- Успокойся! - шепотом, сказал я. - Здесь за сотни километров нет ни одной души. Тебе просто показалось.
Баратова Матлюба успокоилась. Но мне было уже не до сна. Я знал, что Баратова Матлюба не ошиблась. Мой друг Миша мог из-за любопытства иметь такую неосторожность и появиться рядом с нашей палаткой. Надо было как-то сказать ему об этом. Чтобы он своим видом до смерти не перепугал моих товарищей. Но как я могу поговорить с Мишей? Ведь он не имеет возможности разговаривать, а я не могу общаться с ним разумом, как это делают в племени людей-птиц. Придется его просто спугнуть от нашей палатки и только. Однако, как это сделать? Подам из палатки какой-то звук. Тогда разбужу всю свою группу. Если выбраться мне из палатки, то могу получить по голове. Ведь я точно не знаю, кто шляется ночью возле нашей палатки. Я долго раздумывал над своим решением. Но когда с моей стороны над палаткой от луны мелькнула огромная мохнатая тень, то я понял, что надо идти на риск. Ведь если мне суждено погибнуть, то погибну все равно. Так хотя бы спасу своих товарищей или погибну первым в борьбе за жизнь своих товарищей, как герой.
- Ты куда это среди ночи лезешь? - тихо спросил меня Гиясов Морис. - Ты людям мешаешь хорошо спать.
- Приспичило! - чуть громче, ответил я, чтобы нас услышал тот, кто у палатки крутится. - Вода бросать буду.
Гиясов Морис повернулся на бок и обратно продолжил спать. Я с шумом расстегнул вход в палатку и под сонное бурчание своих товарищей выбрался наружу. Я тут же оглянулся вокруг палатки и увидел в дали большую фигуру убегающего человека. Даже издали по фигуре было видно, что это необычный человек, а гигант с тяжелой походкой. Так мог передвигаться мой волосатый друг Миша, настоящий медведь или, возможно, что самый настоящий снежный человек(каптар, йети, кара бобо), как еще его там называю в народе. Я долго стоял возле палатки, пока убегающий человек или хищник исчез с моего поля зрения. Затем мне пришлось сделать то, что сказал я Гиясову Морису. На всякий случай мысленно поблагодарил луну за ее помощь. После поежился от прохладного ветерка тихо скользнувшего от снежной вершины к нашим ногам. После чего я осторожно протиснулся в нашу палатку. Беззвучно закрыл молнию на входе и тихо лег спать.
Едва солнечный свет проник сквозь полотно палатки, как тут же мы стали просыпаться. Я приказал парням быстро выбираться в одних плавках из палаток и бежать к ближайшему снегу оттирать от себя накопившиеся запах и грязь на теле. Как этого вчера вечером хотел Никифоров Сергей. Девушки в это время на другой стороне альпийского луга терли друг друга снегом. Над альпийским лугом поднялся такой визг и крик от нашей группы, что если рядом с нашей палаткой был какой-то хищник или снежный человек, то он от страха надолго скрылся от нас. Теперь мы могли спокойно собираться и двигаться дальше через горный перевал. После принятия снежных ванн мы немного позавтракали тем, что нам дала природа здесь на альпийском лугу. Затем собрали в рюкзаки все свои вещи и цепочкой медленно двинулись к намеченному перевалу над которым поблескивало зеркальце моей дочери в руках моего волосатого друга Миши. Наверно он ночью получил хороший урок от меня и поэтому сейчас я видел лишь солнечный зайчик от зеркальца моей дочери.
На подходе к вершине перевала между гор резко изменилась погода. Жаркое лето на полянке с альпийской растительностью давно закончилось. Нас встретил холодный колючий ветер. Пришлось нам переодева-ться в альпинистское снаряжение, которое находилось в наших рюкзаках. Это только частично можно было назвать переодеванием. Мы лишь легкую обувь сменили на тяжелые ботинки с железными шипами, а теплую одежду одели сверху легкой одежды, в которой мы шли с самого каменного котла от храма с могильниками первых про родителей племени людей-птиц. В такой одежде нам было тепло, но уже тяжело двигаться.
- По снегу лучше будет передвигаться на лыжах. - сказал я, парням и девушкам. - Наши лыжи как раз приспособлены к передвижению по склонам горы со снежным покрытием и по глубокому снегу в самой долине.
Мы осторожно ступили на ледник расположенный на горном перевале между двух заснеженных вершин. Снег и лед хрустели под нашими ботинками с шипами. Чтобы не потерять друг друга в снежном вихре поднявшемся вокруг нас, мы закрепились стропами с карабинами за пояс друг друга через каждые два метра. В такой связке медленно пошли через огромный ледник ведущий нас до конца перевала. Дальше были лишь горы. Мы, конечно, рассчитывали пройти перевал до наступления ночи. Но плохая погода тут все испортила. По леднику было опасно идти, так как мог пройти снежный обвал и нас легко снесло бы обратно в расщелину гор к той самой альпийской поляны, до которой мы едва бы долетели живыми. Но в этом переходе со степенью риска было и свое преимущество, так как по снегу и льду было идти легче, чем по скальной породе в расщелине между гор. Поэтому мы шли осторожно, чтобы не вызвать обвал от своих ног и каждый из нас молил своего бога, в которого мы мало верили, чтобы бог спас нас на этом снежном перевале, длины которого мы еще не знали, так как весь ледник был покрыт сплошной пеленой снежной бури. Нам нельзя было останавливаться ни на одну минуту, можно было замерзнуть, так что мы набрались терпение и продолжали двигаться. Нужно было за светлую часть дня, до ночлега, преодолеть опасный участок на перевале. Но вскоре у нас уже не было сил двигаться дальше. Нам нужно было в стороне от схода лавин найти себе самое уютное место на леднике и заночевать здесь до раннего утра. К утру погода могла наладится и тогда мы уже точно смогли бы быстро преодолеть этот сложный перевал через горы. Сейчас надо было где-то укрыться от ненастной погоды. Для такой цели мы выбрали небольшую площадку перед отвесной скалой в стороне от схода лавин. Здесь нам ничто не угрожало. Огромная скала была надежным прикрытием от лавин. Палатку ставить на открытой площадке не было никакого смысла. Мы стали саперными лопатками рыть снег на снежной площадке под скалой. Первые сантиметры нам поддавались легко. Дальше был пласт вечного снега, который настолько утрамбовался, что нам понадобились огромные усилия, чтобы углубиться на два метра и в диаметре на пять метров. На такой площадке мы свободно установили свою палатку и сверху засыпали снегом. Нам нужно было перестраховать самих себя, чтобы не погибнуть тут от природной стихии. Палатка была прочно закреплена. Теперь нам требовалось закрепить свой организм, который уже потерял много калорий на борьбу за сохранение собственной жизни. Хорошо. Что у нас были спиртовые горелки, на которых можно было кипятить воду для чая. Благо, что снега для воды было столько, хоть утопись в снегу. Мы тут же расселись по кругу в палатке и разожгли спиртовую горелку, которая дала нам ни только горячую воду для чая, но также и тепло. Однако мы ни стали рассчитывать на постоянной тепло от спиртовой гарелки. У нас впереди был еще ни один переход через такие сложные перевалы. Поэтому мы ни стали долго использовать спиртовую горелку. Просто укутались плотно в то, что у нас было и после этого стали засыпать.
Никто из нас не знал, сколько времени мы проспали на горном перевале в этом снежном плену. Но видимо желудок стал требовать необходимые ему калории. Нам просто сильно захотелось кушать. Но никто из нас не знал, что твориться там за пределами нашей палатки. Ведь во время сна нас полностью занесло снегом. Я взял саперную лопатку и направился к выходу из палатки. Вдвоем с Гиясовым Морисом мы с большим трудом расстегнули молнию на входе палатки. Дальше была стена снега. Мне пришлось буквально пробиваться словно кроту сквозь толщину снега. О чем я пожалел сразу, как только выбрался из снежного плена. Вокруг нас была настоящая снежная буря. В расщелинах между гор сходила одна за другой снежные лавины. На месте альпийского луга, где мы провели благоприятную ночь отдыха, было сплошное поле снега. Всюду белый снег и ужасно сильный ветер. Не видно ни ближайших горных вершин ни солнечного диска. Лишь по свету за пределами нашей палатки так можно было определить, что сейчас день в полном разгаре.
