Лигур откинулся назад, опершись на длинный хвост, и развел лапы в стороны, издав довольное урчание. Ганс засмеялся:

– Что это значит?

Лесополь поднял голову:

– Его жена большая и мягкая, это очень хорошая и красивая жена.

– Как ты это понял?

– Лигуры всегда говорят так, как есть. Просто не сомневайся в том, что они показывают, вот и все.

Ру-ру взял заднюю лапу в передние и принялся с урчанием ее облизывать. Бремер спросил:

– Он что, так сильно ее любит, что готов целовать ее ножки?

Фикси кивнул с серьезным видом.

– Лесополь рад, что Бремер понял язык лигуров.

Немец почесал в затылке. Человечек подошёл к странному существу и протянул ему плетёный стаканчик с ягодами. Ру-ру аккуратно взял его в лапы и высыпал содержимое себе в рот, от наслаждения закатив глаза. Воздух слабо замерцал, и на поляне появился Хронвек – он озабоченно хмурил брови.

– Привет, Ру-ру. Как твое семейство?

Лигур не ответил – он был занят поглощением ягод. Гектор сказал:

– Нам нужен ваш совет, инспектор. Могу я попросить вас присоединиться к нашему совещанию в Башне Наставников?

Ганс похлопал Ру-Ру по мохнатой спине и кивнул.

– Конечно, мой друг.

Когда Стурастан закончил, немец долгое время молчал, попыхивая трубкой. Наконец, он произнес:

– Соваться туда будет самой большой ошибкой. Это ловушка, даже не сомневайтесь. Хронвек, вы похитили троих магов Свода, каждый из них знал о грядущем Совете. Монарх будет последним дураком, если не воспользуется такой возможностью.

Стурастан согласно кивнул.

– Но как мы можем использовать это к своей выгоде?

Инспектор покачал головой:

– Не знаю. Однако я бы не исключал другую возможность.

Наставник поднял бровь:

– Другую?

– Он знает, что мы знаем о ловушке. Он предполагает, что мы будем действовать, исходя из этого знания, и постарается нас переиграть.

Гектор спросил:

– И как нам быть?

– Да никак. Пусть он плетет свои интриги, тратит ресурсы и доверие соратников. Оставьте его в покое.

– Но…

Ганс выпустил облако дыма и усмехнулся:

– Вы ещё успеете его изловить. Монарх опасен, и будет глупо соваться в его нору, особенно после того, как вы сами предупредили хозяина, что придёте.

Стурастан слез с табурета, походил взад-вперед на манер Гратагарата и сказал:

– И то верно. Помотаем ему нервы. Однако крадеными магами нужно заняться, раз уж они здесь.

Хронвек кивнул.

– Непременно займёмся, но сначала – пообедаем.

Когда цитадель пребывала в Мирее, леди Жуада угощала его жителей невероятной рыбной похлебкой с орешками тыоки-оки, которыми торговали фикси, меняя их на соль и сахар. Маленький народец высушивал их особым образом, после чего они становились пригодными в пищу, а сваренные в рыбном бульоне приобретали просто бесподобный вкус.

Это был один из редких моментов, когда за большим столом в кухне Женского крыла собрались почти все обитатели Призрачного Замка – не хватало только посла Нижнего Плана и диосийца Юкта, который остался в Башне Лекарей сторожить магов Свода. Гратагарат никогда не разделял трапезы с жителями кольца, поскольку вид демона, принимающего пищу, не просто отбивал аппетит, но и стимулировал усиленное сокращение кишечника наблюдателя.

Угнолл первым прикончил свою порцию, благодарно вздохнул и прикрыл глаза. Хозяйка сказала:

– Не засыпай, сейчас я принесу жаркое с олениной.

Гигант приоткрыл один глаз. Гектор поинтересовался:

– О чем думает охотник?

Орк выпрямился и сказал густым басом:

– Мое место не здесь, Хранитель Хронвек. Угнолл должен вернуться на Великую Ладонь.

Авель удивлённо воскликнул:

– Что ты там забыл? На пустошах нет ничего, что стоило бы внимания.

Великан поглядел на вора сверху вниз и пожал плечами:

– Мир открывается тому, кто умеет видеть. Равнины Великого Кочевника зовут меня, но не поэтому я решил вернуться. Мой народ страдает, теперь я это понимаю. Магистр Юкт показал мне мир глазами мудрых людей, что говорят со страниц книг живыми словами, и эти слова сильнее сотен воинов. Я приду в Великий Храм и позову всех шаманов, я скажу им, чтобы они призвали дурбанов со всей Ладони и, когда те соберутся, я расскажу им то, что понял. А они передадут остальным.

Наставник Стурастан оторвался от еды и спросил:

– А что ты понял, Угнолл?

Орк опустил тяжёлый кулак на стол и ответил:

– Я понял, что сила, данная моему народу, столь же огромна, сколь бессмысленна. Мы сражаемся друг с другом ради славы, мы гибнем и восхваляем бездумную ярость. Если бы дети Великого Кочевника направили свои помыслы в будущее, если бы они захотели его изменить, наши равнины стали бы величайшим государством Миреи.

Черная Пантера громко щёлкнула языком, язвительно заметив:

– Восточная равнина так же далека от государства, как все ваши племена от единства.

Угнолл поднял руку и указал на женщину пальцем:

– Ты права, Дака Кад-Хедарайя! В этом слабость моего народа! Но я это понял, а они – нет. И значит, я должен всем им объяснить, что такое настоящая сила!

– Ты не думал о том, что твои родичи не хотят, чтобы им это объясняли? Их пока все устраивало, разве нет?

Воин кивнул, соглашаясь, и сказал:

– Нельзя хотеть того, чего не знаешь. Мой народ не знает другой правды. Я не буду заставлять их идти за мной, черная женщина. Я просто дам им выбор.

Гектор, который все это время сидел, разглядывая доски столешницы, поднял глаза и тихо спросил:

– И что это будет за выбор, Угнолл?

Зеленый человек ненадолго задумался, подбирая слова.

– Я предложу им создать город. Такой, какие строят на твоей Земле, Хронвек. Где сильный защищает слабого, а умный помогает глупому понять мир. Я расскажу им об этом городе, которого ещё нет, но который лежит у них на ладонях, я докажу им, что если мы соединим наши руки вместе, то они станут такими же большими и сильными, как руки Великого Кочевника. И этими руками мы построим его.