– Ну-ка принеси кастрюлю – усмехнулась Алла Игоревна, вглядываясь в зрачки болящего – посмотрим каков объём желудка у нынешних парней.

Пока Лена бегала за кастрюлей, Алла Игоревна осмотрела шишку на голове и заставила следить за молоточком, а потом, усадив на стул, постучал молоточком по суставам. Результат обследования её видимо успокоил.

– Ого! – сказала она, глянув на кастрюлю, принесённую Леной – литра два с половиной, не меньше. Неси её обратно, Леночка. Да, захвати бумагу и карандаш, я тебе продиктую рекомендации.

Вскоре Алла Игоревна ушла.

***

– Юрик, как ты себя чувствуешь?

– Не знаю, Ленусик – осторожно ответила я – знаешь, я, кажется, всё забыл.

– То есть, всё-всё?

– Угу. Я даже не помню кто я такой, кто ты и кто наши родители. И даже какой сейчас год, месяц и число.

– Ух ты! А не врёшь?

– Ни капли.

– Значит у тебя самая настоящая амне́зия? Как у этого, в книжке?

– Амнези́я – автоматически поправила я – вот только боюсь, что если я об этом скажу взрослым, то меня заберут в больницу.

– Это точно. – опечалилась Лена – А давай я тебе всё-всё расскажу, а потом ты и сам всё вспомнишь?

– Ну давай.

Лена быстренько притащила кучу фотоальбомов, и принялась рассказывать:

– Вот смотри, это папа и мама…

И тут произошло небольшое чудо, ну, по сравнению с оживлением, так и вовсе микроскопическое: увидев фотографии, я вдруг поняла, что все эти люди мне прекрасно известны, правда, я их узнаю лет через десять. И фотографии мне уже не раз показывали. В смысле, покажут. Потом.

В разных местах и телах оказываются попаданцы. Кому-то очень везёт, и они оказываются в телах великих царей-королей или могучих магов. У них в руках власть над целым государством – причиняй благо всем подряд, никто и не пикнет, ибо царь в своём праве. Неплохо тем, кто оказывается боярином или министром, а то и адмиралом. Хорошо и тем, кто воплощается в тренированного спецназовца и может в одиночку отлупить сразу целую дивизию плохишей, а в перерывах между подвигами диктует свою волю непосредственно товарищу Сталину. Наличие у спецназовца трёх технических и пары гуманитарных образований идёт только на плюс. Также очень помогает наличие ноутбука, набитого подробнейшими сведениями необходимыми в данной эпохе.

А мне довелось угодить в семнадцатилетнее тело собственного мужа, простого, физически развитого, не отягощенного излишним интеллектом, рабочего парня. Связями в высоких сферах его родители никогда не обладали. Даже не повезло оказаться в столице, или хотя бы в крупном городе. Я оказалась в посёлке, вблизи границы Казахстана и России. Даже почтовый адрес прекрасно помнила: Казахская ССР, Кустанайская область, Ленинский район, поселок городского типа Троебратский, улица Комсомольская, дом на углу. Почтовый индекс 459520.

Что касается моих собственных возможностей, то они тоже весьма скромны: школьные знания получены именно в эту эпоху, высшее образование, хоть и получено в ленинградской Техноложке3, однако не обеспечивает знания прорывных технологий: биотехнология – весьма неторопливо развивающаяся отрасль мирового хозяйства. Политикой я практически не интересовалась, разве что в памяти отложилось то, как белорусы очень тепло вспоминали Машерова, а Бобрик с огромным уважением отзывался о Кунаеве и Назарбаеве, первых секретарях компартии Казахстана, а Назарбаев был ещё и первым президентом Казахстана уже независимого. А ещё у меня была стойкая неприязнь к Андропову, оставшаяся со времени его недолгого правления. Впрочем, Бобрик тоже считал Андропова редкостной гнидой.

Как и многие, я люто ненавидела Перестройку и развал Союза, но… если бы не было этой трагедии, то я никогда не встретила бы своего Бобрика, Боброва Юрия Сергеевича, и не было бы у меня тридцати лет счастья. Так что будем считать, что попадание случилось в параллельной вселенной, а раз так, то не стоит заботиться о неслучившемся.

«Ну, раз так всё получилось – думала я – буду жить жизнью Юрия, сама стану Бобриком».

И вообще: а стоит ли трепыхаться и лезть в политику? Мне дан удивительный шанс прожить вторую жизнь, к тому же в мужском теле… Должно быть, любопытные ощущения ожидают меня впереди.

***

Фотографии просмотрены, воспоминания восстановлены – ещё бы! я не раз бывала здесь в гостях, кроме того, Бобрик мне много рассказывал о своём детстве и юности. Мне любопытно взглянуть на свёкра и свекровь – отчима и мать Юрия Боброва, впервые увиденных мною только много лет спустя. Ну, не беда, они скоро придут с работы.

Леночка, кстати, не родная сестра Юрия. Она дочь Владимира Алексеевича. Сейчас ей пятнадцать лет, точнее пятнадцать ей исполнится через восемь дней. Красивая зеленоглазая девочка, по-детски худенькая, немного угловатая, с густыми темно-русыми волосами.

«А ведь у Леночки скоро день рождения!»

– Ленусик, а что ты будешь готовить на свой день варенья?

– Не знаю. Я вообще не хотела отмечать.

– Ты с ума сбрендила? Человеку исполняется пятнадцать лет, самый, можно сказать чертовский возраст, а она отмечать отказывается!

– А почему чертовский?

– А потому что тринадцать это чёртова дюжина, а она у тебя уже третий раз подряд повторяется. У тебя, если по науке, самый злостный переходный возраст. Идёт, понимаешь, переделка из подростка в девушку, причём страшно привлекательную.

– Дурак и не лечишься.

И тут я, неожиданно для себя, приняла важнейшее решение: окончательно решила стать Юрием. А что? Фактически я и есть он. А что касаемо женских воспоминаний и вообще прошлого опыта… так это гигантское подспорье.

– Так точно! – легко согласился новоявленный Юрий – Весь в тебя, сестричка. Ну, так что будешь готовить?

– Ну не знаю… Я только борщ умею, да щи… ну ещё суп и второе. И оладьи. Только это не праздничная еда.

– Точно, не праздничная. Решено! Беру управление на себя. Кого позовёшь?

– Ну… Олю Чернышевскую, Фаю Казанбаеву и Кайрата Ахметова. Ну и Генка припрётся.

– Какой Генка?

– Какой-какой – передразнила Лена – дружок твой закадычный, Денисенко. Опять будет мне песни петь и никому не позволять со мной танцевать.

– Опаньки! А тебе это неприятно?

– Приятно – Леночка покраснела как маков цвет – только неловко. Все же видят.

– А хочешь, Леночка, я тебе сделаю пророчество?

– Какое пророчество?

– А вот какое: вы с Генкой вместе поступите в институт, на втором курсе поженитесь, и будет у вас четверо детей.

– Дурак! – ещё гуще покраснела Лена – А почему в институт вместе поступим?

– Генка ещё в армии должен отслужить, а ты тем временем закончишь школу. Поняла? Но мы отвлеклись. Ты насчитала четверых. Плюс мы с тобой, плюс мама с папой, плюс твоя крестная, итого девятеро.

– Погоди, как ты сказал? Папа?

– Сказал. Я понял, что был неправ, не признавая Владимира Алексеевича за отца. Но раз ты мне сестра, значит он для меня отец.

– Спасибо, Юра! Папа очень переживает из-за этого.

– Ладно. Продолжим: на горячее сделаем шаверму. Кроме этого, салаты «Оливье», «Мимоза» и селедку под шубой, а на сладкое будет шарлотка и земляника со сливочным кремом. А на вторую еду сделаем рыбу в кляре. Ну и чаю сколько влезет. А устроить всё лучше на природе, например прогуляться на Первый Бугор.

– Давай лучше проведём всё это на озере, в Казанке, папа нас туда на своей машине отвезёт.

– Конечно, так будет лучше.

– Только, Юрка, ты точно сумасшедший. Во-первых, я не умею всё это готовить, во-вторых, на «Оливье» нужен майонез, а у нас, его нет, и нескоро будет. Папа же говорил, что Курганский масложирзавод на профилактике. И что такое твоя шаверма я не знаю.

– Ленусик, отвечаю по пунктам. Во-первых, готовить будем вместе, и под моим чутким руководством. Во-вторых, майонез сделаешь ты лично, опять же под моим руководством. Ну а шаверма – это такое арабское блюдо, очень лёгкое в приготовлении. Готовить будете вместе с девчатами, опять же, под моим чутким руководством.