– Я сделаю, – твердо сказала женщина.

Нина

Никак не мог Иван Афанасьевич привыкнуть к этой неизвестной ему жизни. Жена умерла. Сначала он делал все, что бы как можно позже возвратиться в пустую квартиру. Жены там не было. И уже никогда не будет. А оказывается, она должна быть. Тогда мир обретал порядок, и можно было заниматься другими делами, в том числе любовными. Еще он понял, что все его женщины – временные, да в общем – то необязательные – а жена постоянная была. Но вот жены – нет.

Потом стал привыкать. Потом привык. Вроде бы свобода. Но что с ней делать?

Он пробовал завести любовницу. Заводил. Но возбуждения хватало на один вечер. Утром становилось скучно. Хотелось избавиться. Избавлялся.

Были друзья, коллеги с работы. Встречались, выпивали. Но, друзья и коллеги возвращались в свои семьи, а он приходил в пустую квартиру.

…Дочь на похороны не приехала. Заболела. Решила, что когда выздоровеет, приедет, посетить могилу. Необязательно же стоять у гроба.

Выздоровела. Но не приехала. Какие-то там трудности с визами. Она ведь уже не гражданка России.

Ну, так и жил.

,,, В тот вечер Иван Афанасьевич ужинал в ресторане. В чужом городе был в командировке. Он был уже Иван Афанасьевичем – года шли к шестидесяти.

Смуглая официантка подавала еду, постоянно улыбаясь. Это было профессионально, но Ивану Афанасьевичу казалось, что она персонально ему. Особенно после трех рюмок. Смуглянка была симпатичной, но уж очень молодая для него, было ей лет около тридцати, не больше..

Иван Афанасьевич, голосом Кисы Воробьянинова из незабвенных «12 стульев» гнусаво спросил:

– Когда я буду иметь счастье увидеть вас вновь?-

Девушка, как оказалось , «12 стульев» читала.

– Пойдемте в нумера? – так же гнусаво ответила она.

– Сначала погуляем, – разрешил Иван Афанасьевич.

В двенадцать ночи, как договорились, Иван Афанасьевич ждал ее у входа из ресторана.

К этому времени, правда, он уже подустал и хотел уже, было, слинять, но тут она вышла.

– А хотите, я вам город покажу?– спросила она.

– Ну, да , – без энтузиазма согласился Иван Афанасьевич.

…Такой безумной ночи в биографии Иван Афанасьевича еще не было.

Звали ее Нина. И где-то, через час года как будто сравнялись. Может, молодость ее передалась ему, может, он давно не влюблялся, но что-то незабываемое случилось с Иваном Афанасьевичем.

Ночной город был так себе, маленький, провинциальный, уездный, как раньше говорили. Но много было в нем парков, садов, глухих дворов, каждый из которых они непременно посещали, целовались взасос, благо в темноте не было видно разницы в возрасте и не было почему-то во всем городе ни одного человека, сексом можно было заниматься прямо на улице. Они и занимались. В каждом парке, валялись прямо под деревьями, спеша до них добежать, в каждой подворотне, стоя и как-то ухитряясь.

Страсть ее, казалось, была неутомимая.

– У тебя, что давно мужчин не было? – спросил ее потом Иван Афанасьевич.

– Нет, – сказала она,– я всегда так.

Не мог потом Иван Афанасьевич и понять, зачем они это делали в парках и подворотнях – ведь был у него номер в гостинице, да и у нее был, как потом оказалось, свой дом, где жила одна. А черт ее знает. Наверное, некогда было им туда дойти.

Дошли они под утро. К ней домой. И мгновенно уснули…

… После командировки жил Иван Афанасьевич как-то неспокойно. Все вспоминал ту ночь: девушку Нину, вспоминал тот безумный секс, на который по возрасту он был уже неспособен, но вот поди ж ты! …

А больше вспоминать было и нечего – они ведь почти не говорили.

И вот это «поди ж ты» – занимало его больше всего.

Он не выдержал, взял билет поехал опять в этот город, нашел ее дом, было уже поздно…

…Это ты?! – радостно изумилась она, открыв дверь!– Давай, скорей!

Слов почти не говорили, кинулись в постель, на ходу скидывая с себя все…

Ночь снова была безумна. Теперь он хотел это иметь всегда.

– Знаешь что, – сказал он ей за завтраком утром, – продай эту халупу и переезжай ко мне.

– Сам ты халупа, – обиделась она, Мне знаешь, сколько за нее предложили? Четыре миллиона!

–Что же не продала?

– А уехать никто не предлагал, – засмеялась Нина, -Ты первый! Слушай, а зачем мне продавать? Ты же говоришь, переезжать к тебе…

– Ну, это я так, отступил Иван Афанасьевич, – я имел в виду в мой город. Что тебе в этом захолустье- всю жизнь жить?

… Нина приехала. Иван Афанасьевич устроил ее, конечно не в свою фирму – слишком бы это всем наглядно было: не дай бог еще на столе в кабинете секс устроит.

Устроил к партнеру, делая вид, что в шутку, приказав тому к ней не прикасаться.

Сначала Нина месяца три пожила у Ивана Афанасьевича, пока продавалась квартира. Потом купили ей однушку. Денег немного не хвати

ло – Иван Афанасьевич добавил. К тому времени, он уже рад был и добавить. Не в его возрасте такие скачки. А Нина была неутомимая. Причем она не притворялась. У нее было какое-то бешенство. Но больше ничего. Иван Афанасьевич как-то вдруг прозрел и понял, что сглупил, зачем весь этот переезд. И дал себе зарок больше никем не увлекаться.

…Тут, кстати, и милая домработница подоспела. Проблема секса была решена раз и навсегда.

***

… Перед судмедэкспертом сидела молодая смуглянка, недовольно теребя сумочку.

– У меня дочка, – рассказывала она.

– Ей пять лет. Пять лет назад я рассталась с Иваном Афанасьевичем. Недавно он умер. Но дочка не его. У меня к вам предложение. Сделайте заключение, что ДНК совпали, а наследство мы поделим.

Судмедэксперт, отвернувшись, смотрел в окно. Повисло молчание.

– Пополам, – поняла смуглянка.

Судмедэксперт не отвечал.

–Вы что хотите деньги сразу?! – изумилась смуглянка. – Но у меня нет таких денег!

Эксперт, наконец, повернулся к ней.

–Аванс, – коротко сказал он …

Наташа

Наташа, ты дома? – спросил голос по телефону – Мы тогда сейчас придем –

–А мы – это кто? – спросила Наташа, удивившись – подруга всегда приходила одна.

– Ну, потом расскажу, а то не пустишь, – засмеялась подруга.

После смерти Ивана Афанасьевича, Наташа – а это была его домработница – переехала в свою коммунальную квартиру, где занимала одну маленькую комнату.

Жила бедно, потому что работы не было, а деньги, которые платил ей Иван Афанасьевич, и половинка, которую она откладывала, быстро кончились. Кончились и те, которые щедро дала его дочь, когда инсульт сразил Ивана Афанасьевича, и она превратилась в круглосуточную сиделку.

Ивана Афанасьевича она вспоминала с теплотой, ведь она была почти членом его семьи.

Да и так он бывал с ней нежен, особенно во время нечастого секса.

Несколько раз за эти почти полгода, прошедшие с его смерти, она ходила к нему на могилу – а кому еще?

… В дверь позвонили. Два звонка – это ей. На пороге стояла подруга с неизвестной, ярко накрашенной и хорошо одетой женщиной.

В их кругах таких не было, и Наташа насторожилась.

– Ну, ты пустишь, или нет? – засмеялась подруга.

Они прошли. Женщина представилась:

– Ольга Юрьевна, юрист.

Ситуацию доложила подруга.

– Слушай, – я тут рассказала о твоей жизни Ольге Юрьевне – Я у нее квартиру убираю – она сказала, что ты будешь полной дуррой, если не подашь на наследство Иван Афанасьевича, такого шанса у тебя больше в жизни не будет…

– Какое наследство, – испугалась Наташа, – я ему кто?

– Практически вы ему гражданская жена, – вступила в разговор Ольга Юрьевна, – Значит так : вы жили с ним в одном доме несколько последний лет. Вы жили с ним в одной квартире, выхаживали, когда его парализовало…

– Мне платили.., – начала было Наташа.

– А что – есть договор, есть квитанции, чеки, вообще какие-нибудь документы, говорящие, что вы все делали за деньги! И что вы не гражданская жена, домработница?

– Нет, -

– Это главное. Зато есть куча свидетелей, которые подтвердят, что вы много лет жили вместе, вели хозяйство. Уходили же вы к себе ночью – кто это докажет?