Эл вдохнула и надела маску. Плотная ткань скрыла её обожженную щеку. Под ней стало привычно и безопасно. Она просто сестра… просто сестра, у которой не может быть ни желаний, ни надежд…

За стенами шатра полыхнуло светом. Эл торопливо вышла на улицу. Перед шатром еще светящиеся от магического переноса стояли пара бочек, а на них какие-то шкатулки. Маг читал приложенный к дарам свиток.

– Хм. Кай, занеси это внутрь. Мастер решила утешить меня вином, – он по очереди заглянул в шкатулки. Над последней замер, лицо его перекосила ярость. – Да как она!.. – маг схватил шкатулку, в его руках вспыхнуло пламя.

Тут он увидел Эл, поглядел на шкатулку, лак на которой уже начал обгорать, и бросил её на землю. Пламя тут же потухло.

Кай вопросительно глядел на него.

– Это… тоже внутрь, – процедил маг и пошел прочь от шатра.

Кай поклонился ему вслед.

Делать Эл было нечего, и она помогла Каю занести подарки мага внутрь шатра.

– А кто это ему прислал? – спросила Эл с любопытством, когда они катили бочку, в которой аппетитно плескалось вино.

– Это магистр Рилла. Она мастер моего мастера, – Кай, даром что худощавый, оказался очень крепким парнишкой. Он споро толкал и поднимал бочки. – Она учила его, а он теперь учит меня.

– Это та дама, что была вчера?

– Да, миледи.

– Я не леди! – одернула его Эл. Еще не хватало привыкнуть к такому обращению.

– Простите… эм… сестра.

Эл села к столу мага и стала воровато завтракать. Он предлагал, но как-то это было всё равно неловко.

– Прошу вас, – подскочил Кай. – Тут есть мед и вино. Берите, что пожелаете, мастер не будет против.

– А ты?

– Я уже ел… Но могу и еще! – мальчишка усмехнулся и закинул в рот дольку яблока.

– И она может прислать ему вот так что угодно? – Эл с набитым ртом кивнула на бочки. – Куда угодно?

– Не что угодно… и не везде. Нужно точно знать место, и такие хрупкие вещи при неумелом переносе просто разорвет на куски. Люди перемещаются и вовсе очень осторожно. Должен быть начертан контур. Я его вчера рисовал, – Кай утер сок с подбородка и с охотой продолжал рассказывать. Эл пришло в голову, что поговорить юному ученику мага тут особо не с кем. – Контур говорит магу, что перемещаться безопасно. Если переместиться без него, можно попасть в стену или в дерево. Это очень опасно. Можно погибнуть.

– А как она узнала, что ты нарисовал этот контур?

– Это особый порошок. Он притягивает заклятья переноса. Она перенеслась к нам и попала точно в мой контур. Я… я вчера нарисовал его хорошо, – гордо поделился мальчик – Магистр прямо по центру попала. Обычно вечно куда-то на краешек, а вчера… – он резко умолк, потому что в шатер вошел маг.

Кай тут же ссутулился, от гордой улыбки не осталось и воспоминания. Он торопливо дожевал и отошел от стола. Эл потянулась за маской.

– Нет, – остановил её маг. – Оставь.

Эл послушно сунула маску в сумку. Ну прекрасно, теперь еще и так он будет её унижать.

– Сходи к Андеру, Кай. Узнай, когда и куда мы снимаемся.

– Да, мастер, – Кай поклонился и стрелой вылетел из шатра.

Эл сидела на брошенной на пол подушке. Она нерешительно протянула руку к кувшину с медовухой. Глянула на мага. Он усмехнулся, налил себе вина в кубок и снова развалился на своем ложе, пристроив рядом обгоревшую шкатулку.

Ехидно глядя на Эл, он приоткрыл крышку так, чтобы Эл не было видно содержимое, и достал оттуда белоснежный кленовый лист. Сердце Эл пропустило удар.

– Знаешь, что это? – спросил маг, поворачивая лист за ножку.

– Да, милорд, – не дыша ответила Эл.

– Такие же, только в десяток раз слабее, великий Святозар Воскреситель раздает своим солдатам перед боем, – маг с ненавистью глядел на лист. Тот искрился в свете жаровен, как свежевыпавший снег. – Он насыщает их своей магией, и они могут исцелять. Этот, как ты видишь, просто горит от силы, – маг посмотрел на неё. – Одного такого хватит, чтобы исцелить твое лицо. Ты снова станешь красивой как когда-то, и люди к тебе станут добрее, может, даже кто-то из мужчин польстится на милую мордашку, и ты познаешь любовь как плотскую, так и духовную. Вот он, твой шанс, послушница.

Эл глядела на лист. Он сверкал белизной, как простыня, на которой никогда не спали. Чистый, словно сердце ребенка. Эл взволнованно облизала губы, но тут же одернула себя.

– Это магия врага, – ответила она хмуро. – Она мне не нужна.

– Врага? – маг откинул голову, поворачивая лист так и сяк и любуясь его светом. Эл постыдно не могла отвести от листа взгляда. Она только слышала о таких – белых листьях. Среди солдат они были легендой, но никто вживую не видел. – Разве Святозар Воскреситель враг тебе?

– Он враг моей страны, – отрезала Эл.

Маг усмехнулся.

– Он просто служит своему королю так же, как вы служите своему. Мне безразличны норды, а ему, полагаю, безразличны южане.

– Но южане не безразличны мне.

– Он ведь их не убивает.

– Он воскрешает нордов, что убивают южан, – напомнила Эл как магу, так и самой себе. – И его магия мне не нужна, – подытожила она тихо. Так было правильно, нельзя ей брать магию Святозара Воскресителя, это позор для неё, нидаленской сестры Обители.

– Подумай еще раз, – маг повернул лист, края вспыхнули ослепительным блеском. – Твоё лицо будет прекрасным, как прежде, – он чуть наклонился и зашептал. – Никто не узнает. Скажешь, что это сделал я, и всё. Что тебе эти норды и эти южане? Думай о себе, послушница. Тебе жить и тебе выбирать. Стань снова прекрасной, тебя ведь ранит твое уродство, я же вижу.

Сердце Эл заныло в груди. Стать снова прекрасной? Снова улыбаться и не ловить на себе взгляды полные презрения, отвращения и жалости. Неужели это возможно?

Вот же он, листок Святозара Воскресителя, известный всем южанам, ненавистный и желаемый. Нередко солдаты обыскивали павших нордов в поисках таких листков. Но если и находили, то выглядели они как обычные жёлтые или зелёные кленовые листья, едва подернутые белым блеском. Святозар воскрешал лишь самолично, но исцеление он мог творить и вот так, через предметы. И кленовые листья Воскресителя покупались и продавались даже в их рядах. У Эл не было таких денег, чтобы купить листок. Да и к чему – она могла излечить себя, если случалось пораниться или захворать. А чтобы исцелить её лицо нужен был целый ворох слабых листьев… или вот такой, как держал их маг. Один, но белоснежный, напитанный силой так, что почти светился.

– Я… я не знаю… – пробормотала Эл. Маг пододвинулся к ней и протянул листок.

– Возьми его. Никто не узнает. Исцели себя, послушница. Твоей стране не станет от этого хуже.

Эл прикусила губу. Она не должна, это магия врага, но ведь и правда кому от этого станет хуже? Вот же он, только руку протяни…

Эл, замирая от ужаса и надежды, протянула дрожащую руку к листку. Но не успела она коснуться его, как тот вспыхнул ярко-оранжевым пламенем. Эл отдернула ладонь. Листок сгорел в считанные секунды.

Маг расхохотался так, что, казалось, шатер повалится им на головы.

Эл смотрела на горстку пепла, что осталась от её надежды на исцеление. Маг гоготал, утирая слезы.

– Ох, ну и повеселила же ты меня, послушница! – с трудом справившись с собой, выдохнул он.

Эл с минуту сидела недвижно. Маг утер слезы, поглядел на неё и хмыкнул.

– Выходит твоя мордашка тебе всё-таки дороже, чем родная страна, а? – усмехнулся он. – Враг или нет, а ты готова была взять…

Эл вскочила на ноги, подхватила повязку и сумку. Что там говорил маг, она уже не слышала – так кровь шумела в ушах.

– Куда ты собралась? – возмутился маг. Но Эл было всё равно, она решительно двинулась к выходу из шатра. Маг вскочил и схватил её за руку.

– Да стой ты!.. – он всё так же смеялся. Эл влепила ему пощечину, вырвалась и ринулась прочь из шатра. Она сама не знала, куда её несут ноги – просто бежала, не разбирая дороги. Кругом сновали солдаты, один раз её чуть не сбил рыцарь на лошади. Эл бежала, едва видя дорогу из-за пелены слез.