– Благодарю, что пришел, – учтиво произнес Айтул без тени усмешки.

Брудвар ответил испепеляющим взглядом. Желто-зеленые глаза фэрла, окаймленные татуировкой в виде звезд, выдержали натиск. Несколько секунд они – лед и пламя – смотрели друг на друга, сражаясь в невидимой дуэли.

Внезапно ущелье взвыло пронизывающим до костей ветром. Ледяной ураган подул со всех сторон, бросив горсть снега за ворот Брудвара, заставив прикрыть глаза.

– Может, поговорим внутри? – Айтул обернулся и отодвинул занавес, предлагая войти в чум.

– Назови хоть одну причину, по которой я не должен зарубить тебя прямо сейчас? – не стал тянуть будущий вождь.

– Правда, которую ты ищешь, – тихо ответил Айтул. – Сомнения, что тебя гложут. Будь ты абсолютно уверен в том, что я такой подлец, каким меня все ваши считают, то не стал бы церемониться. Но у тебя много вопросов, а у меня есть на них ответы.

– Ну, о моих мотивах догадался бы и ребенок. Ладно, – не стал упорствовать Брудвар, ощутив неприятную влагу за своей шеей. – Грайдис, Вьёрд, осмотрите палатку.

– Как пожелаешь, – уступил фэрл. – Все мои воины ждут в лагере, и тебе нечего бояться. И все же я бы предпочел говорить наедине.

– Никого, – растерянно объявил верный друг после проверки.

– Чисто, – озадаченно подтвердила Грайдис.

Брудвар хмуро кивнул и вошел вслед за фэрлом.

Ветер перестал звенеть в ушах, а тело тут же расслабилось от тепла и приятного полумрака. В центре чума уютно горел костер. Возле него расположились два приземистых стула, чьи спинки покрывали козьи шкуры. В углу пускал пар видавший виды котелок. В нос ударил горький запах полыни. Обстановка располагала к приятной беседе, но сын Эрнульфа прекрасно помнил, зачем пришел.

Не дожидаясь приглашения, Брудвар перекинул ножны с мечом и сел напротив Айтула. Он сразу подметил, как изменился фэрл аркалов. И таинственные тени от огня, плясавшие на скуластом лице, были здесь ни при чем. Жизнь фэрла клонилась к закату, но его годы будто обратились вспять: глубокие морщины разгладились, мужчина окреп, стал чуть выше и явно моложе.

– Ну что же, поговорим, – начал Брудвар, внимательно смотря на Айтула, пытаясь найти места в его одежде, где мог бы уместиться нож или кинжал. – Встреча твоих людей оставила не очень приятное послевкусие. И мне интересно узнать, как ты сумел настроить целый свальд против меня? Почему аркалы предпочитают скорее броситься на меч, чем признать, что их фэрл – клятвопреступник? Что за лживые слухи ходят о моем отце? И самое главное: за что ты убил его… и моего брата?

Айтул сплел пальцы рук, склонил голову и спокойно ответил:

– Я расскажу тебе все от начала и до конца, а кое-что даже покажу. Постарайся не перебивать меня, сын Эрнульфа, ибо услышанное тебе не понравится.

– Будь по-твоему. Но знай: если выкинешь что, я больше медлить не стану. – Брудвар красноречиво похлопал по ножнам.

– Кровью правду не докажешь, – презрительно усмехнулся фэрл. – Ты можешь отворачиваться от нее сколько угодно, но если истину похоронишь, то и сам из ямы не вылезешь.

Брудвар вскинул голову, готовясь достойно ответить, но сдержался. Никогда враги не осмеливались учить его жизни.

– Начинай. А я, так и быть, помолчу, послушаю «правду».

Фэрл сложил пальцы в замок и продолжил борьбу взглядов.

– Двадцать лет назад я преклонил колени перед троном Скаймонда. Не стану врать, сделать это было непросто. Аркалы – народ гордый, но, к сожалению, не такой многочисленный, как вы – скордвеги. Кроме того, наши племена издавна разделяла вражда, которая мешала воспринять идеи твоего отца и деда о едином и могучем Севере. Впрочем, чем все закончилось, ты и так знаешь. У меня не было иного выбора, я подчинился, и аркалы стали последним племенем, вошедшим в состав Эргунсвальда. Мечта твоих предков сбылась, – Айтул скривился. – А мой кошмар только начался. К несчастью, некоторые старейшины не поддержали меня и взялись за оружие. Как ты уже знаешь, ничем хорошим это не закончилось: твой отец вырезал треть свальда.

– Это твоя вина, не перекладывай ее на вождя. Ты сам должен был образумить своих людей.

– Я пытался. Пытался, как мог. Хотел сохранить как можно больше жизней. Но орлы – птицы вольные. Посади их в клетки, и они будут кусать прутья.

– Ты пытаешься оправдать изменников. Я не удивлен, – заметил Брудвар.

– Вовсе нет. Я бы многое отдал, чтобы изменить прошлое. Но это вряд ли бы изменило настоящее.

– Говори яснее.

– Эрнульфу быстро наскучила мирная жизнь, и он принялся творить то, что делает большинство правителей, когда понимают, что их власть безгранична, – сказав это, Айтул ненадолго замолчал, а после продолжил: – Все началось с того, что твоему отцу приглянулась моя младшая дочь. Звали ее Сандарией. – Губы Айтула сжались, а взгляд ожесточился. – Он стал настойчиво добиваться ее внимания. Однако Сандария не горела желанием делить с ним постель. И то было ее право. Когда терпение вождя лопнуло – а произошло это очень быстро, – твой отец сказал мне, что увезет Сандарию в Скаймонд. Он не предложил ни подарков, ни клятв, ничего. Эрнульф и не скрывал, что хочет взять мою дочь не в жены, а в простые наложницы.

Брудвар понимал, что такое поведение уже само по себе являлось тяжким оскорблением. Ведь Айтул, хоть и не сидел на троне Скаймонда, был фэрлом. А в глазах жителей свальда аркалов это делало его практически равным вождю.

– Я не вытерпел и сказал ему, чтобы он навсегда забыл о Сандарии и не смел прикасаться к моим дочерям. Мой ответ ему не понравился… В тот же год он заявился в одну из деревень. Приехал вместе с твоим братом Сигизмиром и крепкой дружиной в придачу. Как и положено, вождя встретили с радушием и почетом. Только вот Благословленный Предками стал вести себя совсем не так, как подобало бы это делать защитнику Севера. Эрнульф пировал целый месяц, требуя все больше яств и развлечений, пока народ не стал роптать. Помирать от голода по прихоти вождя не хотелось никому. Наконец хэрдинг того селения набрался храбрости и спросил Эрнульфа, намерен ли тот чем-то отплатить за длительный постой. Вождь отплатил: хэрдингу отрезали язык. Тех, кто осмелился открыто высказать недовольство, жестоко избили. Ну а потом, когда прежние игрища наскучили, Эрнульф и его дружинники перешли к более суровым забавам. – Айтул ненадолго прервался, пристально наблюдая за реакцией Брудвара. – Вскоре немыслимые слухи дошли и до моих ушей. Поначалу я, как и ты сейчас, не верил ни единому слову. – От фэрла не укрылось сомнение, с которым Брудвар его слушал. – Все же мы стали больше, чем союзниками. Эрнульф лично обещал соблюдать неприкосновенность границ и уважать власть фэрла наравне с другими. Вождь принес клятвы…

«А клятвы на Севере – это всегда больше, чем просто слова», – Брудвар вспомнил наставления деда Рагнира.

– Но, к моему ужасу, донесения оказались правдивы. Когда я прибыл в ту деревню, Эрнульф и его дружинники уже обесчестили всех женщин. Я не мог оставаться в стороне и попытался образумить вождя… Я хотел понять, в чем была причина его чудовищных поступков. Эрнульф ждал меня. Вождь сказал, что в этой деревне якобы жили смутьяны. Одни из тех, кому когда-то удалось скрыться. В доказательство он привел слова одного из своих воинов…

После этого он пообещал, что отныне через каждые три луны будет приезжать в земли аркалов и лично проверять нашу преданность. С тех пор он и стал делать все, что ему вздумается. Я хорошо запомнил тот день, Брудвар. Твой отец тогда сказал, что клятвы, данные псам, не имеют силы и что, если я осмелюсь бунтовать, он вырежет всех аркалов, а моих детей для потехи сунет в клетку к медведям. Да… Он тогда и не задумывался, что когда собаку загоняют в угол и бьют палкой, то рано или поздно она может огрызнуться.

Что-то в голосе Айтула поколебало уверенность Брудвара в невиновности отца. Возможно, искренность, с которой говорил фэрл. А возможно, и то, как он держался и смотрел на Брудвара. Было в том пронзительном взгляде нечто, от чего волосы вставали дыбом.