Впрочем, нельзя и отрицать, что теперь Лори хотел увидеть Эда на своем выступлении. Он сказал себе: «Не будь смешным и перестань об этом думать». И даже если Эд согласится, в итоге все может обернуться против него. Их совместное время закончится. И магия исчезнет.

Но во время репетиции он не мог перестать думать об Эде, пришедшим на «Щелкунчик», не мог перестать желать, чтобы все было по-другому, особенно когда заметил связь: чем сильнее он хотел, чтобы Эд присутствовал, тем легче танцевал.

***

Ну что ж, все было не так уж и плохо.

Звуковая система в тренажерном зале так и не была исправлена, но Эд сдался, и его физкультурная группа продолжила заниматься в спортивном зале совместно с танцевальной группой Лори. Конечно, Вики нашла Эду альтернативу, но он отклонил ее, потому что ему нравилось находиться в спортзале. Занимаясь пилатесом с ребятами под ритмы музыки, которые выбирал Лори, Эд так же перенял некоторые движения. Упражнения на тренажерах он перенес на одиннадцать утра в субботу. В этом было некоторое преимущество, пока дети заняты — они не лезут в неприятности.

Дуон посещал все занятия, и каждый раз, когда Эд заходил в кабинет Вики, находил там подростка. Казалось, он живет в Центре. Эд поинтересовался об этом у Вики.

— Я наблюдаю, — сказала она, морщась. — У меня такое чувство, что у него дома что-то происходит. Не уверена, что он даже живет там.

Это плохо.

— Думаешь, его выгнали?

— Или он сам ушел. Вряд ли у него есть покровитель, — она вздохнула и откинулась на спинку стула. — Вероятно, я облажаюсь с ним, как и со всем остальным.

Эд нахмурился.

— Что ты имеешь в виду? Ты не его социальный работник, Вики.

— Он ходит в Центр. Он мой ребенок. — Вики бросила ручку поверх бумаг на столе. — Я постоянно занята. Финансирование — это особый ад. И в этом году его еще больше. У нас заканчиваются гранты, и город смотрит на нас так, будто мы самый толстый кусок на их карте. Они хотят урезать бюджет. — Вики посмотрела на Эда. — И больше не приводи местных спонсоров. Ты знаешь, как я к ним отношусь.

— То есть Центр может закрыться?

Вики поджала губы и снова начала перебирать бумаги.

— До этого не дойдет.

Эд надеялся, что она права. Он делал все, что мог для Дуона и других подростков. Дважды предлагал подвезти его до дома, и тот принимал предложение. После Эд заезжал в соседний переулок и еще полчаса наблюдал за домом, но Дуон никуда не выходил. Возможно, за стенами было все не очень хорошо, но, по крайней мере, подросток не искал приключений. Во всяком случае, не в те вечера.

Танцы с Лори были великолепны.

Оставалось последнее занятие до окончания курса, и Лори уже намекал, что продолжит давать уроки Эду и после. И это было прекрасно.

Ему удалось взять в себя в руки после того вечера, когда увидел Лори в лосинах. Теперь он ждал в машине и выходил из нее за несколько минут до начала занятий, а в вечерние уроки — старался держаться в зоне ожидания. Что означало: он должен терпеть бесконечно хихикающих девочек-подростков и злобные взгляды Мэгги, которой, как Эд был уверен, совсем не нравился. Но все же это было лучше, чем пытаться выяснить, как спрятать бревно в штанах во время репетиций.

И он на самом деле любил танцевать с Лори.

Больше всего ему нравилось в Лори усердие. И чем усерднее тот работал, тем прилежнее старался Эд. Во время занятий с баптистами Лори позволял им ошибаться, — пока они помнили хотя бы семьдесят пять процентов шагов и держали такт, — но, когда дело касалось их двоих, становился безжалостным.

Сначала Лори был осторожен, но чем дольше они работали вместе, тем беспощадней становился.

— Нет, Эд, сутулиться нельзя. Ты каркас. Ты ствол моего цветка. А так мы выглядим, как кривые увядшие цветы.

— Прости, — обычно Эд не упускал возможность пошутить на тему «Лори — цветок», но Лори был так серьезен, когда преподавал и Эд старался порадовать своего учителя, как никогда и никого. Он прочистил горло и выпрямил спину.

Лори смотрел ему прямо в глаза, держа руки на бедрах.

— Я не могу танцевать, если ты не ведешь. Твоя работа — быть сильным и устойчивым. Помни: шаги, да, но никогда не забывай, что ты якорь. Твоя ошибка станет моей.

Господи. Эд вытер пот со лба и кивнул.

— Ладно. Давай повторим.

Танцы — это работа. Чертовски тяжелая работа. Большую часть вечеров он приходил домой еле живым и, как правило, таким голодным, что перекусывал парой чизбургеров по пути. И все равно случались ошибки. Хотя он уже занимался несколько недель. В итоге Эд начал отрабатывать шаги и движения в своей гостиной, освободив место на потрепанном ковре перед телевизором. Когда же признался в этом Лори, тот кивнул в знак одобрения. И сердце Эда увеличилось в два раза. Но затем выдал ему швабру и показал, как ее использовать для баланса и формы. Не найдя дома подобного предмета для уборки, Эд заперся в обеденный перерыв в кладовке уборщика в одном из дальних офисов на работе, танцуя со шваброй и воображая на ее месте Лори, пока не пришло время собираться на встречу.

Танцевать было тяжело. Но, боже, оно того стоило.

Потому что время от времени у него получалось лучше. Иногда планеты выстраивались в его честь, Эд чувствовал, как у него получается еще до того, как хвалил Лори. И смысл как раз был в том, чтобы сохранить и приумножить навыки и умения. Когда у него получалось правильно, это ощущалось так же прекрасно, как и в футболе: мир исчезал, оставался только Эд, музыка и танец.

И Лори.

Эд повел Лори в поворот и принял его обратно в объятия. Он не только видел, но и чувствовал идеальную форму партнера, его контроль, его совершенную красоту в танце. Когда он двигался с Лори, то испытывал стыд, что когда-то считал того женоподобным. Боже, да, Лори был женственным. И все же он был очень, очень мужественным, и Эд прекрасно это осознавал, держа этого мужчину в своих руках. Руки Лори двигались с женской грацией, но были рельефными, мускулистыми и сильными. Лори был небольшого роста, но таким крепким, что на языке Эда значило «мужчина».

Репетиции с Лори вызвали желание стать более грациозным. Эд обнаружил, что копирует и зеркалит стиль Лори, позволяя своему телу двигаться и скользить, как его тело. За что однажды получил похвалу и улыбку, и поэтому подражание стало осознанным. Но больше всего он любил чувствовать себя неким якорем, ощущая напряжение в руках, когда Лори поворачивался, наклонялся и вращался вокруг оси, которую обеспечивал Эд. Что вызывало у него трепет, настолько похожий на секс, что он дважды уклонялся от касаний тела Лори, чтобы не смутить их обоих.

И вот однажды, когда они танцевали милонгу, Эд почувствовал совершенно новый уровень сексуального напряжения.

— Это более старый вид танго, — объяснил Лори. — Сначала его танцевали в борделях, затем в клубах. Каркас — прочный, почти все движения ногами. Еще раз: ты якорь, но добавляется больше игры, легко и быстро, больше перемещений и поворотов. Главное — не забывать о корнях танца: его танцевали горцы, которые приезжали в город на работу. — Он поднял руки, Эд последовал его примеру, создавая «раму». Лори взял его за руку. — Ты неуклюжий рабочий, держащий в руках проститутку. Она, вероятно, некрасивая; и ты тоже. Но ты ведешь себя цивилизованно. Ты рабочий. Я шлюха. Сначала мы будем танцевать, хотя от нас ждут другое, но мы танцуем, потому что процесс приносит удовольствие. Мы будем танцевать, и своим танцем создадим красоту, которой у каждого из нас нет.

У Эда в горле пересохло.

— Хорошо, — выдавил он из себя надтреснутым голосом.

Лори улыбнулся.

— Готов? И вперед, и шаг, и скольжение, и шаг, шаг, скольжение и шаг…

Сначала было неловко. Лори считал вслух шаги, ведя партнера. Они двигались медленно из-за неуклюжего и неуверенного Эда. Но постепенно танец начал сливаться воедино. Лори перестал считать шаги, когда Эд перестал путался, а потом и вовсе замолчал. Наконец, мягко вышел из танца и подошел к музыкальной системе.