Хэ задумался. Ему было всё равно, если Риур будет в племени. С одной стороны – одним больше, одним меньше, а охотник он хороший. С другой – он чужак. Совсем на него или брата не похож. И соплеменники так считают. Так и не решив, что делать с таким предложением, он неопределённо махнул рукой чужаку, потом показал на пещеру:

– Там дом. Живи. Если Мана и Саи примут.

Риур кивнул удовлетворённо. Хотя и понимал, что слово Хэ не последнее в таком предложении, есть ещё и старшие племени, которые могли и не принять Риура. Он вздохнул и пошёл к пещере, у которой уже стелился по земле дым от костра. Кримм, который утром пришёл посмотреть, что делает напарник, тоже высказал сомнение, что старейшины племени не примут их. Правда, и сам не высказывал особой радости поселиться в племени. Но подумал и кивнул, когда Риур озвучил предложение пожить для начала одному с Субстантами. Войти в доверие, поохотиться вместе. А там… А что будет дальше «там» – Риур ещё толком не решил. В памяти мелькнуло вдруг, как он изучал ДНК Субстантов, взятое из образцов плоти три с лишним сезона назад. Тогда ещё и мелькнула шальная мысль, что неплохо было бы проверить кое-что. Но, как мелькнула – так и исчезла, закрутили другие дела. Да и времени не было особо. Да что там душой кривить – лень было, усмехнулся про себя пилот. А теперь можно было бы и попробовать. И настойчивая память тут же вытянула мысленный образ Старейшины Совета, которому отчитывались Родовые Кланы, седому, с глубокими морщинами, Сеймеру Клалу. Его маленькие глазки, которые, казалось, просвечивали тебя насквозь, тут же вызвали у Риура лёгкую дрожь. Если Сеймер узнает, что Старший в группе задумал внести изменения в геном… не, ну как внести… ма-а-аленькие изменения, если начистоту… может, какой мутаген привнести в геном… только ради эксперимента! Структуру мы уже выяснили? Да. А толку с выяснения, если нельзя этим воспользоваться? Скажем – подстегнуть развитие Субстантов, что на это скажете, старейшина Сеймер? Торчать здесь ещё сколько-то сезонов смысла нет, а так, хотя бы можно понаблюдать, на что способен организм Субстанта. Зачем-то мы здесь торчим? А то я тут кое-чего накопал, в структуре ДНК Субстантов. Вот и подумалось: а что если…

Риур не заметил, как в мысленном споре начал размахивать рукой. И остановился, увидев, как люди племени стоят и смотрят на него, разинув рот. Пилот вздохнул и сказал вслух:

– Но ведь это только маленький эксперимент, а, старейшина? И никто о нём не узнает. Наверное. Максимум – сотрём всё, будто ничего и не было… Было же такое, правда? – Так и не решив, зачем ему всё это надо, Риур поднял руку и громко сказал: – – Я хочу мир! Я хочу доброй охоты! Я хочу жить здесь! Риур хочет говорить с Мана и Саи!

Люди переглянулись и стали громко переговариваться, поглядывая на чужака. Кто-то крикнул что-то в пещеру, оттуда отозвались. И вскоре сквозь толпу протолкался рослый бородатый мужчина, укутанный в грязные шкуры, подвязанные такой же грязной полосой кожи, украшенной ракушками из реки. Встал напротив, подбоченясь, но пилот заметил, как мелко тряслись колени бородача и мысленно усмехнулся.

– Я – Мана! – громко сказал бородач. – Я первый в доме!

– Я – Риур! – чуть склонил голову чужак. – Я хочу быть в твоём доме! – Он повернулся и показал на кости медведя, валявшиеся возле костра: – Помогал Хэ убить зверя. Я сильный охотник.

Бородач оторопел и оглянулся на соплеменников, которые собрались у входа, тихо переговариваясь и объясняя что-то друг другу жестами. Человек пятьдесят как минимум, машинально отметил Риур, это хорошо. И уставился в глаза Мана:

– Возьми меня, первый в доме.

Глава задумался. Повернулся и громко рявкнул куда-то в толпу. И через мгновение оттуда вынырнула женщина, в тяжёлых, не по погоде, шкурах и с копьём в руке.

– Саи, дай ему! – указал грязным пальцем бородач на Риура.

Женщина, тяжело переваливаясь, подошла к чужаку. Встала напротив и прищурилась, изучая его тёмными маленькими глазками. Риур уставился в ответ, спокойно изучая женщину. Невысокая, кряжистая, с грязными спутанными волосами, кое-как собранными в густой пук на голове. Толстые губы, мелкие густые волоски на верхней губе, жёлтые с чёрным зубы, дряблая кожа с желтоватым оттенком, мешки под глазами. Печень больная, подумал невольно Риур, и улыбнулся уголками губ:

– Саи, хэй!

Женщина громко засопела и швырнула ему под ноги копьё, чуть не попав по ботинку. Повернулась и, так и не проронив ни слова, пошла обратно. Соплеменники залопотали что-то, показывая Риуру на копьё. Пилот подхватил оружие и вопросительно посмотрел на Мана.

– Я буду смотреть. Мана хочет знать, какой ты охотник! – важно сказал бородач. И показал на покорёженное бурей толстое дерево, метрах этак в шестидесяти от пещеры: – Мана сильный, кидает копьё туда. Мана попадает. А чужой?

Риур взвесил копьё в руке. Гибкое древко, кривоватое, перемотанное посередине полоской кожи и грубым каменным наконечником, привязанным к расщепу почерневшими жилами, одубевшими от солнца и воздуха. Потрогал кончик, провёл пальцем по острому краю с крохотными щербинками от отщепов. Покачал на весу древко и посмотрел на дерево. Далековато, ну да ладно. Врёт, небось, бородатый, что попадает с такого расстояния. Но раз просят… Риур хмыкнул, торцом копья провёл черту на земле и начал отступать назад, отсчитывая про себя шаги. Отошёл на добрый десяток метров и встал, зажав копьё пальцами. Мана что-то презрительно пробурчал, зато племя собралось в полном составе. Кто-то сидел на земле, жуя что-то, кто-то рычал на детишек, норовивших посмотреть, что там начертил чужак, кто-то шептал на ухо соседу, показывая рукой на пилота. Риур увидел стоящего в толпе Хэ и его девушку, которую видел у реки. Пилот глубоко вздохнул, поднял оружие и, отведя широко руку назад, метнул копьё по большой дуге в сторону дерева. Племя как-то дружно ахнуло, наблюдая короткий и быстрый полёт. Гибкое древко чуть изогнулось в полёте, потом копьё со всего маху с глухим стуком врезалось в ствол. Наконечник выдержал, но древко ещё какое-то время покачивалось тяжело, пока не застыло. Наступила тишина.

– Ну, что? – спросил весело Риур. – Я принят в Родовое Гнездо?

Мана наконец-то перевёл на него взгляд. И тут же всё племя дружно сорвалось с места и кинулось к дереву, сбивая и толкая друг друга. Окружили ствол и завопили на все лады, кто восторженно, кто изумлённо, ахая и приговаривая. Хлопали себя по голове, изумлённо разглядывая копьё, кто-то попытался вытащить его из ствола, но не смог…

– Эй? – тихо позвал Риур бородатого главу племени. – Ты живой? Ну, что скажешь, Субстант? Берёте к себе?

Мана захлопал глазами:

– Ты говоришь как чужой.

– Я хороший охотник?

Бородач опять посмотрел на людей, которые теперь несли копьё обратно, подняв в несколько рук над головами, и грозно сказал:

– Ты хороший охотник. Но Мана сильный охотник! Я убил двух зверей сразу! Зверь боится Мана!

Риур поднял руки вверх:

– Да, Мана. Ты сильный. Я хочу жить с вами.

Племя вернулось, галдя, как стая потревоженных птиц. Бросили копьё под ноги Риуру и все, как один, дружно принялись ощупывать его, цокая и вкрикивая каждый раз, когда касались его одежды. И как-то дружно вдруг развернулись к бородачу. Тот насупился. Важно поправил пояс с ракушками и громко сказал:

– Мана берёт чужого в дом. Но Мана будет смотреть, чтобы чужой не мешал.

– Он Ри-Ур, – вдруг громко сказал Хэ, выйдя вперёд. – Он хороший охотник.

Глава сверкнул глазами и вдруг ударил Хэ по голове ладонью:

– Мана знает Ри-Ура! Мана берёт охотника в дом! Хэй!

Хэ отступил назад, рыкнув что-то. А старейшина пошёл в пещеру, что-то негромко бормоча в бороду. Охотник потёр макушку, поглядывая на Ва, которая смотрела на копьё. Племя начало расходиться.

– Ты хорошо кинул, – сказал Хэ. – Мана так не может.

– Да твой Мана – просто ленивый толстый мешок, – отозвался Риур, подбирая копьё. – Вряд ли он вообще так может метнуть, даже на двадцать метров.