Немногие доступные ему инструменты были разложены рядом: кольт, нож и устрашающего вида ржавая пила. Пила была скорее частью декора — Кайло не настолько выжил из ума, чтобы пытаться перепилить титановые кости. Он выбрал нож.

Когда он вонзил его в живот Рей, она издала сдавленный звук: «х-ха!» — и дернулась. Все ее тело напряглось, когда ее мягкая плоть объяла лезвие. Кайло вонзил его не слишком глубоко, наблюдая, как часто дышит Рей, как выступает испарина на ее лбу. Медленным, сочным движением, Кайло вынул нож, и Рей обмякла, тяжело дыша. На ее голубом платье расплывалось пятно, кажущееся в сумраке амбара скорее фиолетовым, чем красным.

— Ты расскажешь мне все, — сказал Кайло. — Все, что знаешь о Лабиринте. И не надейся на быструю смерть. Ты, — он неосознанно выделил это слово, — не умрёшь.

— Я ничего не знаю! — ответила Рей. Ее голос, поначалу тихий, почти как шепот, к концу фразы поднялся до крика.

— Ты привела меня сюда, следуя какой-то программе. Следуя Лабиринту, — Кайло указал ей в лицо ножом. — И я хочу знать, что это такое.

Алая капля сорвалась с кончика лезвия и упала Рей на щеку.

Рей моргнула.

— Я ничего не знаю.

Кайло наклонился, и тень от шляпы упала на его лицо. Рей наблюдала за ним, задрав голову. Ее глаза расширились. Кончик ножа уткнулся ей в щеку.

— Лабиринт.

— Пошел ты! — выплюнула Рей, и нож оставил на ее лице длинный тонкий алый росчерк.

Кайло схватил ее за шею и приблизил свое лицо к ее.

— Говори. Или я сниму с тебя скальп!

— Я ничего тебе не скажу! — процедила Рей. — Можешь делать что угодно. Он спасет меня.

— Спасет тебя? — Кайло усмехнулся. — И кто же тебя спасет? Твой олух Дэмерон?

— Бен спасет меня! — выкрикнула Рей в ярости. — Он придет за мной и прострелит твою башку!

Лицо Кайло окаменело. Он разжал руку и выпрямился, молча глядя на Рей, и, наконец, его лицо расколола улыбка, сухая и уродливая. Он смотрел на Рей сверху вниз и улыбался.

— Нет, — сказал Кайло. — Бен не придет.

========== Goretober 9.10 Стежки, шрамы и 10.10 Хирургическое вмешательство, 519 слов, Рей ==========

Комментарий к Goretober 9.10 Стежки, шрамы и 10.10 Хирургическое вмешательство, 519 слов, Рей

Я: вот, щас будет гортябрь, буду писать каждый день

Жизнь: ага, обязательно

Итог: даже первая неделя не закончена

(ｰ ｰ;)

Рей пробуждалась несколько раз, и снова впадала в вязкие видения. Во рту все пересохло, но то, что она могла почувствовать, было отвратительным на вкус — словно ее рот промыли чем-то горьким. Когда она, наконец, пришла в себя и смогла сфокусировать взгляд на единственном, что видела — огромной трубе, выглядывающей из тьмы, слабо подсвеченной синеватым светом — сонливость почти отступила. Вместо нее пришла пока еще слабая боль в животе и тянущее ощущение в руке, там, где была рана.

Рей села, оглядываясь. Она лежала на старой кровати с проржавевшими металлическими поручнями на затянутом пластиком тонком матрасе. Вокруг царил сумрак, рассеиваемый светом тусклых ламп каких-то приборов. По обе стороны от нее тоже были кровати — одни пустые, на других кто-то лежал — Рей тяжело было рассмотреть в темноте. На одной из пустых кроватей были темные пятна.

Рей замутило. Что-то ныло в животе, но она не могла понять, что. Голова все еще соображала с трудом. Первым делом, Рей осмотрела свою руку: порез на ней, оставленный

(когтем)

ранее, был аккуратно зашит: белые стежки соединяли уже поджившие края раны. Вряд ли обошлось без бакты, но неплохо было бы еще бакта-пластырем сверху прикрыть.

Ничего. Ненадолго хватит, а потом она выберется отсюда… Откуда?

Рей тяжело сглотнула — слюны почти не было, шершавый сухой язык шевелился во рту, как что-то инородное, не принадлежащее ей. Боль в животе не уходила, а лишь усиливалась. Здоровой рукой Рей задрала тунику, жесткую и в бурых пятнах от засохшей крови, и тупо уставилась на шрам поперек своего живота. Аккуратные белые стежки поверх уже зажившей, сросшейся раны. Прямо над тем местом, где у нее болело.

Рей почувствовала, что ей не хватает воздуха. Так странно, ведь еще минуту назад его было полно. Она хватала воздух ртом, дыша мелко и часто, а ее глаза скользили вдоль шрама — вперед и назад. Что там? Разве ее ранили в живот? Кто залатал ее?

… Залатал ли?

Тупая боль на месте — что там, печень? Или поджелудочная? Рей не знала. Оглядевшись еще раз, напрягая зрение, она смогла рассмотреть в полутьме стеклянные баки, отражавшие свет тускло вспыхивающих ламп. Рей не могла увидеть, что в них, но она уже поняла. У нее закружилась голова, и Рей схватилась за поручни, силясь остаться в вертикальном положении. Ей показалось, что вокруг темнеет, но постепенно помрачение отступило.

Ее подобрали торговцы органами. И определенно успели что-то забрать. Нужно выбираться отсюда, пока она не лишилась еще чего-нибудь. С трудом спустив ноги на пол, Рей подождала, пока пройдет дурнота. Боль усиливалась, а это значило, что чем бы ее ни накачали, его действие проходит. И чем яснее будет ее ум, тем сильнее боль. Надо было спешить, пока боль не стала невыносимой.

Покачиваясь, Рей встала на ноги и двинулась вдоль ряда кроватей. Она могла положиться лишь на Силу. Ее оружие исчезло — еще на звездном разрушиетеле или раньше? — и она не помнила, когда. Не знала, где находится, это планета или корабль. Единственной мыслью, зацепившейся за ее сознание, была мысль о том, чтобы найти выход.

(и уничтожить любого, кто встанет у тебя на пути)

Это была чужая мысль. Холодная, склизкая, как что-то мерзкое и живое, проползшее в ночи в твою теплую постель, чтобы согреться.

Рей не отмела ее. У нее не было сил, и сейчас ей была нужна любая поддержка. Даже

(его)

такая.

========== Goretober 28.10 Голод, истощение, 739 слов, Рей ==========

Как же есть хочется!

Рей в очередной раз перетряхивает все тайники в слабой надежде, что могла пропустить что-то. Песок скребется в стены ее дома, ветер завывает. Джакку стучится внутрь, просит впустить ее, хочет заполнить собой маленький шагоход, поглотить его.

Пусто, также как и в желудке Рей. Последний паек она съела… когда? Да, должно быть незадолго до начала осенних ветров. Рука ноет и чешется, и Рей глядит на нее с ненавистью. Все просто: рука сломана — работать не можешь — пайки и медикаменты не получаешь — кость срастается медленнее — работать не можешь. Замкнутый круг.

Ей снится еда, которую она видела только на голограммах. Еда странная на вкус, и проснувшись, Рей обнаруживает, что обслюнявила и изжевала край одеяла и прикусила губу во сне.

Как хочется есть.

Ветры воют — такая вот на Джакку осень, пыльные бури на протяжении нескольких недель. Не настолько сильные, чтобы мешать работать, но достаточно надоедливые, забивающие песок в самые мелкие щели. Механизмы ломаются, их нужно чинить. Жаль, Рей не может починить собственную руку.

За день она собирает едва ли треть своей обычной нормы, и все это — мусор, даже по местным меркам. Слабость накатывает, голова кружится. Живот кажется прилип к позвоночнику, глаза глубоко запали, а ребра можно пересчитать, сыграть на них, как на ксилофоне. Может быть, когда бури закончатся, кто-нибудь найдет ее тело? Если сумеет войти в шагоход.

Рей думает о том, не выторговать ли у Ункара паек в долг, но отметает эту мысль. Влезать в долги к кролуту — последнее дело. Буквально последнее, потом можно будет не надеяться рассчитаться, Ункар умеет загонять в угол и раздувать проценты, так что все его дела станут ее делами.

Даже если она получит этот паек, то любой отнимет — что она сможет сделать со сломанной рукой?

Значит сначала нужно починить руку, а уже потом достать еду. Рей пытается выменять немного бакты на свои личные вещи, но ничего не получается — бакта здесь на вес золота. Песок метет, и когда Рей идет по рынку, ей приходится кутаться в тряпки с ног до головы и поплотнее затягивать ремешок гогглов, чтобы песок не забивался под них.