— Мне казалось, я с ума сходила, — сбивчиво прошептала она. Драко неспешно гулял по ее телу, запоминал каждый изгиб и каждый сантиметр, пока Гермиона, прикрыв глаза, расслаблялась и наслаждалась его прикосновениями. — Мне постоянно… постоянно слышались разные звуки.

— Звуки? — шепнул Драко в районе уха, отчего кожа покрылась мурашками.

Гермиона кивнула, не в силах ответить, когда пальцы Драко практически достигли цели. Она сделала глубокий вдох в ожидании продолжения, но его рука вернулась к коленке.

— Когда ты был один, — ответила Гермиона. — И открытое окно… а потом ты… Малфой, пожалуйста, — ее голос задрожал, но в ответ Драко только улыбнулся.

— Продолжай.

Его руки вернулись обратно ко внутренней стороне бедра, и Гермиона по инерции толкнулась вперед, но Драко, будто не замечая собственной эрекции, лишь продолжал заботливо путешествовать по ее телу.

— Я лежала в комнате, когда услышала, что ты… — его пальцы оказались так мучительно близко, что Гермиона, поддавшись порыву, слегка скользнула вперед и замерла от прикосновения. Она чуть не застонала от удовольствия, с готовностью подставляясь под его ласки, и судорожно задышала, когда он скользнул под резинку белья. — Мерлин… Малфой, я так долго ждала… пожалуйста.

— Когда ты услышала что? Что, Грейнджер? — он проигнорировал ее просьбу.

— Когда услышала… — вместе с пальцами в действие пришли губы, и Гермиона еще крепче вцепилась в ткань несчастной рубашки на плечах, так сильно сжимая кулаки, что завтра наверняка останутся следы.

Его язык чертил дорожку от скул к уху и обратно, слегка задевая носом мочку уха. Это заводило и одновременно будоражило, потому что она прекрасно осознавала, какое влияние имел на нее Малфой. Она любила его столько лет, мечтала очутиться на месте девушек, с которыми он проводил время, и тщетно пыталась забыть всякий раз, когда он внезапно появлялся в ее жизни. А теперь Гермиона была перед ним, полностью раскрытая, податливая и до невероятного смущенная. Он отвлекал ее и пытался расслабить разговорами, от которых становилось только жарче.

— Услышала, как ты ласкал себя, — все же произнесла она.

Гермиона почувствовала, как губы Драко растянулись в улыбке.

— Тебе понравилось?

— Да. Очень.

Его дыхание защекотало ее кожу, и Гермиона, коротко вдохнув, прижалась своими губами к его, проталкиваясь языком внутрь, и, не разрывая поцелуя, стянула рубашку, а после провела ладонями на напряженным мышцам живота.

А Драко не спешил. Дорожкой из поцелуев спустился к ключицам, свободной рукой стянул с плеч бретельки платья, поцеловал ложбинку и двинулся дальше, пока Гермиона плыла и стонала. Даже в самом прекрасном сне Драко не был с ней так нежен. Пока он покрывал ее тело поцелуями, Гермиона чувствовала, как бешено колотилось ее сердце от осознания того, что намеревался сделать Драко.

Его палец аккуратно скользнул внутрь, и она громко ахнула, выгибаясь навстречу. Фейерверк взорвался перед глазами, когда он вышел, прошелся по теплым складкам и вошел обратно.

— Драко… — Гермиона распахнула глаза и задохнулась от новых ощущений, одновременно пытаясь привести сердце в порядок и в то же время послушно насаживаясь в такт движениям.

Она пришла в себя только тогда, когда почувствовала, как его щетина царапала верхнюю часть внутренней стороны ее бедер. Он беззвучно опустился на колени, поднял глаза и встретился с ней взглядом. Драко сидел напротив нее. Был под ней.

Гермиона уже не первый раз отмечала, что Драко совершенно не такой, каким она его себе представляла и каким он показывал себя в свете. Однако чувствовать его так близко, ощущать в нем огонь, власть и сдерживаемые чувства под идеальным внешним глянцем, видеть в нем того, кого она всегда хотела получить, — все это вызывало в Гермионе совершенно невероятные чувства.

Его пальцы исчезли, и она почувствовала разочарование.

У нее перехватило дыхание, когда Драко коснулся губами ее икр. Поцелуй, который он оставил, оказался невообразимо нежным, словно он был полностью очарован тем, что развернулось перед его глазами, и боялся внезапного исчезновения. Напряжение в воздухе стало почти невыносимым — Гермиона едва дышала, когда он медленно раздвинул ее ноги пошире и оттянул в сторону белье. Его серые глаза смотрели на обнаженное тело, будто он хотел запомнить каждую деталь.

Палец вновь проскользнул и продолжал уверенно двигаться внутри нее, пока Драко второй рукой скользил по ее лодыжкам, останавливались на ремешке туфель.

— Драко… — повторила Гермиона.

— Скажи мне остановиться.

Она не была уверена, спрашивал он или приказывал, но его глаза блестели от возбуждения, на щеках проступил румянец, а обнаженная грудь тяжело поднималась и опускалась.

Гермиона ничего не сказала.

Она тяжело сглотнула, увидев его стоящим на коленях, и это было так естественно, словно он находился на законном месте.

Драко скинул сначала правую туфлю, затем левую, пробежался пальцами по ступне, вызывая у Гермионы тихий смех, и стал целовать каждый участок на ноге, с каждым поцелуем продвигаясь все дальше и глубже.

Малфой пристально вглядывался в ее лицо, и это было так приятно и стыдно, что Гермиона окончательно засмущалась и прикрыла веки, ощущая на коже его улыбку. Казалось, что все внутри горело и изнывало от желания.

От малфоевской щетины ее разрывало и сносило крышу. Она задержала дыхание как раз в тот момент, когда его язык опасно близко очертил контур и осторожно коснулся влажных складок. Острая волна пробежала по позвоночнику вдоль ее тела. Она сразу же откликнулась на ласки: впилась руками в его волосы, захватывая целую прядь, и подалась навстречу так, что оба застонали. Каждый взмах языка заставлял ощущать эйфорию, а еще злость за все годы ненависти вперемешку с любовью, которые, как она знала, всегда были в ней. Они накаляли ее изнутри, и Гермиона буквально чувствовала, что сходила с ума. Нетерпеливо подаваясь к нему бедрами, она вцепилась за край стола одной рукой, словно это могло удержать ее от падения.

— Мерлин всемогущий, Драко… это…

От каждого нового движения у нее от наслаждения кружилась голова. Осторожно потирая носом чувствительную точку, он скользнул языком внутрь, и Гермиона громко ахнула. Драко тихо застонал, когда Гермиона, не в силах больше сдержаться, стала медленно двигаться к нему навстречу и тереться о его лицо. Она больше не могла контролировать себя и сжала волосы Драко в кулаке, направляя так, как ей всегда хотелось. Ей никогда прежде не доставляли удовольствие так, что чувства поглощали ее целиком, когда язык Драко касался каждого дюйма между ее ног. Бросив взгляд вниз, она встретилась с его горящими глазами, наслаждаясь зрелищем того, как Драко терял над собой контроль и позволил себе быть с ней настоящим проклятым развратником из ее снов.

— Я не могу больше, Малфой, — Гермиона дернула его на себя, приоткрывая влажные губы, и застонала, когда Драко провел по ним языком, жадно целуя. Она бывала с парнями, которым не нравилось целоваться с ней после этого, но, судя по тому, каким глубоким оказался поцелуй, Драко упивался этим.

Она жадно вцепилась в пряжку его ремня, повозилась с застежкой немного дольше, чем хотелось. Часть ее здравого смысла, которая еще функционировала, ожидала, что Драко остановит и предложит не торопить события, а вторая часть невероятно радовалась, что он позволил ей слегка проконтролировать ситуацию. Когда пуговица на его брюках распахнулась и Гермиона провела по выпирающей ткани, скользнув рукой под резинку, Драко просто… впервые в жизни он не мог спокойно мыслить. Он чувствовал, что с каждой секундой все больше и больше терял контроль.

Драко остановился. Прижался к ней влажным лбом и прикрыл глаза. Гермиона почувствовала, как разрывало грудную клетку от чего-то такого нежного и родного, обхватила его лицо ладонями и произнесла:

— Я сдаюсь.

— Сдаешься?

— Да, сдаюсь. Я по уши в тебя влюблена.

Губы Драко растянулись в улыбке.