Таким образом, нам следует прежде всего ясно понять, что мы можем добиться лишь весьма неполного представления о предмете, с которым желаем ознакомиться. Было бы большим заблуждением предполагать, что мы окажемся в состоянии хорошо изучить быт галльских племен. Мы не в силах даже восстановить политическое устройство хотя бы одного из них. Тем более надобно быть осторожным, когда говоришь об их нравах, религии или языке[19].
Мы удовольствуемся тем, что выделим несколько положений, которые, как нам кажется, обнаруживаются из имеющихся y нас текстов.
Первое, что можно установить, это то, что Галлия до римского завоевания не составляла единого национального тела. Обитатели ее не были все одинакового происхождения и не прибыли в страну одновременно[20]. Древние авторы утверждают, что не все они говорили на одном языке. У них не сложилось ни общих учреждений, ни общих законов[21]. Между ними не существовало полного расового единства. Нельзя также утверждать, чтобы их соединяла общность религии, так как друидическое жречество не правило над всей Галлией[22]. Можно быть уверенным и в том, что их не связывало политическое объединение.
Интересно было бы знать, существовали ли в Галлии народные собрания для обсуждения общих нужд страны. Цезарь не отмечает ни одного учреждения, которое было бы похоже на орган федеративного союза всех галльских племен. Мы видим, правда, что выборные нескольких народцев собирались иногда на какие-то общие сходки для совещания о совместной подготовке какого-нибудь коллективного предприятия; но чего мы никогда не встречаем, это правильных собраний, которые происходили бы в установленные сроки, обладали бы определенными и постоянными полномочиями, признавались как бы стоящими выше отдельных народцев и пользовались бы хоть некоторою властью над ними.
Слова «concilium Gallorum» попадаются, конечно, несколько раз в книге Цезаря; но важно разыскать их настоящий смысл; a так как историческая истина открывается только путем тщательного изучения текстов, то необходимо пересмотреть все те, в которых находится это выражение.
Цезарь сообщает в самом начале своих «Записок»[23], что, после его победы над гельветами, к нему явились в качестве посланцев почти от всей Галлии начальники племен, чтобы принести свои поздравления; они просили его «созвать общее собрание Галлии, оповещая при этом, что так хочет сам Цезарь». С согласия римского военачальника «они назначили день для этого собрания». Здесь, очевидно, не говорится о правильном, законном, периодическом вече; если бы такое учреждение существовало, разрешение Цезаря не было бы необходимо, так как он тогда еще не предпринимал завоевания страны, и ему отнюдь не принадлежало в ней господства. Галлы же, напротив, сами просили его в данном случае взять на себя инициативу созыва такого рода съезда, «uti id Caesaris voluntate facere liceret»; причем продолжение рассказа обнаруживает достаточно ясно, каковы были их намерения.
В другом месте Цезарь упоминает о собраниях галлов, которые он сам созывал; он присутствовал при их совещаниях: «Principibus cuiusque сіvitatis ad se evocatis»[24].
Несомненно, что это не были общенародные галльские веча. Здесь идет дело, наоборот, об обычае чисто римском. У римлян было общим правилом, чтобы провинциальный наместник собирал два раза в год «conventus» или «сопсіliит рrоviпсiаliит» – собрание жителей провинции[25]; на нем он принимал жалобы, разбирал споры, распределял налоги, объявлял предписания республиканского правительства и свои собственные распоряжения. Этот-то именно римский обычай Цезарь и перенес в провинцию Галлию. Два раза в год он созывал к себе начальников племен; в весеннем собрании он назначал количество людей, лошадей и провианта, которое каждый народец должен был доставлять для похода, в осеннем – распределял зимние стоянки своего войска и устанавливал долю каждого в тяжелой повинности содержания его легионов[26]. В таких собраниях принимали участие уполномоченные одних союзных или подчиненных Цезарю племен. Автор говорит это сам: в 53 году «он созвал, по своему обыкновению[27], собрание Галлии; все племена прибыли туда, исключая сенонов, карнутов и тревиров, отсутствие которых могло быть принято за начало возмущения»[28].
Мы должны непременно представлять себе римского полководца в роли руководителя этого собрания, созванного по его же приказу; он восседает на высоком помосте, возвещает свои требования – «ех suggestu pronuntiat»; он переводит собрание, куда захочет; объявляет его открытым или закрытым, по своему произволу[29]. Иногда с высоты того же трибунала, в то время как галлы толпятся y его ног, Цезарь чинит суд и расправу и произносит смертные приговоры[30]. Подобные сборища ничем не походят на общенародные веча.
Есть примеры, что Цезарь сам иногда призывал представителей всех галльских государств, чтобы дать им общие указания на то, чего он ждет от них. Так, например, когда он раз готовился перейти Рейн и нуждался в содействии галльской конницы[31], или в другой раз, когда, являясь уже господином почти всей Галлии, хотел назначить зимние квартиры для своего войска, он собирал сопсіliит Gallorum в Амиэне (Samarobriva Атbiапоrит)[32]. Ho такие факты доказывают лишь повиновение галлов победителю, a не подтверждают того, чтобы собрания такого рода были их постоянным обычаем. Сходки вождей всех галльских народцев, которые устраивал Верцингеторикс, чтобы организовать сопротивление римлянам, также еще не обнаруживают, что союзный совет действительно был народным учреждением y галлов[33].
Не следует, впрочем, полагать, будто галльские государства никогда не обращались друг к другу с посольствами и не прибегали к общим совещаниям. Так, в 57 году до н. э. народы Бельгийской Галлии держали совет (concilium), чтобы сговориться, как противостоять Цезарю; но этот concilium вовсе не является правильным и обычным собранием всей земли: ремы, которые принадлежали к белгам, не принимали в нем участия и знали только понаслышке, что там происходило[34]. Другой раз[35] Амбиорикс говорит y Цезаря, что образовался союз и заговор – coniuratio, к которому примкнули почти все народцы, и что было постановлено в таком смысле общее решение – «esse Galliae commune concilium». Ho все эти собрания не носят характера постоянного и общепризнанного учреждения: «они происходили ночью, в уединенных местах, в глубине лесов»[36]. Собрание воинов, состоявшееся в 52 году до н. э. в стране карнутов, на котором участвующие приносили священную клятву над боевыми знаменами[37], равным образом не изображается Цезарем, как общенародное вече; никогда не видно, чтоб и Верцингеторикс действовал от имени какого-нибудь собрания.
Словом, Цезарь совсем не упоминает о каком бы то ни было учреждении, которое являлось бы органом федеративной связи между галльскими племенами, и чувствуется, что, если бы такое учреждение действительно существовало, оно должно бы было проявить себя много раз в определенных действиях или, по крайней мере, протестах против врага во время завоевания.
