Тет-а-тет нашёл нужное лекарство для Науда, схватил шприц, влил препарат в колбочку и подошёл к Яутжу. Потом замахнётся и вколет ему иглу прямо в сердце. Эмма чуть не вскрикнула от этого движения, думая, что тот его сейчас убьёт, но Око вдруг открыл глаза, глубоко вдохнул, и снова закрыл их.

— Боже… Что ты сделал? — с волнением проговорила девушка, а принц вытащил шприц и выдохнул.

— Кровеносная система хищников имеет три круга кровообращения: 1 — от сердца к лёгким, 2 — от сердца к телу и 3— от сердца к мозгу, — проговорил Тет-а-тет, — Если и колоть лекарство для быстрого лечения, то только так.

— Удивительно, что ты так много знаешь.

— Наследник должен знать много, — смиренно сказал молодой конь и поднялся, глядя на Уманку, — Теперь скажи, зачем самец спас Арбитра?

— Да как же… Разве не понимаешь? — спросила она с широко открытыми глазами, — Он же умирает…

— И что? — девушка была в шоке и не могла сказать и слова от возмущения и изумления, — Если кто-то умирает, тем более Яутжа, его лучше убить.

— Как можно быть таким равнодушным?

— Это, разве, не нормально? Вполне адекватная реакция — убить Яутжу, — и у девушки поползли брови ко лбу. Она тут же осознала, как же различается её мир от других. У них совершенно разные нравственные понятия о смерти. Другие порядки и правила. На что она надеялась? Что сейчас все возьмут и будут понимать её? Они не люди… Они-не-люди. Сколько не считай Тет-а-тет или Око хорошими, проводя параллели между ними и людьми, их культуры будут всегда различаться.

— Тогда я останусь одна. Самка останется одна без своего самца и умрёт. Я не хочу умирать, поэтому, он должен жить, — продиктовала она нешуточно, сердито глядя ему в глаза. По коже принца пробежали мурашки, потому что он видел во взгляде Уманки — взгляд истинного охотника-Науда, пережившего столько, сколько бы он никогда не пережил.

— Понятно, — смиренно ответил Тет-а-тет, — Самец не врач, но Арбитру этого будет хватать для пробуждения. Самка должна ждать своего самца, дальше сам о себе позаботиться… Самец может идти? — неожиданно для себя спросил он её. Он понимал, он куда крупнее маленькой Уманки и сил было куда больше, но взгляд заставлял содрогается от напора.

— Да, спасибо тебе большое, — поблагодарила она, и Тет-а-тет немного нагнулся в поклоне и ушёл на выход скорее, чтобы Уманка вдруг не надумала его убить, хотя он понимал, что ей не за чем этого делать.

Эмма присела рядом с Око, ожидая его пробуждения, вновь подложив его голову себе на ноги. Он стал дышать легче, что и успокаивало девушку. Весь этот пережитый стресс настолько сильно утомил её, что после того, как она приложила голову к стене коридора, провалилась в сон.

Спустя часы, Око всё же проснулся. Его голова сильно болела, как остальное тело, но он пережил слишком много повреждений, чтобы от таких небольших ран умирать. Если бы Эмма всё же не стала его перевязывать, он бы всё равно не умер, но спал бы куда дольше. Присаживаясь на холодный пол, он прижался к перевязанной руке. И эта конечность не пострадала бы, ведь специальные инъекции, что делают Арбитрам, быстро залечивают раны.

Он осматривал себя некоторое время, приводя в порядок все мысли, после чего, он глянул на Уманку, которая спала рядом с ним. Сердце её колотилось медленно, но не критично, а тепло тела было на нормальном уровне. Глядя на неё, он понимал, как же утомилась та и сколько нервов выжгла из-за него. «У Уманов же всё по-другому» — подумал он, — «Если кто-то в беде, они его спасают. Если кто-то при смерти, они стараются ему помочь». И вот Эмма не смогла проигнорировать его жизнь. Око подумал, что Уманка спасла его, потому что без него бы не прожила и дня. Управлять кораблём не умеет, читать на Яутжевском тоже, да и языки других рас никогда не знавала. Могла конечно прийти обратно к Верховному, но по дороге умерла бы от теплового удара. А если ночью, то от зубов К’харат. Кроме этих фактов — спасать его было бы бессмысленно.

Он поднял Эмму на руки и пошёл к своей комнате, где уложил её на кровать, а сам пошёл к бортовому залу. Там, он посмотрел на показатели, на бак с топливом и дату. «Завтра гон» — подумал он, и неожиданно для себя, выключил все направления и оповещения в компьютере. Ему это теперь больше не зачем в период гона, и все должны это понять. Наверно, поэтому его месяц никто не докучал письмами о тех или иных преступниках его расы. А зачем? Сейчас вся Грязна кровь шарахается на станциях с борделями или травит себя усыпительными, их деятельность на этот период прекратилась. После пошёл к бортовой двери, где наругал самого себя в том, что не закрыл её. Схватив портфель, где лежали головы К’харат, с унынием подумал про себя, что на этой войне, потерял всех собак… Кроме одной, К’халы, что лежала на данный момент у себя и отдыхала, тоскуя о потерянных братьях. Закрыл дверь, и останавливаясь у компьютера, на всякий случай, опустил температуру корабля на пять градусов.

Уходя к себе в комнату с трофеями, стал убирать кожу с голов К’харат, смывая кровь и другую грязь. Он ничего не думал о том, что сражался сразу с двумя стаями. Остался холоден к этому. Раньше, он бы гордился собой, похваляясь, какой же он сильный. А теперь… Он рисковал жизнью Уманки, потерял трёх охотничьих собак, которых воспитал и вырастил сам. Страшно подумать, что было бы, умри Уманка… Он бы винил себя всю жизнь до самой смерти, выплёскивая не осознанную ярость и грусть на преступников. Экая мотивация ловить Грязную кровь для битья. И думал… Что стоит вернуть её назад. Она не выживет в этой опасной Вселенной. Для людей ещё рано её познавать, слишком слабая их раса. Больно понимать, что он с ней расстанется, но ради неё же, надо отправить обратно Уманку к Уманам. Она там будет жива — это единственная здравая мысль, которая вынуждает думать именно так.

Девушка проснулась, поднимаясь с пастели как ошпаренная, потом успокоила себя. Если она у него в комнате, значит с ним всё точно в порядке. Она выбежала в коридоры, заглядывая в разные комнаты, предназначение которых было разное. Где-то был большой двигатель с мотором, где-то стояла большой бак с неизвестным содержимым, где-то нашла ещё один туалет, где-то ящики с разным хламом, и наконец нашла комнату с трофеями, где сидел трудящийся Око за точильным механизмом, отбеливая черепа К’харат. Он даже не заметил, как Уманка подошла к нем сзади и тронула его спину.

— Ты жив, — произнесла она с облегчающимся голосом.

— Почему? — спросил Око, не отрываясь от своей работы. Девушка нахмурилась.

— Что почему?

— Почему спасла самца?

— Ты умирал.

— И что?

— У вас у всех какие-то трудности с этим… — прошептала она и вышла вперед него, заглядывая в лунные глаза. Око даже оторвался от дела, посмотрев на неё без восторга, — Я не могла тебя потерять.

— О чём самка думала, когда умирал самец? — он не знал, зачем её спросил об этом, ведь и так ясно, потому что сама умирать не хотела от голода или жары.

— О тебе… О самце… — призналась она, и смотрела на него с волнением, и Яутжа не мог понять почему.

— Самец не понимает.

— Я не хочу терять тебя, Око. Я боялась, что ты умрёшь.

— Потому что осталась бы одна?

— Да.

— Эм-м-ма умерла бы без меня, понятно, — кивнул он познавающе.

— Нет, — отрезала она его и положила руку на его мандибулы, точнее, позади них, к нижней челюсти, — Потому что умер бы ты.

— Самец всё равно не понимает.

— Да боже… Люблю я тебя! — крикнула она и покраснела.

— Люблю?.. Это что такое? — девушка сжала губы. Не удивительно, что Око такой жестокий и холодный, раз не знает, что такое любовь. Теперь ясно, что представляет из себя его раса.

— Это как влюблённость, а любовь — это надолго. Любишь того, с кем навсегда хочешь быть.

— И чем они отличаются? — спросил парень, наклонив голову на бок. Это движение позабавило Эмму.

— Впрочем… Ничем, — задумалась она, — Как твоя рука? — указала она на перебинтованную руку. Око посмотрел на неё, подвигал пальцами и вернул взгляд к Эмме.