Мэри Джейн достала из сумочки платочек и промокнула их. «Нервы». А затем, через несколько секунд, огорченно покачала головой, уличив себя во лжи. Дело не в нервах, а в тех чувствах, что она испытывала, – и этого вовсе не нужно стыдиться.

Такси затормозило возле старого высокого кирпичного здания. Мэри Джейн расплатилась с водителем, привела себя в подарок, поправила прическу и, улыбаясь и готовясь ко всему, уверенно зашла внутрь.

ДВА ЧАСА спустя Мэри Джейн чувствовала себя куда менее готовой ко всему, но ее улыбка никуда не делась.

Приемная оказалась довольно типичной: много удобной, гладкой мебели, большие, изогнутые под очертания комнаты, диваны, роскошные образцы современного искусства на стенах, два телевизора, показывающие разные каналы, и занятая ухоженная секретарша, работающая за массивным и политически некорректным столом из полированного тика, который, по прикидкам Мэри Джейн, стоил примерно годовую сумму аренды их квартиры.

Комната для прослушивания, где она и еще двадцать три актрисы встретились с продюсерами, выглядела примерно такой же: самое современное звуковое и видеооборудование, без единого пятнышка или пылинки, надежно укрыто за стеклянной стеной от пола до потолка, все кабели и провода спрятаны. Затем помощница продюсера провела их в большое, яркое, чистое, покрытое коврами помещение для репетиций, где все так же оказалось совершенно новеньким. В эту затею вложили приличные деньги, и Мэри Джейн была серьезно настроена так или иначе стать ее частью.

Конкуренция страшила ее. ЭмДжей выглядела хорошо – она это знала, – но некоторые из пришедших на репетицию девушек выглядели просто сногсшибательно. Они поражали этой особой разновидностью непринужденной красоты, которая буквально кричала, что ее обладательницам с утра нужно лишь умыться да зачесать назад волосы, чтобы не лезли в глаза. Зависть не входила в число привычек Мэри Джейн – обычно все ограничивалось первой вспышкой эмоций, которую можно было истолковать как «Это несправедливо!», после чего все растворялось в грустном и несколько разочарованном восхищении соперницами. Как минимум десять из ее сегодняшних коллег выглядели подобным образом. Все остальные смотрелись по меньшей мере прилично, и, возможно, все они были лучшими актрисами чем она. И вот Мэри Джейн стояла, в очередной раз мужественно перенося проклятие фамилии на «У» и наблюдая, как все остальные претендентки, одна за другой, уходят на прослушивание. ЭмДжей не могла даже представить, зачем, с учетом такой конкуренции, продюсеры вообще захотели увидеть ее.

Мэри Джейн вздохнула и твердо вознамерилась как-то поднять себе настроение. Правда, она не очень понимала, как. Она уже прочла все журналы, разложенные на кофейных столиках из итальянского стекла. «Война и мир» сегодня оказалась бесполезна. Запах горячего кофе из стоящего возле стены кофейника казался таким соблазнительным, когда она пришла, но сейчас уже раздражал до одури.

Девушка откинулась на спинку стула и уставилась на телеэкраны. На одном большой фиолетовый тупорылый динозавр неуклюже танцевал и пел песенку о том, как он хочет с кем-нибудь подружиться. Мэри Джейн смотрела на экран и внезапно представила, как берет динозавра за пухлую фиолетовую лапу, подводит его к Веному и ласковым тоном говорит: «Вот, крошка, подружись с ним». Странная фантазия, но настроение ей подняла.

Другой телевизор рекламировал салон подержанных автомобилей. Машина за машиной, номер за номером мелькали на экране, сменяясь изображением владельца салона с таким лицом, что Мэри Джейн никогда не купила бы у него автомобиль. «Понятия не имею, как он еще не разорился, – подумала она, – может, я просто излишне подозрительна. Должно быть, это из-за всех суперзлодеев, которые регулярно появляются в жизни Питера и, слава богу, исчезают из нее».

Экран милосердно потемнел, а затем совершенно внезапно на нем появилась заставка «Специальный репортаж». Заставка сменилась изображением сидящей в студии ведущей, надписью «Срочные новости» и расположенным в нижнем правом углу экрана логотипом канала.

– Нам сообщают, что в кампусе Университета Эмпайр-Стейт в Гринвич-виллидж произошел взрыв, – сообщила ведущая, – экстренные службы уже среагировали на вызов. Свидетели сообщают: научное здание университета получило серьезные повреждения…

Все самообладание, какое Мэри Джейн только удалось накопить, улетучилось в один момент.

«Питер!»

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ на другом конце города Человек-Паук перелетал от здания к зданию, отчаянно прочесывая улицы в поисках любого следа темной фигуры, за которой он гнался.

«А этот парень умеет бегать», – подумал он. Одной из самых раздражающих черт Венома было то обстоятельство, что они с Пауком имели много схожего в способностях и возможностях. А когда дело доходило до физической мощи, сила Питера, пропорциональная силе паука его веса и размера, очень уступала той, которой своего носителя одаривал симбиот. По сути, работа симбиота заключалась в исполнении любого желания владельца, и у Питера регулярно складывалось ощущение, что ради исполнения этих желаний пришелец регулярно выворачивал наизнанку различные законы физики. Поскольку он и сам какое-то время жил с симбиотом на себе, Паркер еще помнил это восхитительное ощущение, когда ты носишь что-то столь же легкое, как шелк, и в то же время столь мощное, как стальной экзоскелет. Симбиот подстраивался под ситуацию: в зависимости от обстоятельств он мог быть жестким или мягким, острым или гладким. Он выглядел в точности так, как ты этого хотел, он превращался в то, каким ты его представлял. Без раздумий, без колебаний, просто раз – и все. Обладая симбиотом, ты не нуждался в оружии – ты сам становился им.

Веному не составит труда пройти сквозь стену. Возможно, он и не смог бы опрокинуть поезд, раз уж он сам так утверждал, но Питер все равно с радостью взглянул бы на то, как Эдди попытается это сделать. Да что там говорить, он бы даже заплатил за возможность увидеть подобное зрелище, а если бы там еще и принимали ставки на исход поединка – Человек-Паук всерьез сомневался в своей способности удержаться и не поставить пятерку на Венома. Просто на всякий случай.

Тем временем Паучок понятия не имел, куда делся Эдди. В теории, поскольку они преследовали летающую цель, Веном, как и Человек-Паук, должен бы оставаться на открытом пространстве. Но если Хобгоблин залег под землю, никто бы не смог помешать Веному пройти сквозь стены или, в этом случае, сквозь землю, чтобы добраться до злодея.

В любом случае у Человека-Паука оставался лишь один шанс найти обоих – забраться как можно выше и как можно быстрее осмотреть максимально протяженную территорию. «Так что направляйся к ближайшей высотке и начинай искать», – подумал Паучок. Ближайший район небоскребов находился как раз немного к западу от его текущего местоположения, рядом с Площадью Колумба. Там он поднимется на старое здание Галф-Вестерн, оглядится по сторонам и решит, куда двигаться дальше, пока след еще не до конца остыл.

Человек-Паук летел высоко над 57-й улицей, перелетая от здания к зданию и заставая врасплох «офисный планктон», мойщиков окон и случайных сапсанов. Свернув на запад, он почувствовал легкий укол – паучье чутье подавало еле ощутимый сигнал, что впереди его ждут проблемы.

Ощущение казалось более размытым, более продолжительным и более направленным, чем обычно, – возможно, побочный эффект от медленного возвращения способности. «Значит, я двигаюсь в правильном направлении». Прибыв в район, непосредственно примыкающий к Площади Колумба с юга, он не стал останавливаться и полетел дальше. Чувство укололо его еще раз, немного сильнее, и Паук продолжил двигаться на запад, хотя бы ради ощущения вернувшегося чутья.