– И это еще далеко не все, – ответит он. И это послужит каким-никаким началом.

Когда она вернулась из уборной, Крейг вскочил со стула с твердым намерением сделать первый шаг. Но, увидев мрачное выражение лица Элизы, притормозил. Она выглядела вымотанной, изнуренной. А он меньше всего хотел надоедать, когда ей и так было не сладко.

Кроме того, он все равно не мог предложить ей ничего особенного. Это ведь просто пицца среднего размера – ее едва хватит на двоих. А что если она захочет не три мясных начинки, а больше? Он со стыда сгорит, если у них не примут купон.

– А знаешь что? – произнесла Элиза. – Пойду-ка я обратно наверх.

Крейг скосил на нее глаза.

– Что-то забыла?

Она закусила ноготь большого пальца, чуть пожевала и оторвала от него толстую полосу. Крейг содрогнулся, когда она подхватила серпообразный кусочек с языка и стряхнула его на пол. Он заметил, что некоторые ногти она успела обкусать до крови.

– Я пойду обратно наверх, – повторила она, – и скажу ему прочитать те молитвы. Я их три года сортировала. Ему необязательно отвечать, но пусть хотя бы прочитает.

– Может, тебе домой пойти? Поспать немного?

– Я не устала, – отрезала она, поднося ко рту мизинец.

Крейг вдруг почувствовал огромное желание схватить ее за руку, чтобы она не грызла ногти.

– Пожелай мне удачи, – сказала Элиза.

С этим Крейг ничего не мог поделать.

– Удачи, – произнес он несчастным голосом.

Бог любил попивать пивко из кружки. Он не знал даже почему. От кружки пиво не становилось ни вкуснее, ни холоднее. Но это почему-то казалось ему стильным, даже величавым. Пить пивко из кружки было здорово, даже если он делал это в одиночку – сидя в офисе в середине рабочего дня.

Он отхлебнул и включил свой плоский телевизор. А неплохо было бы связаться с пророком. Бог нашел его в Детройте, у автомагистрали, где он размахивал куском картона с надписью, стоя в костюме из фольги.

– Привет, Рауль, – сказал Бог. – Ну как дела твои праведные?

Рауль пожал плечами.

– И скучно, и грустно.

Бог рассмеялся.

– Крутой прикид, – похвалил он. – Из фольги?

Рауль кивнул.

– Шесть рулонов убил. Все говорят, что я чокнутый. А я вот думаю, что это они чокнутые.

Бог усмехнулся. Ему нравилось отношение Рауля – тому все было как с гуся вода. Хорошо, что в этом столетии пророком стал именно он.

– Ну, что новенького? – спросил Рауль, доставая новый кусок картона и маркер.

– В смысле?

– Каково твое послание? Чтоб я нес его людям.

Бог опустил взгляд. Вообще-то сейчас у него для людей никакого послания и не было. Но он не хотел признавать, что позвонил Раулю только потому, что ему стало одиноко. Он медленно отхлебнул пиво, чтобы потянуть время.

– Конец близок, – произнес он наконец. – Покайтесь.

Рауль кивнул.

– Запишу на картонке.

– Отлично! – воскликнул Бог. – Отлично, Рауль. Береги себя.

Он выключил телевизор и посмотрел на часы. До дневного совещания было еще больше двух часов, а он совершенно не знал, чем заняться. Бог взял в руки кубик Рубика и немного с ним поигрался. Он уже почти собрал желтую сторону, но никак не мог закончить ее так, чтобы не испортить красную. А этого ему не хотелось: пока что он только с красной и разобрался. Промучившись еще несколько минут, он с досадой вернул все как было и бросил кубик на стол.

Бог вяло откинулся на спинку кресла. Он бы никому не признался в этом, но в последнее время был собой недоволен. Его рейтинги с годами становились все ниже. Да, в него до сих пор верило больше восьмидесяти процентов людей. Но на Восточном побережье и пятидесяти не набиралось. Архангелы говорили, что беспокоиться не о чем, что это процесс «цикличный», но как им можно верить? Они же все просто кучка скользких подлиз.

Он знал, что это нехороший звоночек, но иногда почитывал в Интернете, что говорят о нем люди. Такое чтение ужасно било по самооценке, но остановиться он не мог. Это как болячка – сколько ни останавливай себя, а все равно сковырнешь. Рано или поздно захочется узнать, что там под корочкой.

Он включил компьютер, отхлебнул пива и напечатал свое имя в поисковике: Б… О… Г.

Через пару секунд он уже подслушивал разговор в грязном общежитии колледжа.

– Если Бог существует, – говорила человеческая девушка, – вроде как сидит где-то там на облаке и за всем наблюдает, то он просто козел.

Человеческий юноша кивнул и передал ей косяк, словно ее слова были столь мудры, что она заслужила награду.

Они рассмеялись и вдруг безо всякой причины начали целоваться, а Бог вздрогнул. Он знал, что эти двое еще слишком юны и незрелы, чтобы принимать их мнение всерьез, но все равно чувствовал себя уязвленным. Козел? Да разве ж можно говорить такое о тех, кого даже не знаешь? У парня на губах был герпес, и Бог подумал было заразить им в наказание и девчонку. Но он не хотел, чтобы люди страдали. Только чтобы любили его.

Он щелкнул два раза мышью, закрывая вкладку. И сказал себе, что на сегодня больше никаких запросов. Ну, может, всего один.

Кто-то в Берлине чересчур громко повторял его имя, снова и снова. Он в предвкушении перешел по ссылке – может, это один из самопровозглашенных проповедников славит его имя перед огромной толпой!

Бог припал к экрану с выжидающей улыбкой на лице. Но стоило странице прогрузиться, как его веселье угасло: это какой-то бизнесмен наступил в лужу и теперь впустую звал его.

– Да ну Боже ж мой, – бормотал мужчина, сердито тряся ногой над лужей. – Какого хрена-то?

Бог разгневанно всплеснул руками. С чего этот малый так на него зол? Не он ведь воткнул ему под ноги эту лужу, лужи появляются, когда дождит. И чего он хочет, в самом деле? Чтобы Бог сказал: «Все, никакого больше дождя», – но ведь от этого, наверное, будет еще больше проблем и люди еще больше разозлятся. Он выключил компьютер. Земля расстраивала его не меньше кубика Рубика. Он не мог ни единой мелочи поправить, чтобы не испортить что-то другое. Бог потянулся за пивной кружкой и с некоторым удивлением обнаружил, что та уже пуста. Он открыл новую банку и хорошенько к ней приложился, забыв на этот раз про прелести кружки.

Бог знал, что при его работе критика неизбежна. Нельзя создать такой потрясающий проект, как Земля, и не обзавестись кучкой хейтеров. Но в последнее время дела вышли из-под контроля. Недавно один из людей, Ричард как-его-там, целую книгу написал про то, что его не существует. Сначала Бог был не против: подумаешь, какой-то выпендрежник из Оксфордской профессуры внимания захотел. А потом его книга стала мировым бестселлером. И теперь Богу казалось, что только он включал телевизор, как натыкался на этого Ричарда, громко разглагольствующего на очередном ток-шоу. Бог пытался прочесть его книгу, но она задевала за живое настолько, что пришлось отложить ее после первых же страниц. Аннотация на обложке гласила, что автор «высокоинтеллектуален до невозможности», но на самом деле он был просто обычным злюкой. Бог подумывал наслать на него убийц или выжечь ему лицо, но решил не раздувать из мухи слона.

Бог знал, что его одержимость людьми нездорова. В конце концов, когда он создавал Вселенную, ее заселение даже не планировалось. Он сотворил Землю с одной – и только одной – целью: ксенон добывать. Это был чрезвычайно ценный газ: редкий, беспримесный, эффективный – и появлялся он в земной атмосфере тоннами, сам по себе. Департамент ксенона был важнейшим отделом божественной компании и занимал семьдесят четыре из восьмидесяти четырех этажей головного офиса. Но этот аспект бизнеса Богу очень скоро наскучил. Прибыль была такой стабильной, что ее подсчет казался пустой тратой времени. И вот в один прекрасный день Бог забавы ради велел персоналу создать человечество. Люди на добычу ксенона никак не влияли – то есть жизнь их особого смысла не имела. Но эти малявки быстро привлекли к себе всецелое Божье внимание. Вскоре, к ужасу его бизнес-менеджеров, он уже тратил на людей почти все свое время. Он интересовался их спортом и их войнами, песнями и открытиями; а больше всего – тем, что они по его поводу думали. Он создавал целые департаменты, чтобы следить за планетой и улучшать человеческую жизнь. Он набирал ангелов из бывших людей, стирая им память и заменяя ее новой индивидуальностью, чтобы они могли сосредоточиться на помощи человечеству. Было в этих людях что-то особенное. Они напоминали Богу самого себя.