Спустились ниже и ясно увидели лошадей. Решили садиться. Риск большой, но иного выхода не было. Я выпустил несколько белых ракет для осмотра площадки, приготовил пулемет и автомат.
Вот где проявились опыт и знания летчика! При посадке самолет "споткнулся", хотел скапотировать, но, по-видимому, "раздумал" и встал снова на три точки. Мотор не выключили.
От леса к нам бежали какие-то люди. Я направил на них пулемет и крикнул: "Стой!"
"Свои, свои", - послышалось в ответ. В это время неподалеку от самолета разорвались два снаряда. Немцы нас заметили, стали пристреливаться. Но потом обстрел почему-то прекратился.
Подбежали солдаты, офицеры и начали нас обнимать. Нам повезло. Мы сели как раз около штаба конников.
Обменявшись паролями, передали штабистам привезенное имущество и пакеты.
"Вот теперь будет порядок", - заявили друзья.
Части корпуса вели упорные бои в окружении и сейчас пробивались к линии фронта. Опоздай мы на несколько часов, их бы на этом месте не застали. Солдаты помогли нам подтянуть самолет на более удобное место для взлета и наказали, чтобы мы быстрее доставили сухари и боеприпасы.
Кренясь и подпрыгивая, самолет с трудом оторвался от земли.
До своего аэродрома сто с лишним километров, из них 60-70 над территорией противника. Старались лететь над лесами. Но все равно иногда мимо самолета проходили очереди трассирующих снарядов, и пули прошивали перкаль плоскостей. Когда подходили к линии фронта, рядом разорвался зенитный снаряд. Коля Шмелев был ранен в руку, но самолет продолжал вести уверенно. Мне обожгло лицо. Досадные царапины мешали вести ориентировку.
На последних каплях горючего дотянули до своего аэродрома".
Дома командир экипажа с едва сдерживаемым волнением докладывал Воеводину о выполнении задания. Полковник не меньше волновался, когда звонил командующему об успешном завершении важного вылета экипажа 707-го ближнебомбардировочного авиаполка.
Об этом и последующих вылетах ночников начальник штаба 313-й авиадивизии полковник И. Ф. Васюков сделал такую запись: "Путем посадки самолетов в расположении наших конников налаживали живую связь и взаимодействие конной группы с нашими наступающими войсками".
Благодаря мерам, принятым командованием фронта, утром 14 сентября к плацдарму на Десне подошла одна из дивизий 50-й армии, где и соединилась с конницей. "Развитие флангового удара фронта и успех наших соседей, подчеркивал М. М. Попов, - резко изменили обстановку в районе Брянска. Захват и удержание плацдарма на западном берегу Десны 2-м гвардейским кавалерийским корпусом, угроза выхода наших войск в тыл брянской группировки противника вынудили немецкое командование отвести свои дивизии перед фронтом 50, 3 и 11-й армий. Преследуя противника, войска 11-й армии под командованием генерал-лейтенанта И. И. Федюнинского за два дня - 11 и 12 сентября - с боями преодолели всю полосу брянских лесов и вышли с востока на подступы к Брянску и Бежице. После четырехдневной подготовки, утром 17 сентября, наши войска форсировали реки Болву и Десну, сломили сопротивление противника и с боем овладели Брянском и Бежицей"{47}.
Операция завершилась в соответствии с замыслом командующего войсками фронта генерала армии М. М. Попова. Эту операцию высоко оценивали в Генеральном штабе. В результате ее был освобожден весь массив брянских лесов и сам город. Фланговый удар благоприятствовал успешному наступлению советских войск на других участках Брянского фронта. Преследование противника продолжалось в октябре.
17 сентября 1943 г. был передан приказ Верховного Главнокомандующего генералу армии Попову. В приказе говорилось: "...В боях при форсировании реки Десна и за овладение городами Брянск и Бежица отличились войска генерал-лейтенанта Федюнинского и летчики генерал-лейтенанта авиации Науменко. Особенно отличились... 3-я гвардейская истребительная авиационная дивизия полковника Ухова, 313-я ближнебомбардировочпая авиационная дивизия полковника Воеводина".
Наряду с другими соединениями 3-я гвардейская истребительная авиационная дивизия, входившая в состав 1-го гвардейского истребительного авиакорпуса, отныне именовалась Брянской, 313-я ближнебомбардировочная Бежицкой.
Москва салютовала победителям.
В другом приказе, датированном 18 сентября, выражалась благодарность 2-му гвардейскому кавалерийскому корпусу за прорыв в тыл противника, форсирование реки Десны и удержание плацдарма до подхода главных сил.
В оборонительном сражении под Курском, где советское командование создало для поддержки наземных войск авиационную группировку, состоящую из трех воздушных армий и соединений авиации дальнего действия (всего около 3000 самолетов), борьба за господство в воздухе завершилась тяжелым поражением вражеской авиации.
В контрнаступлении советских войск участвовало пять воздушных армий в том числе 15-я - и значительные силы авиации дальнего действия (всего свыше 5000 самолетов).
Только при прорыве обороны противника на орловском направлении состоялось более 570 воздушных боев, в которых было сбито 786 вражеских самолетов, что составляло 60 процентов всех уничтоженных самолетов в период контрнаступления {48}.
Начав наступление из районов Орла и Белгорода на Курск, гитлеровцы рассчитывали на победу Германии. Курская битва обернулась для них поражением, предвещая неотвратимую катастрофу фашистского государства и его армии.
Крушению фашистской армии на советско-германском фронте способствовала ударная мощь и эффективные действия советских Военно-Воздушных Сил.
- Свою роль сыграла здесь и наша воздушная армия, - имел все основания говорить начальник штаба генерал А. А. Саковнин, докладывая командованию итоги боевой деятельности летчиков почти за три месяца: от первого взлета разведчиков 99-го гвардейского авиаполка и экипажей 313-й ночной бомбардировочной авиадивизии в направлении Орла до последнего вылета штурмовиков 225-й дивизии на рубежи у реки Сож.
- Ни на одном этапе сражения летчики не подводили своих боевых друзей - пехотинцев, саперов, танкистов, артиллеристов.
Генерал отметил, что использование авиации в интересах наземных войск проводилось в соответствии с планом взаимодействия, исходя из наземной и воздушной обстановки, что авиация, правильно сочетая свои действия с наземными войсками, обеспечила войскам Брянского фронта возможность успешно завершить ликвидацию крупной группировки войск противника на орловско-брянском плацдарме. Вехами четырехсоткилометрового пути были города Мценск, Болхов, Орел, Карачев, Брянск, Бежица, Почеп, Унеча, Клинцы.
Начальник штаба подкрепил свои выводы красноречивыми цифрами. Он назвал 38496 боевых вылетов, проведенных с 11 июля до начала октября 1943 г., 635 воздушных боев, 892 сбитых вражеских самолета и 45 уничтоженных на аэродромах. Привел данные о серьезных потерях противника, составлявших 500 с лишним танков и самоходных орудий, несколько тысяч автомашин, десятки батарей, которые замолчали под огнем "илов", большое количество взорванных складов боеприпасов{49}.
Генерал вспомнил другие, куда более скромные итоги годичной давности, отражающие деятельность воздушной армии на землянском и воронежско-касторненском направлениях, и удовлетворенно улыбнулся:
- Широко же развернулась наша авиация над орловскими полями, которым конца-края нет!
За год фронтовой деятельности армии еще не приходилось оперировать таким количеством боевых вылетов, не вспоминалось столько имен авиаторов и столько поразительных по силе духа и мужества поступков. В каждом бою были герои и подвиги.
Глава шестая.
На дальних подступах к Прибалтике
Успешное наступление войск Брянского фронта завершилось в октябре у реки Сож, и в том же месяце воздушная армия получила приказ перебазироваться на 2-й Прибалтийский фронт{50}. Ее тылам предстоял серьезный экзамен, от исхода которого зависело, как скоро и организованно смогут включиться в боевую работу летчики истребительной, штурмовой, ночной бомбардировочной авиации воздушной армии.
