В ту ночь я стала женщиной самого невероятного и чудесного мужчины – Кирилла Тихомирова, моего мужа… Теперь уже не только перед людьми – перед целой вселенной.

___________________________________

[1] Уильям Шекспир «Гамлет»

Ловлю себя на том, что плачу.

Сейчас я особенно остро, прямо-таки кожей, ощущаю контраст между той сказкой, в которой жила последние два года, и реальностью, куда меня ткнули лицом.

Кирилл за время нашей совместной жизни ни разу не оскорбил меня ни словом, ни поступком. Не устроил мне ни одной сцены, ни одного скандала. Даже, когда был недоволен мною или сгорал от ревности.

Он безропотно, не упрекая, принимал мою нелюбовь. Считал, что заслуживает её. Что не смог меня научить любить. Взваливал всю ответственность за неудачи в нашем браке на себя. Даже шутить умудрялся, если речь заходила о чувствах:

– Ну что ж поделаешь, насильно мил не будешь. Но попыток завоевать тебя я не оставлю, – чуть насмешливо произносил он, но во взгляде плескались затаённая боль и робкая надежда.

Кирилл идеально скрывает эмоции. Да я и не особенно пыталась разглядеть их. Пользуясь тем, что мой Кирилл придерживается позиции: «Сила мужчины – прощать женские слабости», я плыла по течению, просто позволяя окружать себя нежностью и заботой, и ничего не давая в ответ. А он не ждал, не просил, просто принимал меня такую, как есть.

А я ведь ненавидела его! За что? За запреты? Господи, что он мне запретил?

Кирилл, как и обещал, помог мне воплотить мою мечту – стать флористом. Да, я не поехала в Москву. Но зато он купил мне онлайн-курс одной из лучших школ флористики, да и в нашем городе нашлась весьма неплохая студия, где я смогла получить образование очно. А едва закончила – прибежала к нему с идей открыть магазин. Кирилл тогда серьёзно на меня посмотрел и сказал:

– Напиши мне продуманный бизнес-план, и я помогу тебе.

Ну куда там! Это же надо думать, писать! А мы же сами с усами! У меня и свои, мол, деньги есть. Сняла их, схватила Марту под руку, и мы помчались искать помещение. Нашли! Договорились!

Кирилл выслушал меня и сказал:

– Хочешь так – пусть будет. Только потом не прибегай ко мне жаловаться. Я своё мнение высказал и предупредил.

Он даже помог мне с электропроводкой, камерами видеонаблюдения и первой закупкой.

Мой магазин прогорел через три месяца.

У меня началась депрессия.

И снова меня вытащил из неё Кирилл.

– Ты вполне можешь работать на заказ. Заодно и имя себе сделаешь. А там – можно и магазин открывать. Но уже с опытом, со знанием дела.

И ведь он был прав.

Так за что я ненавидела его? Чем была вечно недовольна?

Ограничениями? В чём?

Я по полдня могла проводить время с Мартой по кафе и салонам. Покупать, что мне заблагорассудиться, не считая деньги.

Капризная, избалованная, эгоистичная!

Острый стыд и злость на себя заставляют внутренне сжаться. Потому что хочется уменьшиться до точки, провалиться, исчезнуть. И это его я считала эгоистом? А себя – едва ли не жертвой семейного насилия и произвола!

Вазир наглядно показал мне, что такое насилие, и разницу между «трахаться» и «заниматься любовью».

…Вспоминаю свой последний разговор с Мартой, и мне даже плохеет – я ведь пожелала Кириллу смерти!

Начинают дрожать руки. Дура! У него ведь профессия такая, что он всё время как по лезвию ходит. Между прочим, незримо защищая и спасая тысячи жизней. Жизней тех, кто ничего не знает о нём и никогда не узнает. А сам, по сути, остаётся без защиты. Ведь щит мужчины – женские любовь и ожидание.

Боже!..

А что если вселенная услышит меня? И… если он погибнет на каком-нибудь своём опасном задании?..

Дышать становится тяжело, грудь сдавливает, сердце сбивается с ритма.

Я становлюсь на колени прямо на кровати, прикладываю руку к груди и шепчу пересохшими губами:

– Господи! Пусть с ним всё будет хорошо! Пусть будет, Господи!.. Всё равно, что будет со мной. Только отведи беды и горести от него, Боже! Прошу тебя! Спаси и сохрани, Господи!

Задыхаюсь, всхлипываю, обнимаю себя за плечи.

– Только пусть живёт, Господи… Пусть живёт!

И вселенная словно считывает мою просьбу – на пороге комнаты появляется Рыба и говорит:

– Пошли, шустрая, там твоего благоверного поймали. Будем вам очную ставку устраивать.

И мне плевать, что рыбоморд сочтёт меня сумасшедшей. Потому что сейчас улыбаюсь – значит, Кирилл жив и совсем скоро я увижу его.

Глава 6

Переодеться я так и не успеваю – мне просто не дают на это времени. Поскольку не хочу, чтобы кто-то из этих уродов касался меня, то приходится спешно выбираться из постели и идти так – в растянутой майке на голое тело. Хорошо, что она длинная, мне до колен. Потому что на мне нет белья.

Холодный бетонный пол обжигает босые ступни. Но мне всё равно – я не чувствую ни холода, ни дискомфорта, ни страха. Я знаю, что сейчас утону в серо-синих глазах Кирилла, и весь ужас, случившийся со мной, забудется, как страшный сон… Как же я хочу просто увидеть своего Кира, улыбнуться ему!

Увлечённая своими мыслями, не сразу понимаю, что бормочет Рыба.

– … бегал от нас, как заяц, – пафосно заявляет он. – Но мы его поймали!

– Кто? От кого? – пытаюсь вникнуть.

– Да муж твой… от нас… – поясняет он мне, будто я вселенскую глупость сморозила.

Мой муж бегал, как заяц? Кирилл? Объяснение у меня только одно – это какая-то спецоперация. Возможно, именно таким образом Кирилл решил попасть в логово врага. Чтобы у них и подозрений пока что не возникло… «Ловля на живца», кажется, так называют этот метод в шпионских фильмах. Разумеется, Кирилл не мог мне об этом рассказать. Иначе бы не было «чистоты эксперимента». Наверняка, те девицы в казино, о которых рассказывал Вазир, тоже подставные – сотрудницы спецслужб.  И у них там легенда такая…

Потому что в том, что Кирилл мне не изменяет – я уверена. Он ни разу не дал мне повода для ревности.

Однажды я в шутку спросила:

– Неужели тебя другие женщины вообще не интересуют?

Мы были тогда на приёме у друзей его отца-дипломата, и Кирилл не отходил от меня ни на шаг, смотрел только на меня, танцевал только со мной.

Он ехидно прищурился и спросил:

– А должны?

Я не знала, что ответить. Меня, по большому счёту, тоже не интересовали другие мужчины. Более того, иногда даже передёргивало от чужих прикосновений.

Но Кирилл в тот вечер наклонился ко мне и прошептал:

– Я женат на совершенстве – зачем мне размениваться по мелочам? – притянул к себе, обнял собственнически и ревниво и добавил: – Ты – моё наваждение, моя одержимость. Другим просто нет места.

Помню, я самодовольно улыбнулась. Быть единственной в жизни мужчины – дорогого стоит.

Поэтому сейчас, топая вслед за Рыбой, я понимаю, что оказалась в гуще какой-то секретной миссии. И, окидывая внутренним взглядом всё случившееся, убеждаюсь в этом всё сильнее: да, скорее всего так и есть.  Такие мысли успокаивают меня: если операция – может быть, он там не один. Наверняка, со всем своим «зверинцем»…Просто они затаились и ждут своего часа.

Как бы петь не начать от радости! Меня спасут!

Глупая! Как я могла сомневаться!

– Ты учти, шустрая, – полуоборачивается ко мне Рыба, – Вазир из-за твоего «зайца» очень злой. Веди себя хорошо.

– Хорошо это как? – с лёгким вызовом спрашиваю я. Теперь мне не страшны эти ублюдки. Совсем скоро они заговорят по-другому – как только Кирилл заметит мою разбитую губу и синяк на скуле. Сидеть и смотреть он точно не будет. И прикасаться ко мне не позволит. В этом я теперь на сто процентов уверена. Больше никаких сомнений в муже!

– Тихо и послушно, – поясняет Рыба.

Я лишь фыркаю – ну-ну. Меня слегка знобит и разбирает непонятный смех, вроде бы плакать надо, а у меня – эйфория. И пустота внутри, такая, что кажется аж звенит.