И чего ради зазря гонять реактор? Вот есть «Тварюшка». В «Тварюшке» имеется встроенный трюм – с полгода назад пришлось провести перепланировку под крупногабаритные грузы. Яхта в этот трюм вполне поместится. Да, длины хватит впритирочку, ну так на то и Варфоломей, чтобы нос не поцарапать и переборку не погнуть. В конце концов, Деснице пришлось смириться.

Время в пути пролетело незаметно: Платина откровенно наслаждался возможностью пообщаться с командиром и говорил за двоих. И даже, пожалуй, за троих, компенсируя тем самым отсутствие в рубке Агаты.

Дима был молчалив. Впрочем, он всегда был молчалив. За ходом повествования следил, в нужные моменты кивал или восхищался; чего ж ещё? А Варфоломей разливался соловьём: успехи, достижения, маршруты и грузы, веришь – порой присесть некогда! Десница неопределённо усмехался.

Уже на Закате Варфоломей обнаружил, что к назначенному Агатой времени встречи в «Гнезде» если и успевает, то совсем впритык. К тому же командир потребовал, чтобы яхту выгрузили из трюма. Задумываться о причинах Платине было некогда. Просьба посоветовать на Закате надежную оружейную фирму и вовсе была в порядке вещей – за чем и летать на «планету-арсенал», как не за оружием!

– С Кондратом Вересовым свяжись, помнишь такого? Его Семья что угодно продаёт, от пистолетов до корабельного вооружения. А уж тебе-то, памятуя о Волге, луну с неба достанут, да ещё и со скидкой. Командир, ну брось ты думать о делах, Агата ждать будет, погнали!

Они всё-таки опоздали. Когда Варфоломей, старательно загораживая Десницу своей широкой спиной (у Агаты сюрприз? у него тоже!), подошел к дверям, ведущим в большой зал, торжество уже началось.

С ходу разглядеть подругу не получилось. За сдвинутыми буквой «П» столами сидело сейчас человек сто. В основном медики, настоящие и будущие – в глазах сразу зарябило от голубых, зелёных и белых роб.

Попадались, впрочем, и полицейские, и спасатели, и военные. Хватало и обычных граждан, расфуфыренных в пух и прах. Всё это пёстрое сборище почтительно внимало Елене Дементьевой – лучшему нейрохирургу Заката, стоявшей чуть справа от центра стола с бокалом в руке. Голубые, чуть выцветшие от возраста, глаза обычно грозной дамы искрились, седые волосы рассыпались непослушными прядями.

– …время, когда она вернётся в большую медицину. Пока же я просто поздравляю Агату Ставрину со вступлением в славный цех. Дамы и господа! За доктора Ставрину! Ура!

– Ура!!! – взревели сидящие за столом люди, заглушая звон сталкивающихся бокалов.

Рядом с Еленой Феодосьевной поднялась на ноги смущённая Агата. Попробовала было сказать ответный спич, сбилась, покраснела, наконец, выдавила:

– За тех, без кого я ничего не достигла бы. За вас! – и села на место под аплодисменты собравшихся.

Варфоломей, рискуя заработать косоглазие, пытался одновременно смотреть на подругу и под ноги: по его прикидкам, отпавшую челюсть следовало искать где-нибудь на полу. Выступление профессора Дементьевой, великой и ужасной, должно было, по идее, подготовить его к увиденному, но что-то не срослось. Белая роба. Белая! Это же значит… это значит, что Агата… закончила?! Закончила обучение и получила диплом?!

Впрочем, жизнь в очередной раз продемонстрировала Платине, что не собирается давать ему времени на переливание из пустого в порожнее. В середине одного из крыльев стола взвился орлом сокол Мишка Силин. Когда-то соучастник бесчисленных детских проказ, а теперь – заклятый друг и конкурент, он не первый месяц подбивал клинья к Агате. Не как к женщине, а как к суперкарго. Женщину ему Кондовый, пожалуй, простил бы, но Мишка замахнулся на святое. А то, что он нёс теперь, с точки зрения Варфоломея, и вовсе выходило за рамки приличий.

– Я присоединяюсь к поздравлениям профессора Дементьевой и имею честь сообщить доктору Ставриной, что на борту «Гелиоса» ее ждёт вакансия второго бортового врача!

Такой наглости Кондовый стерпеть уж никак не мог.

– На борту «Sunset Beast» доктора Ставрину ждёт вакансия первого и единственного бортового врача! – рявкнул он, воздвигаясь в дверном проёме статуей Командора.

– Платина! – завопила, вскакивая, Агата, с которой мгновенно слетели смущение и намерение соответствовать торжественности момента. Задевая спинки стульев и плечи сидящих за столом, она со всей возможной скоростью протискивалась к Варфоломею. Вокруг улыбались. Посыпались шутки и подначки. Чье-то «Ух ты!» при виде того, как выбравшаяся на оперативный простор Агата с разбегу прыгнула на Кондового, потонуло во взрыве хохота.

– Ну, подруга, ты даешь! – провозгласил Платина, отпуская девушку и с удовольствием целуя подставленную щёку. – Уж осюрпризила так осюрпризила!

– Ты доволен? – с самым невинным видом осведомилась Агата. Глаза ее сияли.

– Не то слово! – искренне ответил Варфоломей. – Кстати, о сюрпризах. Господин майор!

До поры до времени скрывавшийся за дверным косяком Дима шагнул вперёд. Агата бросилась к нему и вдруг резко остановилась, словно налетела на невидимую стену.

– Командир? – неуверенно произнесла она. – Это действительно ты, командир?

Пилот среагировал мгновенно. Оружия у него – как (кажется) и у Десницы – при себе не было, поэтому он просто сделал один длинный, скользящий шаг, плечом оттирая побледневшую девушку себе за спину. Дима дернул уголком рта, подчеркнуто медленно запустил руку под рубашку, что-то там нащупал… позади Кондового облегченно выдохнула Агата.

– Ну, ты меня и напугал. Ффух… Всё в порядке, Платина. Все свои. Что это было вообще?

– Да так, – криво усмехнулся Десница. – Техника, знаешь ли, не стоит на месте. Давай не сегодня, а?

– Давай, – согласилась Агата, расцветая улыбкой. – Пошли за стол, для Варфоломея место оставили, и тебе сейчас тоже что-нибудь организуем.

– Не хлопочи, – остановил Дима горящую энтузиазмом девушку. – Что-то я устал. То ли гравитация, то ли старею… Вы празднуйте, а я пойду, прилягу. Тут по дороге отельчик попался, «Мамина сказка», там и заночую. Завтра поговорим.

– Ладно, как скажешь… – недоуменно пожала плечами Агата и дёрнула пилота за рукав: – Айда, Платина, пока без нас всё не съели!

Просыпалась Агата с трудом. Голова была ясной, не кружилась и не болела – должно быть, по возвращении с банкета доктор Ставрина догадалась-таки принять стабилизатор, – но отрываться от подушки не хотела совершенно. Можно и нужно было спать дальше. Однако вновь погрузиться в сон не получилось. Что же это так мешает-то, а? Сообразив, в чём дело, девушка чуть не рассмеялась. В комнате царил бескомпромиссный, могучий, сметающий всё на своём пути храп.

Приподнявшись на локте, Агата уставилась на соседнюю кровать. Марфы на ней не наблюдалось, зато наблюдался Платина, полностью одетый и почему-то в одном ботинке. Ботинок был ярко-красным.

Чертыхаясь вполголоса, девушка нехотя выползла из-под одеяла и отправилась в ванную. Полчаса спустя жизнь стала вполне сносной штукой. Теперь следовало сделать ее таковой и для Варфоломея: путем парочки инъекций. Вот служба и началась, мелькнула в голове ехидная мысль. Первейшая обязанность бортового врача – приведение пилота во вменяемое состояние.

Через несколько минут Платина задышал ровнее, потом с хрустом потянулся (кровать протестующе скрипнула) и открыл глаза.

– Привет, – хриплым со сна голосом выговорил он. – Ты не знаешь, почему у меня нога болит?

– Потому что ты спал в ботинке, – любезно проинформировала пилота Агата, сохраняя предельно нейтральное выражение лица.

– В каком ещё ботинке? – возмутился Варфоломей. – Я был в сапогах! И я их снял, я точно помню!

Агата огляделась и действительно увидела у входной двери щегольские сапоги.

– Ну да, – покивала она, соглашаясь с очевидным, – сапоги ты снял. А ботинок надел. Где ты его взял, кстати? А главное – зачем?

– Нашёл, – пробурчал Платина, садясь на кровати и стаскивая с ноги злополучный предмет обсуждения. – Кажется, в коридоре. А что? Красивый, мне понравился. Представляешь, каково ему пришлось, бедняге? Пусто, темно, холодно… Вот я его и поднял. И надел, чтобы ему не было так одиноко.