Другое владение на месте советской многоэтажки располагалось бы сейчас на углу Большой Полянки и Кадашевской набережной Водоотводного канала. В первой половине XVIII века оно состояло из каменного главного дома и деревянных служебных строений. В 1738–1745 годах хозяином был полковник Василий Иванович Сабуров, до переезда в Москву живший в столице. В 1731 году он занял должность прокурора в Сыскном приказе, а еще через несколько лет стал товарищем петербургского вицегубернатора. В Москве Сабуров тоже служил прокурором. В 1745 году Василий Иванович продал усадьбу полковнику Никите Саввичу Савину, у которого через десять лет ее приобрел аптекарь Каземир Болеславович Меер. Он приспособил часть помещений под аптеку.

Герб рода Сабуровых

К 1770 году бывшее владение Сабурова перешло аптекарю Иоганну Матвеевичу Вольфу. Через три года он подал в Полицмейстерскую канцелярию прошение, в котором уведомил, что «желает вместо старой вновь каменную аптеку построить в два этажа на погребах со сводами и покрыть железом», а также соорудить «каменное с улицы крыльцо для приходящих за лекарствами»[18]. Проект составил приглашенный Вольфом лучший на тот момент московский архитектор Василий Иванович Баженов. Уточнение «на погребах со сводами» позволяет предположить, что при возведении нового особняка зодчий использовал нижнюю часть прежнего здания. На первом этаже по просьбе Вольфа была устроена аптека с отдельным входом со стороны улицы. Из северных окон открывался потрясающий вид на Кремль и торжественно возносившийся на Ваганьковском холме Пашков дом – еще одно великое творение Баженова. К слову сказать, дворцы на Моховой и Большой Полянке имели схожее внешнее убранство.

В 1793 году усадьбу Вольфа купил Иван Иванович Прозоровский, происходивший из знатного княжеского рода. Его отец Иван Андреевич Прозоровский – генерал-аншеф, кавалер ордена Святого Александра Невского, сестра Варвара Ивановна – супруга фельдмаршала Александра Васильевича Суворова. Возможно, великий полководец гостил в доме шурина на Большой Полянке. Как и все ближайшие родственники, Иван Иванович сделал блестящую военную карьеру. Он участвовал в русско-турецкой войне 1768–1774 годов под началом Петра Александровича Румянцева и проявил себя как храбрый воин. В 1774 году Прозоровский находился при задунайских корпусах, которыми командовал его зять Суворов. В 1783 году Иван Иванович получил звание генерал-майора, а еще через девять лет дослужился до генерал-поручика.

Герб рода князей Прозоровских

Поселившись на Большой Полянке, князь решил переделать особняк. По его приказу нижние помещения перепланировали, разместив в бывшей аптеке жилые комнаты. Вход в здание со стороны улицы упразднили, а новый устроили во дворе, что больше соответствовало традициям московской архитектуры XVIII столетия. О крыльце напоминал лишь балкончик первого этажа, расположенный всего в полутора метрах от земли. Перестройкой дворца Прозоровского занимался другой выдающийся архитектор того времени – Матвей Федорович Казаков.

Дом Прозоровского. Парадный фасад. Страница из «Альбома партикулярных строений» М.Ф. Казакова. 1800-е гг.

Таким образом, в конце XVIII века окончательно сложился облик незаурядного памятника московского классицизма. Поэт Аполлон Александрович Григорьев назвал его «большим домом итальянской и хорошей итальянской архитектуры».

Искусствовед В.В. Згура в научной работе «Проблемы и памятники, связанные с В.И. Баженовым» не скупится на похвалу в адрес этого произведения архитектуры: «Уже издали он бросается в глаза своим необычным и несколько неожиданным для Москвы видом какого-то западноевропейского palazzo. Главный фасад обращен на улицу. Однако, и в дворовом фасаде обнаруживаем тончайшую отделку и великолепное пространственное разрешение, по своему художественному результату не уступающее главному фасаду. Наряду с фризом, пилястры являются существенным моментом фасадной декорации. Они поставлены на невысокие пьедесталы, в свою очередь поддерживаемые выступами цоколя, глубоко каннелированы и увенчаны ионическими капителями с подвесками, сравнительно редкими в московской архитектуре. В целом создается полная урегулированность динамического выражения памятника, дающая впечатление необыкновенной гармонии. Пластическое выражение стенной плоскости массивными и насыщенными выступами, как бы вырастающими из тела здания, и ясно проступающее единство фасада говорят за неостывшие еще проблески барочного мышления»[19].

Дом Прозоровского. Разрез. Страница из «Альбома партикулярных строений» М.Ф. Казакова. 1800-е гг.

После смерти Ивана Ивановича в 1811 году владение с баженовским домом унаследовала вдова – княгиня Татьяна Михайловна Прозоровская, дочь богатейшего уральского горнозаводчика, князя Михаила Михайловича Голицына. В пожаре 1812 года классицистический особняк пострадал, но уже через пару лет его привели в порядок, а к 1822 году полностью восстановили. Важной вехой в истории двух замоскворецких усадеб стал 1826 год, когда англичанин Мурье продал Прозоровской значительную часть бывшего владения Трубецких, расположенную на углу Старомонетного переулка и набережной Водоотводного канала. Оставшийся узкий двор между Большой Полянкой и Старомонетным переулком оказался в руках подпоручика Фомы Фомича Дэвиса, который вместо жилых строений, сгоревших во время нашествия французов, возвел новые.

Согласно архивным документам, в 1827 году в огромном владении Татьяны Михайловны Прозоровской помимо самой хозяйки проживали ее дочь княгиня Анна Ивановна Трубецкая с мужем князем Юрием Ивановичем Трубецким – представителем другой ветви знатного рода, собственником знаменитого «дома-комода» на Покровке. Этих Трубецких даже называют «комодами», настолько прекрасным и запоминающимся особняком они обладали. Анна Ивановна скончалась рано, и Татьяна Михайловна воспитывала осиротевшую внучку Варвару Юрьевну Трубецкую, которой в 1840 году досталась по наследству усадьба на Большой Полянке. Можно сказать, историческая справедливость восторжествовала, и владением, с XVIII века принадлежавшим Трубецким, вновь стали распоряжаться представители этой дворянской фамилии.

Варвара Юрьевна вышла замуж за князя Петра Петровича Трубецкого – прямого потомка нашего старого знакомого Ивана Юрьевича (Меньшого), занимавшего усадьбу в 1730—1740-х годах. К слову сказать, Варвара Юрьевна приходилась мужу четвероюродной теткой. Петр Петрович скандально прославился тем, что имел двух жен – одну, официальную, в Москве, а вторую, незаконную, в Италии. Император Александр II, узнавший о двоеженстве князя, запретил ему возвращаться на родину, чтобы «не допустить в родимое отечество дух разврата». В Италии у Петра Петровича и его возлюбленной, гражданки США Ады Винанс, родились трое детей, среди которых живописец Пьер Трубецкой и скульптор Паоло Трубецкой – создатель памятника Александру III в Санкт-Петербурге.

Фрагмент плана А.С. Хотева 1852 г. с отмеченными усадьбами на исследуемой территории

Варвара Юрьевна в усадьбе на Большой Полянке не жила, оставив здесь управляющего Федора Николаевича Никольского. Часть помещений сдавалась в аренду, остальные занимал Никольский с семьей и прислуга. В 1847 году Трубецкая приказала разделить обширное владение на два двора и продала один из них, выходивший в Старомонетный переулок, купцу Егору Алексеевичу Ярцеву, который торговал хлебом на Болотном рынке. Таким образом, в 1840-х годах на исследуемой территории образовались три городские усадьбы: западная – на углу Большой Полянки и Водоотводного канала (с баженовским особняком), восточная – на углу Старомонетного переулка и Водоотводного канала (с палатами Трубецких XVIII века), а также маленькая южная между Большой Полянкой и Старомонетным переулком. Первая принадлежала Трубецким, вторая – Ярцеву, а третья – Марии Федоровне, вдове Фомы Фомича Дэвиса.