Сказать честно, Бен тоже давно не виделся с отцом — лишь замечал его иногда краем глаза. Они не разговаривали. Только по ночам он приходил и спрашивал через дверь все ли у Бена в порядке, а Бен гадал — неужели во сне он шумел? Плакал?.. Кричал?

Каждый раз, слыша шаги отца за дверью, он немного успокаивался, потому что знал, что он не один. Очень часто ему хотелось позвать отца, открыть дверь, попросить его зайти и посидеть с ним, пока Бен не уснет, как в детстве, но Бен молчал.

Ему семнадцать. Монстров из-под кровати не бывает. Это стресс или ещё какая-нибудь фигня. У всех она проявляется по разному.

Например, его отец выпал из жизни.

***

Проводка тоже барахлила. Ее еле хватало на то, чтобы одновременно включать в сеть лампу и ставить телефон на зарядку. Обычно Бен торопился доделать домашку, пока светло, но сейчас его отстранили, и он вдруг понял, что ему плевать. Пусть оставляют его на второй год. На третий год. Он не хотел ничего — только поспать нормально, и мог думать только о пятнице, когда он войдёт в теплый и светлый дом Дэмеронов. После сытного ужина (или всё-таки обеда?) у Маз в сон клонило в два раза сильнее. На улице уже стемнело из-за дождя, и Бен опасливо включил настольную лампу. Глядя как она моргает из-за перепадов напряжения, он подумал, что лучше поберечь мобильник и зарядить его завтра где-нибудь ещё. Если напряжение подскочит, зарядка может сгореть — в лучшем случае.

Стянув с себя куртку, Бен зашвырнул ее на стул и, не раздеваясь, упал на кровать. Он перевернулся на спину, заворачиваясь в одеяло, и уставился в потолок.

— Пожалуйста, — сказал он тихо. — Дай мне поспать, хотя бы один раз. Прошу.

Его глаза слипались. Некоторое время Бен ещё смотрел в потолок, прислушиваясь к тишине в доме, а потом отключился намертво.

Он проснулся в темноте, ощущая, что на него кто-то смотрит.

Его монстр был тут.

Бен замер, косясь в сторону — почему лампа погасла? Неужели электричество вырубилось? Который сейчас час?

Темная тень у изножья кровати пошевелилась: худая, тонкая, похожая на человека, она сидела на корточках, как готовая к прыжку лягушка. Бен никогда не мог ее рассмотреть и никогда не пытался на самом деле. Он увидел, как бледная рука обхватывает спинку кровати, а в следующее мгновение монстр уже сидел у него в ногах.

Он был легче, чем Бен думал. Почти невесомый. Где-то за окном проехала машина, и в бликах ее фар зрачки монстра вспыхнули на мгновение, как у кошки, отражая свет.

Бен тяжело дышал, чувствуя, словно что-то невидимое давит ему на грудь, не сводя с существа взгляда. Он должен пошевелиться. Должен столкнуть это, сбросить это с кровати. Сейчас, а потом сбежать и рассказать обо всем отцу. Они должны поговорить. Пусть он сдаст его в психушку после такого, но они должны поговорить.

Будто угадав его мысли, монстр приложил длинный палец ко рту.

И Бен понял, что либо сделает это, либо…

— Пап! — заорал он. — Пап, иди сюда, пожалуйста!

Монстр скользнул вперёд, как змея, накрывая Бена собой, а его лицо очутилось совсем рядом — удивительно человеческое лицо с черными глазами без белков, похожими на два провала, с россыпями темных пятнышек на бледной коже — совсем как веснушки. Он был холодным, как и положено монстрам, а ещё у него — или у нее, теперь, когда монстр лежал на нем, Бен мог рассмотреть ее лучше, — были острые выпиравшие ребра, которые Бен мог почувствовать даже через одежду, и грудь, и острые когти на пальцах, которыми монстр сжала его плечи.

— Тихо, — прошептала монстр.

Бен выгнулся, пытаясь сбросить ее с себя и снова закричал:

— Папа!

Пусть все это будет сном. Просто сном. Пусть он проснется в своей сырой холодной комнате один.

Монстр вцепилась в него, и Бен с ужасом осознал, что она пытается утащить его с кровати. Вниз. Туда, где она обычно пряталась.

— Нет! — Бен ухватился за спинку, но монстр со странной мягкой методичностью отцепила его пальцы от деревяшки, один за другим, и потащила за собой.

Они тяжело рухнули на пол, и на мгновение Бен оказался сверху и попытался вскочить. Но монстр обвила его своими руками, обвила ногами, вцепляясь как клещ, перекатилась, оказавшись на нем и прошептала, приблизив свое лицо к его:

— Тише, Бен.

И снова потащила его под кровать. Бен попытался закричать, но она зажала ему рот рукой, другой притянув к себе. Бен дернулся , стукнулся лбом о нижнюю перекладину так, что перед глазами у него вспыхнули звезды, и откинулся назад, позволив монстру затащить себя туда.

Его ужас трансформировался в паралич. Он ничего не сможет сделать. Его убьет несуществующий монстр.

— А теперь тише, — сказала монстр, обвив его всеми своими конечностями.

Бен лежал на боку и мог видеть входную дверь в слабом свете с улицы. Он услышал шаги за дверью и дернулся, но монстр прижала его к себе крепче.

— Бен? Ты тут, сынок?

«Да, я тут, я тут! — хотелось заорать Бену. — Пожалуйста, приди и спаси меня!»

Он почувствовал губы монстра на своем ухе. Наверное, она собиралась начать жрать его с ушей. Потом нос, другие выступающие части тела…

— Нет, — это прозвучало чуть громче шороха.

— Бен, я вхожу.

Дверь открылась со щелчком — сегодня Бен забыл ее запереть, — и Бен увидел ботинки отца. Он медленно вошёл и остановился неподалеку от кровати.

— Бен, где ты, я тебя не вижу?

Бену захотелось плакать. Он попытался укусить монстра, чтобы она отпустила его, но ничего не вышло — монстр лишь сильнее сжала ладонь, царапнув когтями по щеке, и Бен задохнулся от боли.

— Бен, выходи ко мне.

Его сердце колотилось. Так громко, что отец должен был услышать его. Почему он не слышит?

— Выходи ко мне.

Бен почувствовал, как по его лицу катятся слезы.

Монстр неслышно вздохнула сзади, а потом ее прохладная ладонь вытерла мокрую дорожку со щеки Бена.

Он мог закричать. Она убрала руку с его рта.

— Я не люблю играть в прятки, Бен, выходи.

Но Бен молчал. Он открыл рот, но не мог произнести ни звука, потому что смотрел на ботинки отца.

Они были надеты не на те ноги. Правый на левую, левый на правую.

Отец так торопился?

— Ну давай же, парень, выходи.

В его голосе не было ни беспокойства, ни удивления, лишь ровная, вежливая просьба. Напускная бодрость, с которой он обычно говорил.

Бен почувствовал, как рука монстра, державшая его поперек тела, сдвинулась, и монстр нашла его ладонь и сжала своей.

— Выходи ко мне, Бен.

Что-то надломилось внутри Бена — он почувствовал запах. Запах подвала, как верно сказал Хакс, который пропитывал все вокруг, и только сейчас Бен понял, что его источник стоит у кровати.

Его отец никогда бы не надел обувь не на те ноги. Он никогда не прятался от проблем дома — скорее наоборот, уезжал колесить, чтобы забыться, мог пропадать месяцами и неделями.

Бен вспомнил, как они смотрели с ним сериалы во время субботнего марафона. Новые серии Доктора Кто. Там было про такую штуку: фильтр восприятия, которым пользовались пришельцы, чтобы отводить людям глаза. Отец тогда посмеялся и сказал, что ему было бы неплохо иметь такой, когда он возвращается за рулём после посиделок в баре.

— Выходи ко мне, Бен.

Его отец лежал на земле, Бен теперь вспомнил это очень четко. Они ехали домой, и отец был в том самом состоянии, когда ему бы не помешал фильтр восприятия. Они с Беном ссорились.

Они…

Потом Бен выволок его из машины, и лицо отца было в крови, и его собственное было в крови, и дождь смывал ее, и этот запах, густой, словно залеплял ноздри, как воск, не давал дышать. Было темно, сыро, деревья шумели, грудь и живот болели там, где в них врезался ремень безопасности, а Бен все повторял, что готов на все, лишь бы отец вернулся.

На все. На все. Вернись ко мне, прошу.

Потом Бен проснулся в своей кровати, весь в грязи, в отсыревшей одежде. А отец был дома. А под его кроватью что-то завелось.