На возвышении преподавательская кафедра с классическими столом и стулом, большая доска, на которой пишут здешними аналогами разноцветных маркеров. В самом центре портрет государя императора Николая Третьего в золотой рамке. На стенах обучающие плакаты.

Двухместные ученические столы, выстроенные в три ряда.

Позади ширма, прячущая от любопытных глаз то, что нам ещё пока рано видеть.

За высокими окнами течёт своя жизнь: марширует по плацу взвод солдат, иногда проходят офицеры. Гражданских практически нет, им тут просто нечего делать.

- Взвод… встать! Смирно! — рявкнул Санников.

На пороге появилась… не женщина, скорее девушка, которой на вид лет восемнадцать. Не больше, в мундире, который выгодно подчёркивал красоту её стройной фигуры.

Высокая, с ногами до ушей, с выпуклостями нужного размера в нужных местах, прелестным личиком со столь искусно нанесённым макияжем, что казалось, будто его и вовсе нет, и вся эта красота возникла сама по себе, без какого либо дополнительного вмешательства.

Роскошные русые волосы были уложены так, чтобы кокетливо смотреться под пилоткой и без неё, но при этом не нарушать требования Устава.

Тридцать парней пялились на поручика, не дыша и не мигая. В их число входил и я.

Мы не просто смотрели, мы пожирали её глазами, впитывая каждую мелкую деталь, каждый сантиметр этого роскошного зрелища.

На долю секунды мне даже стало тесно в рекрутском мундире.

- Вольно, — скомандовала красотка в офицерских погонах. — Садитесь. Приступим к занятиям.

Как в случае с моим отцом, я заметил вокруг поручика странный прозрачный кокон, который переливался и искрился даже на свету. И это уже второй человек с подобным феноменом. Интересно, видят ли эту загадочную вещь мои сослуживцы?

Из осторожности я решил промолчать. Язык он ведь не только до Киева довести может, не хочу оказаться в местах, что гораздо хуже.

Логично предположить, что раз мой отец — маг, и преподавательница нового предмета тоже наверняка из этих… кудесников, короче, я в силу неизвестных причин обладаю способностью лицезреть подобные вещи.

Понятия не имею, хорошо это или плохо, так что буду просто относиться как к факту.

Отвлёкшись на собственные размышления, едва не пропустил начала занятия, а оно оказалось на удивление эффектным не менее, чем внешность преподавательницы.

Девушка развела руки, и между ними зажглась настоящая электрическая дуга.

- Итак, господа рекруты, перед вами простая демонстрация того, что на обыденном языке принято называть магией, волшебством или чудесами… Хотя, у науки есть довольно простое объяснение этому феномену. Магия, не более чем воздействие особой силы, которая носит название мана — на материю. Не хочу погружать вас в глубокие научные дебри, достаточно чтобы вы помнили и знали: мана способна так влиять на всё, что нас окружает, потому что является праматерией, из которой когда-то возник наш мир. Грубо говоря, это что-то вроде энергии, и эта энергия, в зависимости от того, как её используют, бывает созидательной или разрушительной. И, коль скоро мы заговорили об энергии, у маны тоже есть свой закон сохранения, причём весьма своеобразный. Если где-то убыло маны, значит, в другом месте прибыло материи. А вот обратные процессы, к сожалению, науке неизвестны. Если учесть, что количество маны хоть и кажется фантастически большим, всё равно рано или поздно произойдёт неизбежное — она закончится, причём раз и навсегда.

Поручик свела руки вместе, дуга исчезла.

- Только что, благодаря моему действию, я приблизила магическую смерть Вселенной, — улыбнулась преподавательница.

Кажется, я понял, почему в моём мире волшебство осталось разве что в сказках: похоже, у нас запасы маны то ли были не особо большими, то ли совсем истощились, как только что сказала Шереметева. А те редчайшие индивидуумы, которые действительно есть, пользуются её жалкими остатками, и потому толком никому не известны.

Конечно, это всего-навсего теория, причём родившаяся в моей башке совершенно стихийно. Как оно было на самом деле — знать не дано.

Правда, конца света для нас не произошло. Нет магии, да и хрен с ней, плакать не станем.

Хотя… я ведь сужу по меркам моего технократического мира. Быть может для этих людей пропажа магии уже сама по себе является светопреставлением.

Однако меня вот — лишили магических способностей, и ничего… живу как-то, не больно-то и заморачиваюсь на эту тему. Спасает тот факт, что прежде у меня особых способностей, кроме папиной кредитки, не имелось. А с ней я когда-то творил та-а-а-кие чудеса… А сейчас ни папы, ни его кредитки нет. Всё прошло, как с белых яблонь дым.

- Надеюсь, господа рекруты, моя информация отложилась в ваших головах, — продолжила Шереметева. — Вы узнали, что такое магия и откуда она взялась. А теперь я спрошу у вас: кто может быть магом? Есть желающие ответить?

- Есть! — полузадушено пискнул Кузя.

Парень буквально раздевал поручика взглядом, да и не он один не мог отвести восхищённых глаз с её прелестей.

- Говорите, — благосклонно кивнула та.

Кузя подскочил и на одном духе выпалил:

- Магическими способностями обладают представители аристократических семей.

Я лишь присвистнул. Вот тебе и тормоз — скорее, медленный газ, который врубается при упоминании каких-то ключевых фраз.

Сейчас Кузя не производил впечатление инфантила, скорее походил на ботаника, вот только очки не прилагались — с дефектами зрения в батальон не брали.

Надо будет к нему присмотреться на досуге. Парень, как оказывается, способен на сюрпризы.

- Отлично, рекрут, садитесь! — улыбнулась поручик. — Да, всё обстоит именно таким образом: только представители древнейших аристократических родов могут управлять маной, то есть быть магами. А самый главный и могущественный маг — государь император.

Шереметева повернулась в сторону портрета Николая Третьего.

- Благодаря мудрости его императорского величества, положен конец распрям между древнейшими фамилиями. Исчезла смута, забыты дворцовые перевороты, прекратились великие войны между семействами. Теперь все представители благородных дворов служат на благо родины — России, — торжественно изрекла поручик.

Вспомнив слова отца насчёт вражды Ланских с Голицыными и этими, как их… Остерманами что ли, я несколько засомневался в искренности фраз госпожи Шереметевой. Что-то недоговаривает эта мадам или мадемуазель (обручального колечка на пальчике я что-то не приметил).

Может, костёр больше не горит, но искорки-то явно остались. В любой момент пламя разгорится само по себе или раздуют, если не свои «кадры», так внешние.

А что — у России врагов в любой период было по горло. Стоит, к примеру, вспомнить, сколько нам гадила пресловутая «англичанка». Уверен, и у этой России проблем с «партнёрами» предостаточно: стоит лишь отвернуться, обязательно какая-нибудь мразь вцепится.

- Конечно, маги есть не только в нашей стране, поэтому мы, как люди военные, обязаны знать, с чем можем столкнуться в случае какого-нибудь досадного инцидента, — проговорила Шереметева. — Как я уже говорила, магия, в зависимости от применения, может иметь как созидательный, так и разрушительный характер. Конечно, ни один маг не сможет выстоять перед артобстрелом, особенно если это будет крупный калибр. Взять, скажем, меня… В моих силах создать над нашим кабинетом защитный купол, способный секунд тридцать выдерживать прямые попадания вражеского огнестрельного оружия: от пуль до осколков гранат. Увы, от артиллерийского снаряда я вас не смогу защитить. Более того, если противник откроет концентрированный огонь в одну точку, то пробьёт брешь в моём магическом куполе намного быстрее, чем тридцать секунд. Если перейду от пассивной обороны к атаке, смогу обезвредить часть противников, которые окажутся в поле зрения — к примеру, заморочу им головы, однако от невидимого снайпера мне уже не укрыться, и он сделает меня на счёт раз-два.