Но девушка продолжает предаваться тому новому, что прежде было ей недоступно. Она наслаждается теми движениями пальцев, какими Малфой пытается расслабить гриффиндорку, «играя» с её половыми губами, клитором и даже позволяя себе проникать глубже.
— Драко… — вместе со стоном срывается его имя с её губ.
Сам же Драко уже до такой степени возбуждён, что готов прямо сейчас вместе со звериным рыком начать трахать гриффиндорку, но он пока все ещё в здравом сознании, что не позволяет ему провернуть это с девственницей. Малфой понимает, что жесткий секс ничем хорошим для неё не закончится, он сделает тем самым только хуже. Именно поэтому он продолжает ласкать её, рвано дыша от возбуждения и часто целуя её живот, область грудей, ключицы, шею, бёдра…
— Грейнджер… — срывается с губ Драко, когда давление в его члене уже зашкаливает.
Она слегка приподнимает голову, тяжело дыша и слегка постанывая от удовольствия, затем смотрит в его светло-серые глаза, понимает, что доверяет ему, и кивает в знак согласия.
Малфой облизывает пересохшие губы, ухмыляется и, придерживая её за бедренную кость, медленно и стараясь быть нежным входит во влагалище Гермионы. С его рта срывается гортанный стон.
Гермиона чувствует прилив адреналина в крови, ей резко хочется, чтобы Драко набирал темп. Гриффиндорка не понимает, что с ней. Она постанывает. Нет, ей не больно, ведь Малфой делает все правильно, аккуратно и, как он только может, нежно. В голове девушки хаос: её разум затмили влажные звуки секса, ей слышится одновременно её и малфоевское биения сердец, ей кажется, что они стучат быстро и в унисон, она запоминает каждый его и собственный стон, запоминает каждое трение его члена о стенки её влагалища.
— Драко… — девушка ахает, когда слизеринец проникает чуть глубже.
Он поднимает на неё свои глаза, и она видит в них то, как он мягко смотрит в её шоколадные глаза, видит, как расширены его зрачки… После короткой усмешки гриффиндорка видит его искреннюю улыбку. Впервые в жизни он улыбается ей. Ей, ни кому либо ещё! Она не хочет, чтобы он снова когда-либо надевал свою маску, становился грубым. Гермионе нравится искренний Драко Малфой. Стоп, что? Нравится?
Драко впервые так сильно наслаждается сексом. Пусть Грейнджер и не имеет совершенно никакого опыта, она прекрасна, и он никогда не ощущал такого с Пэнси или кем-то ещё. Ему плевать, что у неё нет таких округлых бёдер, как у Паркинсон, нет таких крупных грудей, ему просто хорошо. Впервые за долгое время Драко Малфою хорошо. И кто бы мог подумать, что ему будет хорошо с этой упрямой и гордой гриффиндоркой. Никто и никогда. Это же Драко Малфой, бывший Пожиратель смерти, человек из чистокровного семейства. А она гря…магглорожденная. У него никогда больше язык не повернётся назвать Гермиону Грейнджер грязнокровкой. Почему Драко Малфою нравятся её стоны, почему ему нравится, как она произносит его имя, как она иногда хватается за его плечи… Драко не знает и сейчас ему вовсе не хочется копаться в своих мыслях. Она не замечает его отвратительной метки, и он счастлив, но он ещё не догадывается о том, что ей известно гораздо больше, чем он сам предполагает.
Ещё некоторое время они чувствуют плоть друг друга, пока приятный секс не заканчивается оргазмом обоих. Это первый оргазм в жизни Гермионы Грейнджер. Она удивлена, что ей пришлось пережить все это прямо сейчас, прямо на последнем курсе Хогвартса и прямо с Драко Малфоем. Гермиона может сказать лишь одно: она никогда не испытывала столь приятных, доводящих даже больше, чем до просто бабочек в животе, ощущений.
Гриффиндорка откидывается на подушку с взлохмаченными волосами и слегка влажным от пота телом. Драко пристраивается рядом с ней, играя с непослушной прядью волос девушки. Она так вымоталась, что скоро уснула, не произнеся ни слова. Блондин укрыл её одеялом и сам вскоре погрузился в сон.
***
Гермиона закусила губу, когда в голове пронеслись все эти события. И только когда она выпила зелья, смогла полностью прийти в себя. Посмотрев на себя, гриффиндорка сообразила, что стоит сейчас посреди комнаты абсолютно обнаженная. Она быстро отыскала нижнее белье на полу помещения, затем долго копалась в поисках палочки, а когда нашла, мучилась с возвращением платью нормального вида.
— Репаро! — уже пятый раз произносила Гермиона и была раздражена тем, что впервые в жизни у неё не работает заклинание. В чем дело? — Черт!
Наконец, произнеся заклинание в седьмой раз, чёрное платье, разорванное прежде пополам, приобрело более менее адекватный вид. После того, как Гермиона была уже одетой, она применила заклинание к своей шевелюре и создала стакан, наливая туда воды с помощью Агуаменти.
Девушка глотнула свежей и прохладной воды и принялась осматривать комнату. Она была симпатичной, возможно принадлежала самому Драко, но она была в этом не уверена. Неожиданно Гермиона заметила на столе у окна какую-то колдографию. Подойдя ближе, она увидела на ней запечатлённых Малфоев: Нарциссу, Люциуса и Драко. Они улыбались и, судя по всему, колдография была давнишней. Гермиона улыбнулась, смотря на маленького Драко, которому тут от силы было десять.
Внезапно гриффиндорка вздрогнула, не ожидая услышать музыку. Видимо, это Драко играл на рояле. Гермиона узнала мелодию, хоть и не сразу, но это была Ständchen in D Minor (After Schubert), S. 560 - Lise de la Salle [Саундтрек]. Предаваемая этим прекрасным звукам, Грейнджер вышла из комнаты и тихо, чтобы подольше наслаждаться музыкой, зашагала на звук.
***
Чтобы хоть немного отвлечься от ужасных мыслей, слизеринец вздумал прикоснуться к клавишам и поиграть произведение, которое когда-то давно они разучивали с мамой. Ему так хотелось, чтобы она сейчас была рядом… Драко вспоминал о той записке, что она отправляла ему тайно. Он знал, что ему ещё многое надо решить, прежде чем Нарциссе здесь будет безопасно. Ни она, ни миссис Забини не писали с того самого дня. Блейз, как и Малфой, тоже был не в духе из-за того, что не было никаких вестей, но они оба надеялись на хорошее, хотя Малфой уже привык, что это хорошее слишком часто оказывается плохим.
Он все думал о том идиотском ведении Поттера, которое он назвал бредом, хотя на самом деле так не считал. В прошлый раз эти ведения Гарри, сопровождаемые болью шрама, оказались правдой. В прошлый раз Драко надеялся, что этого не будет, и в прошлый раз он и получил эту чёртову метку Пожирателя смерти…
Он ненавидит себя за это, ненавидит за то, что носит это чертово клеймо, ненавидит, что не смог дать отцу и Темному Лорду отпор, хотя понимает, что в противном случае его и всю его семью бы просто убили.
Именно поэтому он понимает, что сейчас должен все исправить. Если Волдеморт вернётся, Драко избавиться от него раз и навсегда. И тогда все снова встанет на свои места.
Малфой вспомнил, как они с мамой втайне от отца убегали зимними ночами смотреть на звёзды. Они возвращались полностью замерзшими, потому что хотели насладиться моментом без использования магии, и, хихикая, скидывали с себя заснеженные шапки и шубы, поднимались наверх и принимали горячие ванны, после чего Нарцисса укладывала Драко в постель и либо читала ему захватывающие книги, либо рассказывала интереснейшие истории. Он всегда внимательно слушал маму. Тогда Драко было всего пять.
Ещё он вспомнил день, когда в свои двенадцать накупил в Хогсмиде перед каникулами и отправлением в Мэнор сладостей, чтобы уплетать их и радоваться жизни, а отец тогда впервые использовал на сыне Круциатус, но не из-за сладостей, а из-за первого намека на появление Тёмного Лорда и не соглашения Драко с мнением Люциуса о грязнокровках. С тех пор он возненавидел конфеты и прочее.
— Хозяин. — отвлекая Малфоя от игры и прерывая его поток мыслей, которые зашли уже в самые неприятные воспоминания, в комнате появился домовой эльф. — Прошу прощения, хозяин, что Добби вас отвлекает, но Добби пришёл сказать, что завтрак для мистера Малфоя и его гостьи готов.
— Благодарю, Добби. — сегодня Драко вёл себя вежливо по отношению к эльфам. — Мы скоро подойдём.
