Рубашка быстро окрашивалась в красный. Бак кивнул на расползающееся пятно.

– Чем? – друг обеспокоенно смотрел, не отрывая взгляд.

Запустив руку в волосы, я заметил, что Валери порядком заляпала и меня свой кровью.

– Вилка. Я принес ей поесть, – скорее, почувствовал, как боль кривой улыбкой расползлась по моему лицу, – хотел увидеть за пять дней хоть раз свою жену.

– Она узнала о пожаре?

Кивнул скорее на автомате, чем обдуманно. Перед глазами все еще стояло устремившееся к животу острие ножниц.

– Ты решил позвать меня после этого? – Бак указал на мой бок. – Вот это дало тебе понимание того, что она сошла с ума?

Не знаю, почему, но из горла вырвался смех. Я посмотрел в глаза друга, усмехнувшись.

– Нет, Бак, – прикрыв глаза, я сглотнул ком, вставший в горле, – если бы Валери была в своем уме – она бы не целилась в бок. Воин не промахивается, Бак.

– Она бы нашла способ убить тебя.

Я кивнул, не открывая глаз. Холодная весна навевала мысли о маленькой землянке, где навсегда остались легенды, тепло, доверие и улыбка моей Исиды.

С громким стуком секундная стрелка двигалась, отмеряя время, оставшееся до чего-то неизвестного. Частый повторяющийся звук раздражал, но поставленное Баком лекарство заглушило эмоции. Кап. По тоненькой прозрачной трубке через катетер маленькая капля вошла в вену, отодвигая момент моего безумия. Кап. Уже почти все.

Мне позволили прийти в себя, а Крейн дал валяющуюся у него здесь запасную рубашку, чтобы я могла не продрогнуть насквозь в мокрой одежде. Сидя на его стуле, я смотрела в окно, наслаждаясь движением черных облаков по ночному небу. Как много всего интересного и неописуемого было в природе. Ведь каждая деталь нужна для чего-то. У всего есть свое место. Даже самый маленький лучик солнца. Каждая букашечка. Ведь из всего этого и складывается неописуемая жизнь Мира.

Так, может, я действительно нужна для этого?

Ведь Оливер тоже был для чего-то нужен.

Внутри снова все сжалось от этой мысли. Я положила подбородок на колени, рассматривая пальцы ног. Нужно что-то, способное заставить мыслить трезво. Каков бы ни был план Чудовища, что бы ни происходило, последнее, чем я могу помочь своим родным, это безумием. Ну и если что, меня-то уничтожить будет гораздо проще, чем его. Потому что я сама не хочу быть такой. Поэтому рано впадать в беспамятство. Назар не прав. Они ошибаются. Вздрогнула, когда пальцы Бака выдернули катетер.

– Тебе бы поспать, – сморщив нос, Осирис закатил глаза, – кому я это говорю? У вас же кроме дела вообще ничего в голове быть не может.

Отодвинув от меня капельницу, Бак отошел к стене. Места в кабинете Крейна едва хватало на нас четверых. Елена все еще с подозрением смотрела на меня из под густых белых ресниц. Видимо, девушка застала не самый приятный момент. Улыбнувшись, я перевела взгляд на Эрика. Крейн что-то задумчиво чертил в блокноте. Ворот рубашки расстегнут так, что виден краешек шрама. Рукава привычно закатаны. Детектив над чем-то думал, крутя ручку в руках.

– Некроманты и Прик ведут какую-то свою игру, – согласно кивнув на слова Эрика, я поправила край рубашки, опуская ступни на прохладный приятный пол, – чего добивается Оливер?

Ослабленный организм просил. Нет. Требовал немедленно вытолкать всех отсюда и остаться наедине со своим Осирисом. Да, видимо, я точно в норме, раз размышляю так.

– Изначально мы думали, что он стремится Воскреснуть, чтобы вернуть Бесконечную войну, – Крейн кивнул, не отводя взгляд, – но что если он и не собирается воскресать? – Эрик прищурился, по привычке опустив голову набок, а я, облизнув губы, продолжила: – Некроманты считают, что Чудовище существовало столько времени в наказание. По сути, если мы посмотрим на все его эксперименты с другой стороны, то, возможно, поймем Оливера несколько иначе? – я поморщилась от неприятного ощущения внутри.

– Что если он пытался таким образом умереть? – вопрос раздался от стены, где стояла Елена.

Мы оба кивнули.

– Да, – я сглотнула комок, вставший в горле, растирая шрам на шее, – умереть, но чтобы дело его жило, – усмехнувшись, повернулась к Крейну.

– Это чистое безумие, – проговорил Бак, – зачем?

Эрик смотрел мне в глаза, словно пытался проникнуть в мою голову. Проникнуть. Вот это меня сегодня заносит из крайности в крайность. Так точно свихнусь. Крейн улыбнулся, будто прочел мои мысли. Ну конечно, так я и поверила, что тебе тоже это интересно.

– Потому что жизнь несет боль, Бак, – я кивнула на слова Эрика, – а уж то, что он делал с собой, подавно. Поэтому идея заменить свое физическое тело на другого человека, которым сможешь управлять, не испытывая боли, не поглощенным безумием разумом, не такая уж и нереальная, – и я кивнула снова, улыбаясь Осирису, – некроманты считают, что поэтому ему понадобился ребенок? Назар сказал, что ты станешь такой, как он?

Хмыкнув на двойной вздох от стены, я улыбнулась.

– Некроманты уверены, что я в связи с последними событиями уже успешно видоизменяюсь, – хрустнув костяшками пальцев, я выдохнула, – смущает меня лишь одно.

Крейн встал со стула и подошел ко мне. Его взгляд внимательно прошел по моему лицу. Пальцы коснулись виска, пробегая около глаз.

– Ты слишком похожа на него, – я кивнула, продолжая смотреть на Эрика, – это очень очевидно и логично. Слишком. Будто нас снова подталкивают к неверному пути, который кажется наиболее правильным. Его дочь, его потоки.

– Да, я похожа на него так же сильно, как Макс – на тебя, а ты – на Рэндала. Оливер не зря всех нас крутит постоянно вместе, – Крейн усмехнулся и убрал руку.

– Он не хочет, чтобы мы полезли куда-то дальше.

Торжествующая улыбка расползлась по моему лицу. Собрав волосы назад, я встала со стула Крейна, поправляя край рубашки и смотря в окно. Да, оно было действительно слишком высоко, но это не мешало видеть черное небо над Эписом.

– Вел, – Елена подошла к столу, выкладывая что-то из пластикового пакета, – вот это было в морге у Георга. Мне показалось странным их присутствие там, поэтому думаю, что тебе они что-то расскажут.

Тонкие пальцы в перчатках, едва касаясь поверхности вещей, наконец разложили их по столу. Пощупав поток, я потянула за него. Оне не поддавался так охотно, усыпленный успокоительным. Коснувшись пальцами деревянной поверхности стола, я закрыла глаза.

– Ищи, – приказ сорвался с губ, помогая потоку расползтись нитями.

Первыми жизнь обтекла маленькие разноразмерные детские тапочки. Старые, заношенные, один больше другого, они вызвали у меня удивление больше всего. Это-то зачем призванному? В бурых пятнах, в пыли, они не давали мне покоя. Но, как и ожидалось, ничьих следов, кроме Георга и Елены, на них я не обнаружила. Та же участь ждала и обугленный пергамент. Слова на нем выцвели так сильно, что их невозможно было прочесть. Кусок бумаги размером с четверть тетрадной страницы, с загнутыми обожженными краями, что-то зацепил в памяти, но тут же отпустил на задний план. Вернусь к нему позже.

Кольцо Крейнов, лежащее третьим предметом, удивило меня гораздо сильнее. Потоки послушно потянулись к металлу, но резко возникший купол энергии Эрика обрубил их. Я зашипела, одергивая руку.

– Ты двинулся, Крейн, – просипелая, хватая Осириса за кисть, восполняя поток, – что это было?

Детектив будто не слышал меня. Он разглядывал блестящее серебро так внимательно, что внутри вдруг похолодело. Белые пальцы сжимали Книгу, а прищуренный взгляд будто проникал внутрь предмета.

Будто ты кольцо не видел.

От следующей мысли глаза округлились. Я уставилась на железку, ощущая, как холодный липкий пот выступил на спине. Калейдоскоп воспоминаний крутился перед глазами.

Морг. Цепочка. Беспамятство.

Подземелье.

Исида.

Натали.

Лес.

До боли закусив губу, я смотрела на железку перед собой.

Как?

Ведь Рэндал уже не возвращался туда после Исиды.

Неприятно засосало внутри. Потоки, готовые коснуться кольца, скользнули обратно, подальше от неизвестности. Что-то шло не так.