Помощь отчаянной бестии пришла как раз вовремя: Павел, оказавшись, один на один, с недавно таким бойким преступником, теперь же поникшим и от внезапности контратаки несколько стушевавшимся, легко провел необходимый прием задней подножки, вывел нападавшего из душевного и просто обыкновенного равновесия, после чего ударом ладони по сонной артерии заставил того погрузиться в длительное беспамятство; и уже тогда, когда и второй, корчившийся от едкого газа разбойник, был без чувств повержен на землю, отставной офицер совершенно спокойно расправился с третьим, недавно таким самоуверенным неприятелем. Когда он был сбит с ног и повержен на асфальтовое покрытие почвы, но еще оставался в сознание, кареглазая подрастающая особа, отчаянно вереща на него нецензурной бранью, какое-то время продолжала колотить по его телу бесподобными ножками, скрытыми синими джинсами и коричневыми кроссовками, и остановить девушку смог только мастерски проведенный бывшим сотрудником внутренних органов короткий прием, эффективно вышибающий сознание из доставшегося ей противника.

– Все, – сказал мужчина, хватая подрастающую красавицу за руку и оттаскивая от уже обездвиженных, а недавно таких грозных недругов, – они уже без сознания. Надо отсюда уходить, а то как бы не нагрянули их дружки или же полицейские, что в сложившейся ситуации будет, возможно, не лучше, а, может быть, даже и хуже: объясняй им потом, что ты не дурак.

– Полностью с тобой, дядя, согласна, – Лисина нисколько не церемонилась, для себя считая, что совместное участие в сравнительно опасном деле дает право стирать существующие условности и установленные границы, – надо отсюда быстрее «сваливать».

– Спасибо тебе, конечно, – сказал Павел, когда они уже спешной походкой приближались к выходу из темного тупикового переулка, – но скажи честно: зачем ты ввязалась в эту историю и, самое главное, как, вообще, здесь – так вовремя! – очутилась?

– Сама не знаю, – пожимая плечами, искренне призналась юная бестия, или проще плутовка, мысленно теряясь в догадках от неординарности своего поведения, – обычно я никогда так глупо не поступаю и предпочитаю проходить мимо, полагая, что каждый человек сам виноват в своих неприятностях: не можешь достойно сопротивляться – сиди тогда дома; тут же что-то на меня такое нашло, как будто это было приказание откуда-то свыше, и я пошла тебе, дядя на выручку. А так… я, в общем-то, не скажу, что девушка скромная, но предпочитаю держаться всегда в одиночку, полагаясь только на одного человека, кому могут доверять, а именно на саму себя, на любимую.

– Понятно, – многозначительно произнес бывший сотрудник полиции, по роду своей службы неоднократно сталкивавшийся с такими особенностями подросткового возраста и как никто другой знавший, что сейчас происходит в душе, как он уже нисколько не сомневался, брошенного родителями ребенка, однако зацикливаться на этом мужчина не стал, а просто поинтересовался: – Ну, а зовут тебя, спасительница, как? Наверное, грозная Амазонка?

– Совсем даже и нет, – расплылась исключительная красотка в улыбке от такого сравнения, одновременно подтирая рукой разбитую в кровь губу, – «родаки» назвали Юлей, а все, кто знает, зовут Юлою.

– Почему Юлой? – подняв кверху брови, выразил так непревзойденное удивление отставной полицейский, разглядывая невероятно красивые очертания своей новой знакомой (они покинули глухой переулок и вышли на свет, поэтому такая возможность ему как раз и представилась).

Подрастающая особа также с нескрываемым интересом разглядывала стоявшего перед ней сейчас человека, ради которого ей пришлось рискнуть, без прикрас сказать, своей жизнью, – не говоря уже! – красотой; и хорошо еще, что обошлось только подбитой губой, где в этом плане, – к чести Лисиной, не обращавшей на такие, по ее мнению, «мелочи» никакого внимания, стоит заметить, что держалась она исключительно стойко – лишь, как и всякая представительница прекрасного пола, испытывая душевное негодование от наглости бессовестных личностей, покусившихся на самое святое – на неприкосновенность ее прекраснейшей внешности – и посмевших чуть-чуть подпортить ее несравненную привлекательность. Наверное, поэтому, подвергаясь лишь слабому дискомфорту, привычная к подобным, периодически возникающим с ней, ситуациям, и отвечая на вопрос бывшего полицейского, неотразимая красотка спокойно сказала:

– Потому что кручусь по жизни словно волчок, но если не нравится так, то можешь звать меня и Лисой – это потому, что я хитрая.

Здесь юная плутовка расплылась в своеобразной улыбке, где, чуть подкашивая правым глазом, своим выражением, действительно, стала похожей на рыжую пройдоху – представительницу животного мира. Далее, не испытывая какого-либо стеснения и не спуская с лица игривого выражения, она в свою очередь посчитала нужным осведомиться:

– Я себя назвала, а ты, дядя, чего никак не представишься: получается как-то невежливо?

– Да, да, извини, – спохватился мужчина, обычно не пускавший такие детали на самотек, – раз уж мы с тобой на такой «короткой ноге», то можешь обращаться ко мне запросто – Павел.

– Хорошо, Павел, я очень рада знакомству, – промолвила молодая прелестница и здесь, словно о чем-то таком значительном вспомнив, добавила: – Но постой, а отчество… отчество у тебя есть?

– Борисович, – ухмыльнулся полицейский в отставке, продолжая восхищаться странным образом возникшей знакомой, – но, судя по твоей бравости, – он не стал употреблять в этом случае «наглости», – оно тебе не понадобиться, – и тут же, уже считая, что разговор, проводимый вблизи недавних «горячих» событий, несколько затянулся, добавил: – Ты сейчас куда, а то, мне кажется, мы здесь как-то сейчас не на месте?

– Я, Борисыч, – почему-то отчество красавице полюбилось намного больше, – направлюсь по личному делу, которое – в свете последних событий! – осталось у меня незаконченным, – просить денег у этого человека у нее почему-то не поворачивался язык, – ну, а захочешь меня найти – разыскивай в каком-нибудь казино; под каким псевдонимом искать – это ты теперь знаешь. А ты?

– Я отправлюсь домой, – не замедлил «отчитаться» отставной полицейский, все больше проникаясь душой к этой юной и где-то даже дерзкой особе, – я живу здесь в лесном массиве, неподалеку, правда, финансами сейчас особо не располагаю: поиздержался, поэтому такси нанять не смогу и придется идти пешком, – далеко? – знаю; но делать нечего – я человек закаленный. Ребятки же, кстати, – здесь он кивнул в пустоту переулка, – не дали мне слова сказать и объяснить им всю бесперспективность и бесполезность всей задуманной ими затеи, но они оказались какие-то глупые, скорее даже, лучше сказать, необдуманно жадные, – за это и поплатились. Так что, давай, что ли, прощаться, или тебя куда проводить?

– Нет, – кивнула подрастающая красотка в сторону отстоящего чуть в стороне играющего иллюминацией здания, – я уже на месте, и уверена – там со мной ничего не случится.

Павел посмотрел в сторону заведения, манящего к себе людей, по большей части уже больных «игроманией», и крикнул начавшей двигаться в направлении роскошного места девушке:

– Ты не боишься?

– Нет, – ответила юная бестия, лишь слегка обернувшись назад и исказившись игривой усмешкой, к удивлению бывшего полицейского, давно уже поставившего крест на своей личной жизни, заставившая тем самым стучать его сердце неестественно быстро, – я уже здесь привычная и, кроме всего прочего, имею необходимый мне опыт: с тринадцати лет обитаю на «улице».

***

Аронов еще несколько секунд смотрел вслед удалявшейся быстрым шагом красотки, после чего и сам отправился в единственно правильном направлении, ведущем к отчему дому. Лисина же, как и обещала, подошла к зданию казино и беспрепятственно – поскольку ее здесь уже давно знали и она своей дерзкой и вздорной натурой сумела заслужить определенную славу – прошла внутрь игорного заведения. Там ей оставалось только выбрать себе на этот вечер очередного клиента, что она с успехом и сделала, сразу определив, что одному пожилому мужчине потребуется в этот вечер сопровождающий.