Возможно, она сказала что-то еще, но Бен ее не слышал: он сел в машину, захлопнул дверь и завел мотор.
***
Это была идиотская идея с самого начала.
Навигатор и карты безбожно лгали — это заняло больше четырех часов. После шести часов за рулем Бен чувствовал себя вымотанным, но он наконец въехал в Нью-Йорк. Тучи висели низко над городом, и лишь у самого горизонта светило солнце. С моста, по которому Бен проезжал, открывался захватывающий вид, но Бен не обратил на него внимания. Он уже не один раз разочаровывался в своем плане, и вновь обретал надежду. Впадал в отчаяние. Теперь же им владели усталость и равнодушное спокойствие. Он должен найти Рей, как находил раньше. Может быть, Нью-Йорк немного больше, чем город, к которому он привык, но Бен справится. У него просто нет другого выхода.
Где ему начать? Направиться в район, где находились апартаменты семьи Палпатин? Или прямиком в полицейский участок? Ему ничего не скажут, он ведь не член семьи.
Пытаясь разобраться, куда ему ехать, Бен то застревал в пробках, то выезжал на перекрытые улицы, освещаемые мерно вспыхивающими огнями «авариек», и кружил, кружил — будто кто-то или что-то мешало ему не просто найти искомое, а вообще уехать из заколдованного места, где улицы были занавешены серой пеленой дождя, а машины постоянно сигналили. Эти звуки вгрызались в мозг, и в какой-то момент Бену захотелось выйти из машины под дождь и охладить голову.
Это была иллюзия, фата-моргана, порожденная его уставшим мозгом, но, выйдя на улицу и подставив голову и шею дождю, Бен вдруг уверился, что видит Рей на той стороне дороги. Он узнал ее: три нелепых пучка, джинсовые шорты не по погоде, застиранные настолько, что потеряли цвет. Это была она.
Бен бросился через улицу, шлепая по лужам кроссовками, игнорируя сигналящие машины и сердитые выкрики. Он вылетел на тротуар, врезавшись в кого-то плечом и застыл, оглядываясь.
— Эй, поосторожнее!..
Кто-то попытался ухватить его за плечо, но Бен сбросил чужую руку. Он был уверен, что видел Рей здесь, прямо на этом месте.
Но её не было.
— Я с тобой говорю!
Бен резко повернулся, собираясь ответить тому недовольному, которого случайно задел, чтобы валил нахер — и буквально нарвался на кулак.
Дождь застил улицы, смазывал лица, превращая людей в тени, а город — в шаткую декорацию из старого фильма. Когда Бен попытался ударить в ответ, кто-то схватил его сзади, а удары посыпались на него градом.
***
Он пришел в себя, сидя на бордюре. Джинсы промокли, но дождь почему-то не шел, хотя Бен слышал его шум. До него не сразу дошло, что это потому, что кто-то держит над ним зонт.
— Вот же ублюдки! — с чувством заметил мужской голос. — Среди бела дня…
Бен поднял голову и посмотрел на людей, стоящих над ним. Женщина в ярко-желтом дождевике держала над ним зонт, чуть поодаль стоял мужчина со своим зонтом.
— Ты в порядке? — спросила женщина.
— Да, — Бен попытался встать, и ребра разом заныли, как и костяшки, и висок, и все лицо. Будто все ощущения включились разом.
— Тебе нужно в больницу, — безапелляционно заметила женщина.
«Мне не нужно в больницу, мне нужно продолжать искать», — хотел возразить Бен, но его уже подняли на ноги.
— Это недалеко, — добавила женщина. — Не переживай за машину, ее не увезут.
Приёмный покой оказался на удивление тихим. Бен дождался своей очереди, и его осмотрели, обработали и заклеили рану на виске и сказали подождать: якобы, было подозрение на сотрясение, но нужный врач сейчас был занят.
В какой-то момент Бен остался один.
Ему не хотелось ждать врача, им овладела жуткая усталость. Все, чего ему хотелось — покинуть это место и немного поспать. Поэтому, недолго думая, Бен тихонько покинул смотровую и побрел, как ему помнилось, к выходу.
Путь пролегал мимо огромной общей палаты — той, где койки отделялись друг от друга хилыми шторками. Там пахло антисептиком, кто-то вздыхал и покашливал, и Бен остановился возле нее лишь потому, что очередной приступ усталости и слабости застал его врасплох.
Там он ее и увидел: она лежала на крайней койке, и шторка была чуть-чуть отодвинута — ровно настолько, чтобы Бен смог увидеть ее.
Не поверив своим глазам, Бен подошел и резко отдернул занавеску в сторону, уверенный, что у него снова галлюцинации. От дребезжащего звука с которым металлические кольца проехались по направляющей, она проснулась.
Рей открыла глаза и приподнялась на локтях, глядя на Бена.
— Рей? — пораженно выдавил он.
Рей неуверенно улыбнулась ему и осторожно спросила:
— Привет?
— Рей! — осторожно задернув занавеску за собой Бен подошел и уселся на край кровати, во все глаза глядя на Рей. Должно быть, он выглядел сейчас как бомж, опухший и в синяках. Неудивительно, что у нее было такое выражение лица. — Привет! Как ты здесь оказалась? Все с ног сбились, пока искали тебя, я думал, я с ума сойду…
— Извини, — осторожно ответила Рей. — Но я не понимаю, о чем ты. Это больница?
Бен кивнул.
— А кто ты?
— Рей, — сказал Бен упавшим голосом. — Это я, Бен. Помнишь меня? Как мы встретились из-за ведьминого колдовства? Как ездили на озера?
Рей с озадаченным видом покачала головой. Ее распущенные волосы рассыпались по плечам, и она была совсем на себя не похожа в больничной сорочке.
— Пожалуйста… — сказал Бен, и в этот момент занавеска, отделявшая их от общего зала, рывком была отодвинута в сторону. С той стороны столпилась целая куча народу: врач, медсестры, медбратья, мужчины в строгих костюмах, а во главе их — Сноук, лично.
— Рей! — с чувством сказал он. — Моя дорогая девочка, наконец-то ты нашлась!
Он шагнул к Рей, а кто-то отодвинул Бена в сторону, схватив за ворот футболки и рывком стащив с кровати. Когда Бен попытался рвануться обратно, дорогу ему перегородил рослый ухмыляющийся мужик с такими светлыми волосами, что они казались седыми. В отличие от прочих он, хоть и был в костюме, был без галстука, а его рубашка была расстегнута до середины груди. В вырезе можно было увидеть шрамы на коже: странные, темные.
— Часы приема заканчиваются, малец, — сказал мужик с ухмылкой. — Уступи место другим.
— Нет! — отрезал Бен. — Рей! Рей!
Но мужик легко схватил его за грудки и выволок в проход. Люди тут же сомкнулись за его спиной, отрезая Бена от Рей.
— Слушай сюда, — сказал мужик. — Меня зовут Рен, и если ты пытаешься добиться аудиенции у мистера Сноука или у мисс Палпатин, тебе придется иметь дело со мной. Только вот ты не внушаешь мне доверия, малец.
Бен попытался ударить его, несмотря на то, что ребра еще болели, и рука, но Рен легко ушел от его удара и скрутил его, как маленького мальчишку.
— Полегче, — сказал он. — Иначе вызовут полицию. Тебе есть восемнадцать? Ты в курсе, что в Нью-Йорке комендантский час для несовершеннолетних?
— Отпусти! — процедил Бен.
— Да пожалуйста! — Рен отпустил его, отступая назад, а Бен вырвался и резко развернулся к нему. — Ты не пробьешься к ним просто так, малец. Подключай мозг, — и Рен постучал указательным пальцем по виску. — А теперь двигай отсюда. Пока я копов не вызвал.
— Я хочу убедиться, что с Рей все будет в порядке, — упрямо ответил Бен.
— Все будет, — сказал Рен. — Если не будешь ее беспокоить. Она под моей защитой.
Он ухмыльнулся, и Бену мучительно захотелось ударить его, кровью смыть ухмылку с его лица, до такой степени захотелось, что заныло в груди и солнечном сплетении.
— Давай, топай, — сказал Рен. — Может, еще встретимся.
Бен не ответил.
***
— Что бы ни говорили, но лето — это пора жизни. Осень и зима означают смерть, холод и сон, — Маз поставила перед Беном на стол поднос с привычным чаем и печеньем. — Мне жаль, что твое лето заканчивается так рано. Но оно не последнее, милый, далеко не последнее.
— Я скучаю, — тихо сказал Бен. Он пришел к Маз, потому что больше не знал, с кем поговорить. А Маз, как правильно заметила Рей, умела слушать. Хоть и говорила странные вещи. — Я скучаю по Рей, а она даже не помнит, кто я.
