Мальчик, сам того не желая привлек всеобщее внимание.

– Георгий! – обратился к лакею хозяин. – Немедленно отпустите ребенка.

– Тык … – растерялся слуга, но ухо отпустил. – Я ж …

Месье Талёр приблизился к пострадавшему. Ласково, с какой-то необъяснимой отцовской любовью посмотрел на него и погладил по замаранной щеке.

– Бедный ребенок, – мужчина тепло улыбнулся. – Сирота?

Татаренок Иса смотрел на сердобольного господина снизу-вверх. Яркое солнце, пробивавшаяся сквозь листву, слепила мальца. Лучи обвивали силуэт чужестранца и, словно нимб, обволакивали плечи и шею. «Праведник, – вдруг подумал ребенок. – Нет. Святой. Или пророк. Снизошел на грешную землю! Хвала Аллаху. Свершилось!» В жестоком мире, состоящий из грязи, пинков, оплеух и ругани сочувствия не существовало. До этого дня. Теперь же доброта обрела образ. «Странный день. И счастливый, – решил Иса. – Неужели это все происходит на самом деле? И дедушка Абдула прав. Хорошее притягивает хорошее. Чудо!» В детском сердце робко затеплилась надежда, этом мир нее так безнадежен.

– Как тебя зовут, мальчик? – спросил спаситель тихим, но в то же время проникновенным голосом.

– Иса, – ответил ошарашенный малец.

– По-нашему Иисус, – констатировал чужеземец. – Сын бога.

Очарованный мальчик промолчал. Талёр положил ладонь на черные волосы пацана и бодро потеребил.

– Придешь завтра, Иса. Я дам тебе работу. Нужен кто-то, кто вычистить в доме всю обувь. А это, – он достал пятирублёвый билет, – аванс. Бери!

Мальчик сомневался. Он растерянно смотрел на протянутую купюру, не решаясь взять. «Спаситель!» – окончательно решил Иса, потянувшись грязными пальцами к бумажке.

Талёр на прощание еще раз потеребил волосы пацана и шагнул на мраморное крыльцо.

– Для нас с супругой, – продолжил француз, – милой мадам Генриетт, стало сюрпризом число заинтересовавшихся нашим невзыскательным занятием. Признаться, мы оказались не готовы удовлетворить любознательность каждого. И это печально. Oui, c’est terrible. Остается, уважаемые дамы и господа, лишь одно: положится на волю случая. Пусть же, госпожа фортуна выберет себе любимчиков!

По толпе, сменяясь, пробежали удивление и легкое негодование. Люди вопросительно смотрели друг на друга.

– Николя, дорогой! Что все это означает? – спросила Ксения, повернув к супругу свое невыразительное личико.

– Откуда мне знать! – возмутился мужчина.

– Наденька, – одновременно с Ксенией заговорил Ваган. Казалось, он единственный из присутствующих был рад такому развитию событий, – пойдем. Я с самого начала говорил, это глупая затея.

– Отнюдь, – запротестовала Надежда Владимировна. – Я настаиваю.

Дав толпе несколько минут, месье Талёр продолжил:

– Итак, уважаемые дамы и господа. Предлагаю случайный розыгрыш. Сейчас, к каждому из вас подойдет этот прелестный мальчик, – Ролан указал на белобрысого мальчугана лет десяти.

Простодушное детское лицо, покрытое редкими веснушками, не сочеталось с золотистым кафтаном, напоминающего наряд королевского пажа.

– У него в руках сосуд с фантами, – продолжал француз. – Парам, которым хотя бы одному из супругов выпадет не пустой фант, прошу остаться. Остальные … при всем уважение, примите наши соболезнования, и с нетерпением ждем вас в следующий раз. Прошу.

Мальчик, обхватив двумя руками ведерко для шампанского, спустился с мраморного крыльца в толпу собравшихся. Торжественное выражение предало его на последней ступеньке лестницы. Губы растянулись в улыбке, а правый глаз задорно подмигнул, когда взгляд встретился с еще пребывающим в растерянности чистильщиком обуви. Тот потирал травмированное ухо и с легкой завистью наблюдал за приятелем. Несколько дней назад слуга месьё Талёра, из целой ватаги «базарных» пацанов, выбрал рассыльного. Повезло Андрюшке.

Белобрысый еще раз подмигнул дружку. Татаренок в ответ поднял верх большой палец. Даже прибившись к богатому иностранцу, Андрюха оставался «яхшы егет», по-русски – «парень что надо» В первый же день друг договорился с лакеем, дядей Жорой, что бы тот разрешал Исе ставить ящик со щетками у стены особняка. Еще, Андрюшка потихоньку таскал еду с хозяйской кухни. Четверть дневного заработка, как и положено, мальчики отдавали Барбалыку – старшему у «базарных» Но харчи, пацаны ни с кем не делили. Конечно, Андрюха мог и сам все лопать. Тем не менее, о чумазом дружке не забывал. То, что хозяин дома предложил другу работу, обрадовало новоиспеченного рассыльного. Он с трудом сдерживался чтобы на радостях не кинутся к приятелю. Взяв себя в руки, белобрысый сорванец прошел в толпу.

Среди благопристойной публики нашлось немало недовольных. Кто-то, выкрикнул: «Это возмутительно!» Но при всей унизительности предстоящей процедуры, собрание никто не покинул. Терпеливо ожидая очереди, каждый тянул жребий. Совсем скоро из толпы послышались изумленные возгласы счастливчиков. Но вздохи разочарования слышались намного чаще.

Наконец, мальчишка подошел к Николаю и Ксении.

– Прошу! – галантно заявил мужчина, уступая свою очередь Надежде Владимировне. – Дамы вперед!

– Мерси, – поблагодарила его женщина, коротко присев в знак признательности. – У, – воскликнула она, демонстрируя фант с каллиграфической надписью «Мясоеды», – Ваганчик, нам везет. Это судьба!

Кавказец недовольно фыркнул.

– А, я невезучая, – печально констатировала Ксения, показывая пустой фант. – Николя, вся надежда на тебя.

Мужчина засунул руку в ведерко и долго помешивал пальцами сложенные бумажки.

– Voila! – вскрикнул Николай, развернув фант.

Мужчина продемонстрировал листочек с надписью. Ксения восторженно захлопала в ладоши.

– Итак, – обратился Николай к Вагану, – добро пожаловать в Клуб Мясоедов. Дамы!

Он поочередно поцеловал протянутую руку супруги и Надежды Владимировны.

Кавказец что-то пробубнил на своем родном языке. Судя по тону, ругательства.

Тем временем лотерея подходила к концу. Многие из «проигравших» покидали собрания. Не спеша, уходили прочь по тенистому тротуару. Другие отступали в сторонку, с любопытством наблюдая, что будет дальше. Наконец, мальчуган вернулся к мраморному порогу и отдал ведерко лакею.

Месье Талёр улыбнулся:

– Дамы и господа! …

Но тут, из толпы, его перебил возмущенный голос.

– Позвольте, – заговорил немолодой пижон в клетчатом пиджаке и кепке. – Но это не по правилам.

Поредевшая толпа расступилась, представляя на обозрение смутьяна. Тот указывал пальцем на молодую пару.

– Они, – пижон потряс ладонью, – даже не женаты-с.

– Мы помолвлены! – твердо заявил молодой человек, но в последний момент голос сорвался.

Посреди образовавшегося вакуума, стоял юноша с жиденькими усиками и такими же бакенбардами. Щедро набриолиненные волосы тщательно причесаны от макушки к бокам. Пробор по центру белел как шрам. Маленькие голубые глазки бегали по лицам окружающих, ища поддержку. Рядом стояла юная девушка. Не смотря на модное платье из атласа и тафты, сомнений в том, что барышня деревенская не возникало. От столь пристального внимания девушка покраснела, и предприняла отчаянную попытку вырвать руку из-под руки кавалера.

– Не может быть-с! – продолжил «клетчатый пиджак» – Я тебя знаю. Ты, Прошка, приказчик с мясного ряда. Куда тебе жениться! Верни фант! Немедленно!

– Мы, – начал молодой человек. – Мы давеча помолвились. Любка, скажи!

Он потряс растерявшуюся девицу. Та испугано кивнула, и снова попыталась освободиться.

– И кто же это может подтвердить-с? – не унимался «клетчатый»

– Господа! – вмешался месье Талёр. – Среди нас не может быть лжецов. Но даже если это так, оставим это на их совести. Ведь благородство – добродетель цивилизации. Предлагаю смириться с волей мадам Фортуны.

– Но позвольте-с, – отказывался сдаться смутьян. Впрочем, его уже никто не слушал.

– Итак, – «закаркал» Ролан, – пары счастливчиков приглашаются в Клуб.

В суете никто не обратил внимания на белобрысого мальчугана-рассыльного. Андрюшка подошел к чистильщику обуви. Безостановочно озираясь, быстро заговорил: