Литмир - Электронная Библиотека

— Мне было стыдно. Нам всем было стыдно признаться в этом. Я подгоняла то, что происходит, под свою версию реальности. Я не знаю, — говорю я. — Но он никогда не бил меня, — сейчас мне хочется смеяться над своей глупостью, над своей отчаянной потребностью верить во что угодно, только не в то, что происходило на самом деле. — Поэтому, хотя мать и сестры ненавидели его, хотя Соня убежала из дома из-за него, я продолжала любить его и верить в него.

— Тебе он был хорошим отцом, — тихо говорит Эрик, глядя на меня. — Я замечал это всякий раз, наблюдая за вами.

— Да, так мне казалось. Но слушай. Когда мы были детьми, он часто сердился на нас. Чтобы напугать нас, он обычно приносил домой бутылку виски или ликера. Это была просто угроза, желание показать, что он способен на большую жестокость, когда пьян. Но бутылка всегда оставалась неоткупоренной.

— Я никогда не видел, чтобы Брент хотя бы пригубил спиртное, и решил, что именно поэтому ты тоже не переносишь алкоголь.

— Я тоже так думала, — бормочу я. Хорошая дочь, следующая примеру отца. Наконец я поднимаю глаза на Эрика, мне необходимо видеть его реакцию на мои слова. — Когда Марин вышла замуж, мне было пятнадцать лет, — я делаю паузу, собираясь с духом. — В ночь после свадьбы папа выпил бутылку, которую принес домой, — я перехожу на шепот. — Мама спала, она устала после праздника. Я осталась старшей из детей в доме, — я чувствую, как мои глаза наполняются слезами, но смахиваю их. — Я спала в своей постели… — я останавливаюсь и делаю выдох. — Соня спала в своей комнате.

— Триша! — я снова слышу боль в его голосе. Я уверена, что он подозревает самое ужасное.

— Я ничего не запомнила, — говорю я. — Я побежала в комнату Сони и рассказала ей, но на следующее утро все выветрилось из моей памяти, как будто ничего и не было.

— Он изнасиловал тебя? — слова с трудом вырываются из его горла.

— Да, — еле слышно шепчу я, видя его потрясение и отчаяние.

— Господи! — Эрик трет лицо руками.

— Но какое-то смутное впечатление все же осталось. Какие-то фрагменты воспоминаний… Я была уверена, что вижу в них Соню, — я провожу руками по бедрам, чувствуя себя обнаженной. — В тот день, когда мы в последний раз виделись с тобой, я припомнила почти все. В мамином доме я упала в обморок, на меня нахлынули воспоминания, а мама рассказала мне…

— Она знала? — я слышу ярость в его голосе.

— Отец признался ей, перед тем как впал в кому, — я чувствую, что с моих плеч свалилась гора. — Я никогда не понимала, почему не хочу детей. Теперь понимаю, — Эрик сидит неподвижно и внимательно смотрит на меня. — Я была уверена, хотя и не знала почему, что, даже если бы любила своего ребенка так же сильно, как папа любил меня, в конце концов заставила бы его страдать, — я опускаю глаза. Столько вещей стали очевидными теперь. — Несмотря ни на что, я никогда не смогла бы сделать такое, никогда, — я беру свою сумочку и собираюсь уйти, но перед этим я бросаю на Эрика взгляд, думая, что вижу его в последний раз. — Я совсем не хотела лгать тебе. Я совсем не хотела причинить тебе боль. Прости.

— Триша, — окликает он меня, когда я уже стою у дверей. Я поворачиваюсь к нему, чтобы сказать «до свидания». — Ты знаешь кого-нибудь, кто мог бы помочь тебе? Врача или кого-то еще?

Я киваю:

— Я хотела бы пойти к врачу. Я поищу специалиста по случаям сексуального насилия над детьми, — я пожимаю плечами. — Просто все это меня ошеломило.

— Думаю, это еще слабо сказано, — говорит Эрик.

— Да, — я пытаюсь улыбнуться, и это удается мне легче, чем я думала. — Спасибо, что выслушал меня, — я снова смущенно улыбаюсь. — Спасибо тебе за нашу совместную жизнь. Ты так много значил для меня… — я умолкаю, борясь с подступившими рыданиями. — Я подпишу документы и тут же вышлю их тебе.

— Триша, — он встает со стула и подходит ко мне, — скажи, нельзя ли мне сходить на несколько приемов к врачу вместе с тобой? Я хочу попытаться понять, через что тебе пришлось пройти.

Я поражена, я не ожидала такого предложения.

— Эрик, почему ты хочешь пойти со мной?

— Мы были мужем и женой, но я не знаю, были ли мы друзьями, — отвечает он. — Может быть, сейчас как раз пришло время узнать.

В детстве я восхищалась звездопадами. Я наблюдала, как звезды падают с ночного неба на землю, и думала, что каждая упавшая звезда означает исполнение желания какого-нибудь ребенка. Я тоже задумывала желания, когда видела падающую звезду, всегда одно и то же — чтобы я всегда жила счастливо. Все истории, о которых я читала в книгах, хорошо заканчивались. Я не сомневалась, что, хотя моя история еще не написана, она тоже будет счастливой. Когда детские мечты столкнулись с реальностью, я поняла, что не у всех историй хороший конец, что люди часто страдают неизвестно почему. Но я не расставалась со своей мечтой. Для этого надо было всего лишь сохранить в себе детскую убежденность, что все возможно.

— Да, — отвечаю я ему.

Я представляю себе еще одну падающую звезду, но на этот раз не загадываю желания. Я всего лишь улыбаюсь, понимая, что, хотя не каждая история кончается счастливо и не каждая начинается с трагедии, в жизни присутствует и то и другое. И эти моменты не всегда создают или разрушают тебя — просто они части целого.

У меня впереди целая жизнь, чтобы разобраться в том, что отец сделал со мной и что со мной сделала его любовь. Возможно, я никогда не пойму, почему забыла тот страшный случай. Но одно я знаю точно и не забуду никогда: у меня есть я сама и есть право поступать так, как я считаю нужным. Теперь для меня важны лишь это знание и люди, которых я люблю.

Я клянусь, что обрету себя саму, узнаю, кто я такая, что никогда не буду дочерью, которой нужен отец, или женой, которая старается быть идеальной. Без страха я в одиночку пушусь в это путешествие и открою для себя ту женщину, которой могу стать. Я никогда не хотела причинить боль Эрику, никогда не думала, что скорее предаю его, чем спасаю себя. После того что он сказал, я поняла, как мне с ним повезло. Может быть, нам посчастливится обрести нашу любовь снова и найти путь к исцелению. Но сейчас, в момент, когда я определяю свое будущее, я обещаю себе никогда не забывать прошлого.

Соня

Я одна. Триша вернулась в свой дом, а мама пропадает в храме. Она сказала, чтобы я не дожидалась ее, потому что она придет поздно. Мама не сказала почему, а я не спросила: мы обе соблюдаем установленную нами невидимую границу. Мне надо чем-то заняться, и я развожу огонь в гостиной, чтобы согреть руки у пылающего огня.

Тишину нарушает звук дверного звонка, и я вздрагиваю — ведь я никого не жду. Мамины подруги обычно заходят совсем ненадолго: либо занести еду, либо осведомиться о состоянии нашего отца. Теперь эти визиты стали более редкими. Больше у нас почти никто не появляется. Что ж, жизнь идет своим чередом, и только мы не готовы это признать.

— Кто там? — спрашиваю я и с опаской смотрю в дверной глазок. Увидев лицо Дэвида, я широко распахиваю дверь.

Когда я заполняла анкету для отдела кадров, он видел мой адрес. Этот район хорошо известен Дэвиду: его друзья купили в конце нашей улицы дом.

— Я хотел поговорить с тобой, если у тебя есть минута.

Дэвид выглядит встревоженным.

Мой первый порыв — закрыть дверь немедленно, но я не могу. То, что я вижу его здесь, в доме, который когда-то был моей тюрьмой, странным образом придает мне сил.

— Входи, — говорю я и веду его в комнату, где пылает и рассыпает искры огонь.

— Твоя мама дома? — оглянувшись по сторонам, спрашивает Дэвид.

— Нет, — говорю я. — Сегодня вечером ее не будет, — я впиваюсь взглядом в его лицо, забыв, что он мне не принадлежит. — Ты пришел, чтобы поговорить о том, что произошло вчера? О нашем решении отключить отца от аппаратов?

— Нет, — произносит он необычно спокойным тоном. — Это ваше семейное дело.

— Тогда зачем? — спрашиваю я с беспокойством. — С ним что-то случилось?

77
{"b":"721542","o":1}