А когда притихшие девчонки вышли в предбанник, извлек из атташе-кейса документ в файловой папке и через стол протянул Людмиле. Та документ приняла. Хотя оказалось, что это был не слишком-то и документ, а всего лишь заявка в регистрирующие органы. Пока без виз, подписей и гербовых печатей. Черновик, так сказать, заявки. В коей господин Панюшкин выражал желание учредить свой новый выставочный проект под названием «Инженерный разгуляйск». Интересно, не правда ли? У Люды – «Инженерский разгуляй», а у Панюшкина – несколько иначе. Не придерешься.
Панюшкин, лениво перелистывая каталог завершенной недавно выставки и не поднимая от глянцевых страниц взгляда, уведомил Людмилу о ближайших ее и своих перспективах. Во-первых, часть экспонентов из данного каталога перейдет на новую площадку, только потому что та более пафосная. Во-вторых, другая часть просто не поймет, что поменялся учредитель, из-за созвучия названий не дотумкает. Оставшихся, наиболее упертых, можно будет убедить, используя систему откатов. Если все же кто-то из бывших участников Людмилиного проекта останется верен прежнему организатору, их будет плачевно мало. Финансовое вливание от горстки патриотов не покроет не то что застройку выставки, но даже аренду зала. Пани Домбровски ждут провал и банкротство.
Людмила, выдержав паузу, холодно осведомилась:
– И зачем вы мне все это говорите? Расширю вопрос: с какой целью вы сюда явились и все это мне говорите?
Посетитель удивленно на нее взглянул из-под клокастых бровей. Положил каталог обратно на край стола, откуда минуту назад взял бесцеремонно. Хмыкнув, ответил:
– Зачем явился сюда, детчка? Предупредить вас захотел. Чтобы по горячности, свойственной молодым, бодаться со мной не начали. Не стоит. А я вам отступных подкину. А вы черкнёте пару строчек вашим генеральным спонсорам. Успокоите, что вы ко мне без претензий, и порекомендуете обратить внимание на мой «Разгуляйск». Убедительно рекомендуете.
Наверное, ей нужно было сострить. Сказать что-нибудь тупое, но убойное. Наподобие: «А вот того-то и того-то вам не нужно?» Но, во‐первых, ей ничего остроумного в голову не пришло, кроме ключей от квартиры, где деньги лежат, а во‐вторых – она устала. Она просто смертельно за последнее время устала и поэтому проговорила почти равнодушно:
– Бодаться не буду. Но мое условие – чтобы вы оставили за моими менеджерами места. И оклад им положили достойный. Если, конечно, они на вас захотят работать. Если не захотят, вы выплатите девушкам компенсацию в размере их трехмесячной зарплаты. А мне – отступных в размере годового дохода фирмы. И – предупреждая реплику – морда не треснет.
– Глупо себя ведете! – проговорил раздраженно высокий гость, хватаясь за портфель. – Не стоит ваше согласие таких расходов. Я все равно ваших экспонентов к себе перетащу, у меня менеджеры – настоящие акулы, не то что ваши мямли. А вы, детчка, уже через пару месяцев окажетесь на бобах и с голым задом!
– Не обольщайтесь, – с ледяной усмешкой произнесла Людмила. – Не обольщайтесь, что все у вас получится гладко и без потерь. Худшей гадости, чем та, которую вы для меня подготовили, вам уже не сделать, опасаться мне нечего, поэтому я вам такой черный пиар закачу, что с ходу не отмоетесь.
– А что у вас есть на меня? У вас же ничего на меня нету! – взвился Панюшкин, начав терять терпение.
Людмила зло рассмеялась:
– Для этих технологий достаточно воображения, не так ли? Оно у меня хорошее. И не надо мне ничего говорить про судебное преследование за клевету. Народная молва – страшная сила. В интернете будет очень много безымянных публикаций про вас лично и принадлежащий вам холдинг, господин Панюшкин. Много и на протяжении долгого времени. Мы с моими девчонками растрезвоним про вас на всю матушку-Расею, да и окрестная заграница не останется без информации. Вы, как я полагаю, в Дюссельдорф с новым проектом нацелились? Угадала? У меня там тоже знакомые есть. И моим спонсорам рекомендательные письма я вам обещаю. Это уж точно, напишу. Займусь прямо сегодня, как только за вами дверь закроется.
– Этой ерундой вы намерены мне грозить? Бред какой-то, – проговорил не очень уверенно Панюшкин в наступившей тишине, а затем добавил более твердо: – Бред полнейший. Но мне импонирует ваша способность держать удар… и забота о подчиненных… Да и сами вы… безусловно, заслужили компенсацию… за…
Он не придумал с ходу, за что собирается предоставить Людмиле компенсацию в размере ее годового дохода, но она уже поняла, что горечь от потери детища будет несколько подслащена.
Кроме того, Панюшкин не ошибся в смысле Людмилиного умения держать удар. Она отдохнет месяцок-другой и вновь займется работой. Придумает новую выставку, а полученных денег на раскрутку проекта хватит. И изобретательности Людке не занимать. Подумаешь – «Инженерский разгуляй»!.. Есть масса других тематик и других названий. «Стеклянный мир», например, или «Всё для мещанина».
Не тут-то было. Судьба подставила ей подножку, откуда не ждали. Серега Портнов оказался подлым, грязным убийцей, а он между тем был последним вектором силы, который хоть как-то держал структуру ее мироздания от полного обвала.
Нет, Серега не принимал живейшего участия в Людкиной жизни, не вел с ней долгие разговоры по телефону об отвлеченных, но важных предметах, интересных обоим, не осведомлялся, есть ли у нее картошка и молоко, чтобы затем приволочь молоко, картошку, творог, сметану, бройлерного цыпленка и салатики в пластиковой таре. Ничего этого не происходило. Серега просто был. Просто жил этажом выше, и они иногда сталкивались на лестничной клетке, Людмила, уводя взгляд, бросала: «Привет», он отвечал ей: «Здорово», и все.
Про то, что Сергей убил человека, Люда узнала в тот самый день, когда распланировала сбежать. Да, была такая идея. Не вышло. Не надо было с этим тянуть, глядишь – и все обошлось бы.
Когда-то они учились в одном классе. С десятого – начали встречаться. Серега ее любил – с его слов. Да и по всему было видно, что любит. Она тоже его любила. Наверное.
В одиннадцатом девчонки класса решили не поздравлять парней с 23 февраля. Веяние тогда пошло подлое, из всех СМИ и с трибун вещали, что, мол, во время Великой Отечественной лишь до границы СССР советский солдат являлся освободителем, а как границу перешел, то сделался агрессором и насильником. А в современной армии вообще одно отребье, пьющий комсостав и повсеместные неуставные отношения. Что презирать следует военщину, армия для новой России не нужна, поскорее надо сорвать ярлык врага, несправедливо навешанный на добрые Штаты Америки и страны Западной Европы.
Мальчишки, кажется, обиделись, но открытых комментариев не последовало. Тем более что служить никто из них не рвался, рассчитывая отмазаться каждый своим способом. Такие были времена.
Но к Сереге данный расклад не относился, хотя узнала Людмила об этом позднее, уже после выпускного. Портнов вознамерился поступать в военное училище, о чем и сообщил ей, провожая домой из кино после вечернего сеанса. Когда до Людки дошел кошмарный смысл услышанного, она остановилась, будто в стену уткнулась, а потом, резко развернувшись к нему лицом, гневно отчеканила, что с этого момента они не знакомы, поскольку с потенциальным убийцей у Людмилы не может быть ничего общего.
Вскоре он уехал из Москвы, поскольку училище военных связистов находилось в другом городе. Позже ей доложили, что Сергей Портнов и Алена Терентьева, кривляка и троечница из параллельного класса, собираются разослать приглашения на свадьбу. Папаша Алены служил при генштабе адъютантом или что-то вроде того. С язвительной горечью Людка тогда подумала, что Серега нашел себе подходящую спутницу жизни.
Зачем и почему он вновь появился в своей пустующей «трешке», где с седьмого класса проживал с бабушкой, ныне покойной, на воспитание которой был подкинут предками, разъехавшимися в результате развода, Людмиле было неизвестно. И неинтересно. Но он уже там обитал, когда Люда временно обустраивалась в стенах родительской квартиры.
