Лето 1919 года. Тяжелое время. Красные части, отступая, отходили на север.

В это лето на юго-западе, в районе Одессы, формировалась из 3-й Украинской армии 45-я дивизия, ставшая потом Краснознаменной.

Через месяц после организации дивизия была поставлена в безвыходное положение.

На юге — море и англо-французская эскадра.

За Днестром — румыны, тревожившие дивизию мелкими нападениями.

На севере — Петлюра и галичане.

В тылу — банды, восстания, колокольный набатный звон, разрушенные мосты и нападения на склады.

И, в довершение всего, на дороге, связывающей дивизию с севером, появился «батько» Махно. Дивизия была окружена со всех сторон.

Находившийся в далеком тылу, к северу, Киев был занят в то время врагом.

С юго-востока к Киеву подошел Деникин, с запада — Петлюра.

Командование 45-й дивизии решает прорваться через окружение на север, прорваться во что бы то ни стало и соединиться с другими частями Красной армии.

В конце августа начался прорыв на север.

Дивизия оставила на месте все свое железнодорожное имущество, уничтожила большую часть и без того незначительных дивизионных припасов и сплоченной группой двинулась на север.

День, два, три.

Ежедневно дивизия вступала в бои с деникинскими, петлюровскими и галицийскими частями и отрядами.

И каждый раз победа была на стороне дивизии.

Принимая бои, дивизия безостановочно шла на север.

Маленький привал, отдых, ночевка и снова скачок километров в 30—40, все туда же на север.

Вот уже проходит четвертый и пятый день, дивизия идет и идет вперед, на север, не имея верного направления движения.

«Белогвардейцы заняли Киев, но где же к северу от Киева задержался красный фронт? — мучительно раздумывал командир дивизии, Илья Гарькавый. — Мы не имеем никакой связи с другими красными частями».

И был отдан приказ — связаться со своими по радио.

Вот на кратковременных привалах, после тяжелого дневного перехода, измученные и уставшие радисты каждый вечер развертывали полевую радиостанцию.

Всю ночь радисты вызывали своих, «ловили» и «нащупывали» волну какой-либо другой красной радиостанции.

Но безуспешно.

Кругом были расположены радиостанции противника.

Они мешали 45-й дивизии установить радиосвязь с красным фронтом.

Мешали также и отдаленные мощные румынские радиостанции.

Чего же ждала N дивизия?

Ей нужно было получить по радио ориентировку, небольшую радиограмму всего в несколько слов:

— Держите, мол, товарищи, путь на Житомир, на Коростень или на Киев.

Но эфир молчал, как заколдованный.

Так продолжалось двадцать дней. Дивизия все время шла вперед, наугад, без всякой связи.

И только на 21-й день беспрерывного движения полевая радиостанция дивизии в первый раз «нащупала» едва слышимые позывные другой дивизионной радиостанции.

Но опять нет радиосвязи. Ничего не слышно: полевая радиостанция имеет ведь незначительную мощность.

Напрягая последние силы, дивизия делает еще сорокакилометровый скачок на север. Снова развертывается полевая радиостанция.

Теперь другая родная и красная дивизионная радиостанция (44 дивизии) уже ближе.

Ура! Все слышно! 45 дивизия отчетливо разговаривает с 44 по радио

Старый боевой командир 44 дивизии тов. Дубовой передал 45 дивизии по радио, что нужно держать направление на Житомир.

— Мы, 44 дивизия, выйдем вам навстречу, — добавил тов. Дубовой.

Уверенно и бодро двинулась дальше 45 дивизия. Через два дня она уже встретилась со своими. Радостна была встреча старых бойцов 44 и 45 дивизий.

У переправы через реку, около Житомира, встретились боевые командиры — Гарькавый и Дубовой.

Командиры только крепко пожали друг другу руки...