— Туги!

Дверь сразу же открылась, и вошла пожилая женщина. Она была небольшого роста, седая, очень энергичная с виду. Она воскликнула неожиданно молодым и звонким голосом:

— Майкл, дорогой! Я уже начала волноваться, что с тобой случилось?

Майкл наклонился и поцеловал ее. Затем повернулся к Мэри и сказал:

— Туги, это Мэри Ренкин. Она была очень несчастна, поэтому я привел ее с собой.

— Ну конечно, — ответила Туги, — заходите в гостиную, дорогая, или вы хотите прилечь?

— Думаю, ей прежде всего нужно снять туфли и чулки, — сказал Майкл.

Не обращая внимания на его пожелание, седая женщина обняла Мэри и провела ее через холл в комнаты.

— Идемте в мою комнату, — сказал она, — я дам вам все, что нужно.

Женщины ушли, а Майкл зашел в гостиную. Это была большая комната с окнами, выходящими на реку. Майкл часто сидел здесь, когда был мальчиком. Он наблюдал за большими кораблями, которые заходили в порт Лондона.

Обстановка была очень простой и удобной. Майклу вспомнилась большая гостиная в Мельтон-Хаус. Как же они были не похожи…

Майкл вспомнил также и кабинет его светлости на верхнем этаже. Он подумал, что эти две комнаты даже невозможно сравнивать. Да и как сравнить Туги с кем бы то ни было?

Почти полвека прошло с тех пор, как мисс Трагрот, вопреки желанию родителей, начала работать в доках. Отлично образованная девушка захотела работать среди беднейших из бедных.

В доках тогда работали и жили только изгои общества. Они ночевали в трюмах пустых кораблей, а если с ними происходили несчастные случаи, их бросали умирать в доках. Никто даже не пытался хоть чем-нибудь помочь им.

И вот им-то, этим оборванным и вшивым, голодным и раздетым людям и их детям, решила посвятить свою жизнь мисс Трагрот.

Сначала к ней относились настороженно, однако скоро женщины из доков узнали, с какой симпатией и пониманием она относится к ним, и полюбили ее.

И с течением времени имя Трагрот превратилось в Тугуд, а затем сократилось до Туги.

Мисс Туги стала олицетворением доков. Она поселилась там, среди своих подопечных.

Полиция часто просила ее о помощи. И бедняки знали, что всегда могут положиться на нее. Только иногда Майкл, глядя на нее, понимал, что она стареет, и боялся не столько за нее, сколько за то, что может произойти с ее маленьким королевством, когда она уйдет.

Сам он не знал ни другой матери, ни другого дома. Его настоящая мать, подруга Туги, умерла при родах.

Он был воспитан как собственный сын Туги. Прошло много лет, прежде чем он понял, что отличается от других детей.

Когда Туги вошла в комнату, он думал о ней.

Она вошла своей обычной бодрой походкой. Но когда села перед ним, его поразили прозрачная бледность ее лица и выражение глубокой усталости.

— Чем ты занималась? — спросил он, внезапно почувствовал тревогу за нее.

— День был трудным, — ответила Туги. — На верфи произошел несчастный случай: двое мужчин пострадали, мне пришлось пойти туда и встретиться с их женами. И было еще кое-что и другое. Но давай поговорим об этом после. Я хочу спросить тебя о Мэри Ренкин.

— Что она делает? — спросил Майкл.

— Я уложила ее в постель и дала грелку, — ответила Туги. — Бедной девочке несладко пришлось. Что с ней произошло, Майкл?

— Самая обычная история, — ответил Майкл и кратко пересказал все, что Мэри поведала ему.

Туги вздохнула:

— Бедняжка! Такого рода истории случаются каждый день. Только мы не всегда оказываемся рядом.

— Я хочу повидаться с мистером Чарльзом Марсденом, — жестко произнес Майкл.

— Не надо, — покачала головой Туги. — Ты только разозлишь его, но толку от этого не будет. Я пошлю за вещами Мэри. Самое лучшее, если вся эта скверная история поскорее забудется.

— Позволить этой свинье выйти сухим из воды? — возмутился Майкл.

— Оттого что ты затеешь скандал, он не перестанет быть свиньей, — постаралась образумить его Туги. — Пусть люди остаются такими, какие они на самом деле. Ты добьешься только того, что в следующий раз он будет действовать умнее. К тому же он может обозлиться и постарается навредить Мэри.

— Хорошо, Туги, будь по-твоему, — сказал Майкл.

Туги засмеялась:

— А теперь давай поговорим о чем-нибудь другом. Например, о тебе. У меня для тебя новости.

Майкл удивленно посмотрел на нее.

— Уэст-Винкли? — спросил он.

Туги кивнула:

— Председатель звонил мне сегодня утром. Он уверен, что ты будешь рад узнать, что комитет по выборам решил рекомендовать тебя администрации.

— Не знаю почему, — сказал Майкл, — но я всегда хотел представлять Мелчестер в парламенте. И все же, когда сказал, что место свободно, я не думал, что это тебя расстроит.

— Не думал?

В голосе Туги прозвучало сомнение.

— Да, ты ничего не сказала, но почему-то я подумал, что ты была не слишком довольна.

— Но почему ты хочешь поехать именно туда? — спросила Туги.

— Не знаю. Не могу объяснить. Но Мелчестер всегда притягивал меня, А ты, Туги, рада, что они берут меня?

— Да, рада, — сказала Туги.

— Тогда все улажено. Я бы отказался, если бы тебе это не понравилось.

— Рада, что это так, — тихо произнесла Туги.

— Теперь я наконец дома. Меня не было так долго, целых восемь лет. Я уже боялся, что совсем отвык от всего здесь.

Он рассказал Туги о предложении лорда Мельтона. Какое-то время она молчала, а затем ласково взяла его за обе руки.

— Я очень рада, что ты отказался, — мягко произнесла она. — Мы с тобой знаем, что Британия никогда не потеряет хватки.

Минуту они молчали. Затем Майкл сказал:

— Я виделся с Синтией Стендиш.

— Говорят, она красавица.

— Да, но в ней есть что-то отталкивающее. Смешно, Туги, но я ни к кому еще не испытывал такой неприязни, даже ненависти, какую испытал сегодня к Синтии Стендиш.

— Неужели она так сильно тебе не понравилась? — удивилась Туги.

— Ой, Туги, — сказал он с улыбкой, — давай не будем уделять ей столько времени. Она этого не стоит. Чтобы закончить с этой темой, скажу тебе, что Синтия Стендиш — противная особа и тебе бы она совершенно не понравилась.

Майкл снова повернулся к реке, а Туги уселась в свое низкое кресло у камина. Через некоторое время она спросила:

— О чем ты думаешь, Майкл?

Вздрогнув, он повернулся к ней:

— Стыдно признаться, Туги, но я снова думал о Синтии Стендиш и о том, почему Дэвид так любил ее. Это она довела его до смерти.

— Сомневаюсь, — покачала головой Туги.

— Дэвид был моим другом.

— Да, я знаю. Мне он тоже нравился, но все равно я не считаю, что можно осуждать кого-то только за то, что он не любил Дэвида.

Майкл протестующее замахал руками:

— Туги, ты такая добрая, такая милая, и все же, черт побери, ты не можешь понять простых вещей…

— Майкл, не трать время на ненависть. Ненависть — это яд, я твержу тебе об этом с самого детства.

— Да, и я верю тебе, — сказал Майкл. — Но все равно, когда я думаю о ней, такой сдержанной, окруженной всем, что только можно купить на деньги, и такой безжалостной, заносчивой, высокомерно-жестокой… Эта женщина не заслуживает хорошего отношения.

В этот момент дверь медленно открылась. Майкл увидел, что за дверью стоит Мэри Ренкин.

Она куталась в голубой халат, который дала ей Туги. Волосы безжизненно висели вокруг ее мертвенно-бледного лица.

Она дико огляделась, увидела Майкла. Тогда ужас в ее глазах сменился облегчением.

— Вы здесь! — воскликнула она. — Я уснула. Потом внезапно очнулась и обнаружила, что я одна. Я так испугалась…

— Все хорошо, — ободряюще сказал Майкл. — Я здесь, и Туги здесь. Это она уложила вас в постель. Мы позаботимся о вас.

— Вы уверены? — испуганно спросила Мэри.

— А теперь послушайте меня, — мягко сказал ей Майкл. — Вы можете быть спокойны. Никто не причинит вам ни малейшего вреда. Мне бы хотелось, чтобы вы хорошо выспались. А утром мы поговорим о том, что я смогу для вас сделать.