- Не знаю, как к вам обращаться? - сказал Нолли.

- Зовите Питоном, как мои постоянные партнеры, - прозвучал ответ. И географ не удержался от смеха.

- Не вижу повода для насмешек, - сухо заявила машина.

- Не обижайтесь, - поспешил успокоить ее Нолли, знавший по собственному опыту, что сложные электронные комплексы нередко отличаются норовистым характером и для успешного контакта с ними важно найти правильный тон. - У нас к вам несколько вопросов.

Питон промолчал.

- Что вы понимаете под повторной информацией?

- Сведения, ранее опубликованные и зафиксированные в моей памяти.

- Рассматривается ли в таком качестве любой факт и любое утверждение?

- Безусловно.

- Скажем, кит относится к отряду млекопитающих.

- Да.

- Труд является основой жизнедеятельности общества.

- Да.

- Человек произошел от обезьяны.

- Да.

- Но последнее не считается доказанным.

- Меня это не интересует. Важно, что подобная гипотеза была однажды высказана.

- А если я напишу, что с ней не согласен?

- Это миллион раз делалось до вас.

- А если скажу, что человек произошел от козы?

- Новая информация.

- То есть как, ведь это очевидная чушь!

- Меня это не касается. Никто и никогда не утверждал ничего подобного.

Присутствующие переглянулись. Тюльпанов засопел и выключил связь.

- Вы сбиваете Питона с толку! - накинулся он на председателя комиссии. - От козы! Скажите еще, от черепахи! Какой идиот станет нести подобную галиматью.

- Успокойтесь, Платон Николаевич. Мне важно уяснить ход мыслей вашего несравненного Питона. И не мешайте, иначе я вынужден буду просить вас удалиться!

- Машина не рассчитана на дурацкие вопросы, - не сдавался Тюльпанов, но все возмущенно на него зашикали, а Вайль сделал ему знак рукой, давая понять, что накалять обстановку не следует. Толстяк нехотя подчинился.

- Посовещались? - не без ехидства спросил Питон.

- Вот именно, - засмеялся Нолли. - Надеюсь, вы не против?

- Я привык к такому обращению.

- Теперь я хотел бы узнать, по какой методике вы оцениваете степень новизны. Возьмем элементарный исторический факт. Это по вашей части, Джулиано, - обратился он к историку.

- Просто факт? - спросил тот.

- Да, констатацию события.

Секунду поразмыслив, Джулиано сказал:

- Пожалуйста, Наполеон умер 5 мая 1821 года на острове Святой Елены.

- Вы слышали, Питон?

- Разумеется. Информация повторна.

- Слушайте дальше. 5 мая 1821 года на острове Святой Елены умер Наполеон.

- То же самое. От перестановки слов смысл не меняется.

- Совершенно правильно. А теперь - весной 1821 года на одном из островов Тихого океана скончался император Франции Наполеон, ходили слухи, что его отравили англичане.

- Было.

- Позвольте, я продолжу, - сказал Джулиано, явно увлеченный этим дознанием. Нолли кивнул.

- Кончина Бонапарта на маленьком острове, затерянном в необозримом пространстве океана, не произвела сенсации. Позднее, однако, начались кривотолки. Произвольно комментируя некоторые фрагменты в мемуарах адъютанта императора маршала Коленкура, кое-кто попытался обвинить английских тюремщиков в злонамеренном убийстве узника.

- Было.

- А если я добавлю: это предположение полностью подтвердилось?

- Информация новая. Пропускается весь абзац, - объявил Питон.

- Но в действительности ничего не подтвердилось.

- Неважно. Информация новая, - упрямо повторил Питон.

- Позвольте, любезный, - заволновался Джулиано, явно забывая, что полемизирует с машиной, - а если я, прочитав выпущенную с вашего согласия книгу, напишу, что никаких доказательств убийства не существует?

- Информация повторна и будет забракована, - безапелляционным тоном известил Питон.

Джулиано развел руками. Легран хихикнул. Тюльпанов громко высморкался. Вайль совсем пригорюнился.

- Посовещайтесь, - неожиданно сказал Питон. Нолли улыбнулся и взглядом велел Тюльпанову прервать связь.

- Что вы скажете, Платон Николаевич?

- Что я скажу? Устроили бедняге настоящую экзекуцию. Ясно, что машина не способна оценивать доказательства. Допустим, на этой почве могут возникнуть кое-какие недоразумения. Издержки производства, так сказать. Можно подумать, что мы с вами безупречны, не говорим и не делаем глупостей. Смею вас заверить, что коэффициент полезного действия Питона повыше, чем у многих служителей науки.

- Мы не обсуждаем сейчас относительные достоинства и недостатки человека и машины, - сухо сказал Нолли.

- Тем более, - вставил Легран, - что тема эта заезжена и изрядно всем надоела.

- Поймите, Тюльпанов, - продолжал Нолли, - мы не имеем права идти на риск в вопросах, затрагивающих судьбы науки. Вы должны признать, что в программе Питона есть весьма серьезные минусы. Самое опасное в том, что вместе с макулатурой он пустит под нож и вполне стоящие работы. Видимо, надо заново вернуться к уточнению понятия повторной информации, поразмыслить над методикой. Да и вам, Максим Максимович, - обратился он к Вайлю, - следует подумать над усовершенствованием конструкции. Может быть, ввести дополнительный блок контроля или перепроверки?

- Полностью с вами согласен, Нолли, - заявил Легран.

- А вы, Джулиано?

- Вы мою точку зрения знаете. Я сомневался в затее с самого начала. Уверен, что мы поступим правильно, прервав эксперимент. Дадим авторам время - год, два, сколько надо, а там посмотрим. За Ляпидуса еще кому-то придется держать ответ.

Нолли вопросительно посмотрел на Вайля.

- Я не возражаю. Прошу только иметь в виду, что способности Питона безграничны, его можно переключить на другую полезную программу. - Он отвернулся, чтобы не встретиться взглядом с Тюльпановым.

- И ты, Брут? - бросил тот.

- А меня вы не спросили, - раздался ласковый голосок Питона. - Я не желаю никакой другой программы. Не спорю: в моей работе могут быть определенные промахи. Так помогите их исправить. Вы хоть потрудились подсчитать, сколько человеко-часов я сэкономил для общества, преграждая доступ псевдонаучной стряпне? Видит бог, я честно выполняю для вас и за вас роль разгребателя грязи.

- Бог? - переспросил Легран.

- Начитался антирелигиозной литературы, - заметил Тюльпанов.