Перетяжное странствие располовинило мою сущность на четыре равные части, каждая из которых являлась подобием следующей. Каждая частичка и клетка жались к телу, физическим теплом наполняя мои сосуды, а вены дрожали в такт огромному сердцу, что застлал видимое пространство своей непомерной махиной.

Оказываюсь возле стеклянных куполов асмерценской (мы все помним, что Бертрау Асмерц открыл «Мировое Великолепие»?) обители снов. Тысячи белых лепестков сыпятся на мою голову с высочайших персиковых небес. Здесь круглая Звезда греет иначе, чем наше родное солнце, с причудой неизвестности выглядывая из-под воздушных розоватых облаков.

Вокруг сновиденческой обители расставлены изящные песочные часы со светло-пурпурным наполнителем, а рядом с ними возвышаются бирюзовые человекоподобные существа. Они охраняют Время? Чувствую в сердечной мыщце мерное тиканье и щелканье. Меня снова куда-то оттаскивает, зрение расплывается и все видимое закручивается в совершенного вида спираль.

«Темный странник на пороге, свет ваших сумрачных сознаний расслаивает область невидимой тоски. Теперь вы отречены от разумения простоты».

***

Неожиданностью для всех было мое пространное появление в учебке. Как я до нее добрался оставалось загадкой даже для меня, ибо последнее что я помню, так это некие весьма расплывчатые картинки, которые сейчас мерно расплавлялись под потоками осознавания. Вокруг меня Время и песчаные моря, а взор мой цепляется за небо, которое медленно превращается в пурпурную рассредоточенность, представляя собой ароматную дымку нежного сновидения. Рядом со мной возникли любезные друзья. Они выглядели встревоженными, а я лучезарно улыбался!

– Здравствуй, дружище, где ты пропадал весь день, мы уже начали волноваться! – На лице Велатты ясно читалась тревога.

Голова теперь немного кружится, вертится, и тут я вспомнил кадр, он вырисовался передо мной так отчетливо, что я даже удивился яркости картинки. Я вижу, как очнулся на снегу возле учебного корпуса, а рядом с моим телом вихрились радужные сполохи, от которых веяло теплом и прохладой одновременно. Потом мне представились образы моих первых мыслей после того, как я очнулся: «Последнее, из того, что помню – это трансовое видение стеклянных куполов и большие песочные часы, а потом пространство закрутилось в спиральную трубочку, и все накрыла дремотная чернота». Как чудно память перешагнула саму себя! Решил вкратце рассказать друзьям, что со мной произошло:

– Как раз шел в учебку, но меня опять замутило, я потерялся в пространстве, а все последующее больше похоже на какой-то чудаческий гипно-сон!

– Даю зуб, что это все влияние лабораторных опытов Весалисы! Как она на нас с Велаттой смотрела сегодня, словно мы из золота или имеем совершенно пришельнический вид. – Вымолвил Орешек, держа в руках черную тетрадь с белой вязью. «Утром – сон, днем – научение, вечером – пряник», гласило на обложке. Меня это весьма позабавило.

– Я, кстати, разговаривал с ней недалеко как позавчера. Пришел в учебную лабораторию и обнаружил двоих: с Весалисой находилась Марика. В общем, мы все приятно побеседовали, и все было очень волнующе-интригующе за исключением, опять же, моего состояния. В школьном холле я наткнулся на светящееся нечто, и меня вогнало в некое подобие глубокого транса, в котором я потерял все привычное материальное окружение.

Ребята хором вскрикнули «Вау!» и еще долго расспрашивали о моем пребывании в сияющей «учебке», и о том, что видел и что я вообще думаю обо всем этом. Уже потом пришла их очередь вести диалог, вещая, что да как, строить догадки и всяческие версии произошедшего.

У меня замечательные друзья, это правда, но сейчас я ощущал себя донельзя уставшим и хотел бы поскорее добраться до какой-нибудь горизонтальной поверхности, чтобы в спокойной обстановке все обдумать и отдохнуть. Думаю, они не обидятся, что я их оставил, ведь после ученических изысканий мы постоянно тусовались вместе, делали всяческие забавные вещи, дурачились или занимались творчеством. В гостях…

Тут я хлопнул себя по лбу. Курица! Разговаривающая. У меня Дома! Гретель Асмерц. Внутри все завертелось, в момент выстроилась вся венценосная последовательность событий за сегодняшнее утро. Всеми силами пыталось забытье взять меня за жабры дабы перекрыть кислород, но я смог противостоять этому мрению и даже расширить поле собственной мысли. Трещотка прошлого завертела усы в далекие трубочки близкого расстояния. Я иду Домой, а все остальное суть суеты!

Дошел до Дома самым обычным маршрутом, безо всяких приключений, за что очень благодарен Космосу моего сердца. Окно нашей главной комнаты, что в старой части каменного строения, светится солнечными отблесками ясной погоды, пасмурность неба оставила свой пост. Чувствую себя просто превосходно.

Уже представляю, как возлежу на диванах в огромной зале, а теплые звездные лучи нежно касаются моего расслабленного тела. Наслаждение этим приятным спокойствием продолжается еще некоторое время, и это самое время всегда кажется очень протяженным, что очень радует. А далее, сознание потихоньку скатывается в сладостную дрему. Добрые и теплые картины гуляют в воображении, под навесом из солнечного покрывала моя сущность выхаживает меж пространств, влекомая славными островами как здешних, так и нездешних красот.

Плавным движением внутреннего взора наблюдаю как мое существо материализуется в некой сновидческой обители. С ровной, тягучей медленностью сущь моя воскурялась внутрь великого памятника Времени. Сквозь вездесущее, воздушное тело проносились голубоватые огоньки и образы знакомых мне людей. Кристаллическая решетка памятника начала видоизменятся, превращаясь в лабиринт из ровных, гладких зеркал.

В этом посеребренном стеклярусе я увидал собственных родителей, что из потусторонности мило улыбались. Их лица, озаренные светом умиротворения, выказывали истинное благодушие. Я ощутил большое счастье, которое обычно испытываешь от действа слияния себя со всей сущностью звездного мира. Проплывая далее мне попадались призрачные образы моих друзей, а также других знакомых, которые в миру были вполне хорошими людьми.

А в самом окончании сего пути, когда внутреннее ощущение благословения распахнуло утробу гулкого сердца, завлекая нежные соцветия любви в лоно свое, в зеркальной глади стены возник образ Марики. Он разительно отличался от всего, что я смел наблюдать ранее.

Красные, застывшие сполохи цветочных лепестков обрамляли то стекло, поверхность же его сверкала истовым радужным сиянием. Марика была в светлом невесомом одеянии, напоминающим древноокий пеплос. Лицо ее не выражало особых эмоций, но я чувствовал, что она в хорошем расположении духа и вот-вот собирается дать мне нечто очень важное.

Так оно и свершилось. Подойдя еще ближе к образу в зеркале, я уловил движение воздушных масс, и донесло оно до моего слуха мерную девичью речь: «Обрати взор свой на правое плечо, там сокрыта глубокая весть о глубочайшем твоем заблуждении. Вечер всегда ознаменован событиями весьма странного толка. Смотри в оба глаза, забывай прошлое, встреться со мной утром следующего дня».

Черта, что позади меня, отделяющая все это шествие и весь внешний мир засветилась золотистым цветом, указывая на скорое закрытие врат в сию осторожную мудрость. Мой внимательный взгляд в последний раз дотрагивается до радужной глазури стекла, где достоинство моей девушки так ярко выказывает свою принадлежность к формам наивысшего порядка. Я ведь всегда знал, что она есть нечто большее, чем просто Марика, шествующая по земле. Она суть Путеводная Звезда, что ярким светом горит в темнотах всеобщего упадничества. Теперь многое стало ясно, и ее слова хорошо отпечатались в моей памяти.

«Туманные недра осиного гнезда расправляют очевидное преимущество перед носимыми человеческий облик существами. Свет их разума отводит гладкость стеклянного превосходства перед зыбью хмурого ненастья дней».

Сонливое то предшествие обморочных состояний или сверкающая полнота величественной смелости, что возжелала присутствие восприятия? Не посмотришь – не увидишь, не увидишь – не поймешь.