит! – лицо девушки всё светилось от счастья, зардевшись румянцем от возбуждения и радости.

– Эх, Леночка, да это такая безделица в сравнении с твоей красотой! Поверь, ты достойна гораздо лучшей оправы! – парень, улыбаясь, смотрел, как девушка примеряет кольцо: – Нам на работе премию выдали. Вот я и решил, что пора нам помолвиться…

– Так это мы с тобой помолвку так отмечаем! Как романтично! Вот только не знаю точно, но, по-моему, на помолвке должны присутствовать родители и друзья… – девушка хитро улыбнулась.

– Ну, во-первых, у меня нет родителей.

– Прости, я не хотела!

– Ничего. А во-вторых, мне кажется нам для этого никто и не нужен! Потому, что если ты скажешь «да», я тебе и так поверю, без всяких свидетелей. Так «да»?!

– Ты же знаешь.

Их беседу прервал официант, почтительно склонившийся у столика с бутылкой дорогого французского вина. Плеснув немного золотистой, искрящейся жидкости на самое дно бокалов, он предложил одобрить предложенный выбор и замер, приняв на редкость гордый и независимый вид.

Отпив глоток вина из высокого, поблескивающего полированным хрусталём бокала, Андрей вдруг замер и глаза его, только что буквально светившиеся от счастья, приобрели вдруг какое-то странное, чужое и незнакомое Лене выражение. Она проследила его взгляд и увидела вошедшего в ресторан невысокого плотного мужчину, одетого, несмотря на жару в светлую пиджачную пару и при галстуке.