— Ты… Откуда такая? — спросила она на родном, английском, чистом языке, что немного приободрило, и всё же… Расстроило. Хочу дальше говорить на Яутжевском, а не на Уманоском… Я немного подумала, не говорить же ей всю правду?
— Хожу во сне, — сказала я с акцентом, и только поняла, как же быстро я отучилась говорить на человеческом.
— Понятно, — она понимающе кивнула, — И часто так?
— Сегодня впервые так далеко ушла.
— Никто не присматривает?
— Некому.
— Ну ты… Запирай двери, — посоветовала она, — Где живёшь? — я указала адрес. Девушка любезно молчала всё время, отвезла к дому, пожелала удачи и уехала. А я стояла на месте, глядя на небольшой дом среди остальных, точно таких же, домов. На станции «За крайне» дома были разные… Пройдясь по дорожке к дому, взяла запасной ключ под ковром, и заметила газету, старую, на первой странице было моё фото и объявление о пропажи: «Эмма Бейкер. 26 лет. Белая девушка. Вышла из больницы по улице Бруско-стрит с бинтом на глазах. Слепая. Уехала на такси по шассе Футхилл. Машина остановилась у дерева. Водитель рассказал, что на них напало дикое животное, похожее на медведя, утащила девушку в лес. Поиски девушки продолжаются. Если Вы увидите эту девушку, сообщите в полицию или по телефону — 555-333-64». Ого, да я в газеты попала.
Принимая это равнодушно, оттолкнула газету в сторону на крыльце, открыла дверь дома, и включила свет. Тут холодно. Очень холодно, не то что на корабле Око. Там всегда была одинаковая температура и мне это нравилось… Око… Ноги бессильно упали. Нет! Я больше не могу держатся! Не могу!
— Око! — крикнула я пустому дому, — Забери меня! Забери-забери-забери-забери! Вернись обратно! Ко мне! Прошу!
На следующий день.
Я не знаю сколько лежу с открытыми глазами на кровати. Был вечер, теперь утро… Пусто глядела в стену. Не было мыслей. Не было сил. Не было чувств. Всё стало так серо… Всё потеряло свои цвета. Эта искусственная ёлка, которую я всегда забывала убрать со своей комнаты. Фото моих родителей в чёрной рамке. Бежевый деревянный шкаф. Красное пастельное бельё. Стол, на котором стоял белый компьютер… Всё потеряло ценность своей важности. Потеряло облик обыденной жизни.
Не хватало мне Око… Его горячего тела, льнущего к моей спине. Жвал, копошащихся в моих волосах. Тяжёлой руки, накрывающий мою грудь, иногда сжимая её, потому что она была мягкой. Ног, о которые я всегда чесала пятку, потому что они были шершавые, ха-ха-ха… По щеке прошлись горячие слёзы, такие болезненные, словно кипяток… Каждый раз, когда я прикрываю глаза, чувствовала его кожу… Его руку… Его жвалы… Но тянущаяся рука к нему, находит лишь только пустоту и одиночество. Затягивает в мрачный круг, в эту постоянную проклятую петлю… Я не хочу жить… Без него, нет моей жизни… Я даже встретится и поговорить с ним не могу…
Плохо слышала звон телефона. Он был где-то в портфеле, который я оставила у входной двери. Он звенел так глухо… Выдохнув, я решила всё же встать. Забавно, я успела даже раздеться? Всегда ложилась голой спать с Око, потому что было жарко в одежде. Пройдя короткий коридор быстро, я открыла рюкзак. Телефон звенел где-то на дне, а сверху лежали черепа К’харат с символами…
— Я… — стала я читать одну из символов, они все были одинаковыми, складываясь в одно слово каждый раз, как у японского языка, — Люблю тебя… — я зажмурила глаза, опуская вновь ослабевшие руки… Он всё время писал только одно предложение, на черепах, покрывая их этими символами, — Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя, — читала я каждый, на одном из черепов. Взяв другой, там были другие, — Самка Лунного взгляда… Самка Лунного взгляда, самка Лунного взгляда, — действительно понимаешь только сейчас, как была ему я дорога… Он и сам не хотел выпускать меня… Ему пришлось, ради меня… Глупый Око… — Глупая самка Серебряного взгляда… — прочитала я на внутренней стороне одного из черепов, — Я люблю тебя, глупая Эм-м-ма… — и моё имя написал на английском… Боже… Око… Я уже разревелась в голос. Символы расплывались в глазах, как тогда, когда я сняла повязку…
А звонок всё не утихал. Вытирая слёзы, вдохнув полной грудью, достала телефон. Как давно он не звонил, и как давно им я не пользовалась. Видимо, сеть поймалась и теперь остальным понятно, что я вернулась. Ещё 15% на телефоне. Я посмотрела историю: «40 пропущенных Доктор Клен. 28 пропущенных Полиция. 66 пропущенных Начальник. 39 пропущенных Рюря»… Рюря… Хех… Робина совершенно забыла. После смерти родителей познакомились на работе, и он ухаживал за мной, приглашал на обед. Я знала, что он хотел завести со мной отношения, но я на него совсем не обращала внимания. Полностью погружённая в своё прошлое. Перезвонив ему, я только приложила телефон к уху, и ощутила, что что-то мешается… Наушник… Родненький наушник… А на запястье браслет… Совершенно забыла о них…
— Эмма! Эмма! — кричали с телефона. Снимая наушник, снова приложила телефон к уху.
— Алло?
— Эмма! Господи, это правда ты! Где ты была всё это время?! Мы все беспокоились! Где ты?! Всё хорошо?! — кричал он в трубку с беспокойством, что мне даже пришлось отпрянуть.
— Да-да, всё нормально, я дома.
— Я буду у тебя через 5 минут! — хотела бы сказать нет, да только он уже скинул меня. Эх… Пойду одеваться тогда? Схватив рюкзак, потопала в комнату, нашла в шкафу свои вещи… Их мне и не хватало на «Ласточке»…
— Ласточка, — прострекотала я, и еле улыбнулась, — Лунный взгляд. Преследователь. Тет-а-тет. Рай-рай. Нар’уда. Яутжа, — стрекотала я слова, пока одевалась. Я никогда не забуду этот язык. Никогда не хочу его забывать. Никогда.
Одевшись, взяла черепа, и разложила их на самом видном месте. Плевать что скажут и спросят другие, это трофеи, это то, что не убило любимого, это его подарок, подарок его самке. Налила себе кофе, которого тоже мне не хватало, села за стол и стала ждать. У меня теперь такое ощущение, что я всегда жду. Жду всё время чего-то. Жду и жду…
В дверь постучали. Я лениво встала, открыла дверь гостю… Гостю… На пороге стоял Робин, светловолосый парень моего возраста, с вечно вьющемся волосами и карими глазами с длинными ресницами. Человек… Он с шоком осмотрел меня. Видно, на моём лице изображалась пережитая ночь.
— Ты как? — спросил он напугано.
— Заходи, — пригласила я, и мы вернулись обратно на кухню. Я и ему налила кофе, поставила перед ним горячую кружку, и села на своё место, попивая напиток.
— Ты как? — переспросил он снова, я посмотрела на него устало, он такой простой… Не в плохом смысле! Всегда считала его привлекательным, обаятельным парнишкой, даже излишне милым и любвеобильным, но… Внешность Око уже стёрла все красивые лица знаменитостей на обложках глянцевых журналов, и теперь кажется, никто необычнее Око не может выглядеть. Он… Око… Я бы не сказала, что красивый, так как стандарты эталонов привили с детства. Око притягивал именно своей необыкновенностью, для меня, своей странностью… Теперь Робин стал слишком простым, одинаковым, даже с его веснушками и кучерявостью волос.
— Нормально, — тихо ответила я, сил не хватало сделать его громче.
— Нет, ненормально, — отрезал он, — Я же вижу, что ты вся… — он посмотрел на мои руки и ноги, даже за месяц синяки после Грязной крови не прошли… А… Или это синяки с тренировок, которые вылизывал Око?.. — Ты вся в синяках! Тебя что, похитили?! Сказали, что это был медведь, но я в это не верю! Какие медведи рядом с городом?!
— Успокойся, — твёрдо сказала я, — Я сказала, что у меня всё нормально.
— Лжёшь.
— И что. Я так хочу. Эгоист, — сказала я, и ожидала согласного «эгоист», но не последовало. Он — не Око.
— Ты меня пугаешь… Чего сразу в полицию не пошла?
— Оно мне надо?
— Да! Тебя же похитили!
— Ничего страшного не произошло. Я жива и здорова. Не раздувай из мухи слона, — ответила я как-то грубо.
— Может тогда в больницу? Доктор Клен теперь винит себя за твою пропажу.
