У меня запылали щеки, и я уже злилась на свою рассеянность.

– О чем думала? Я же предупредил, что это деловая встреча, значит, ты еще на работе и не должна расслабляться.

У меня, как назло, в голове ничего не всплывало. Ну, не правду же ему говорить! Что, мол, влюбилась в тебя, такого черствого придурка, и теперь не знаю, что с этим делать!

– Все, я слушаю тебя.

Миша тяжело вздохнул и, скрестив пальцы рук, стал гипнотизировать меня взглядом.

– Я предлагал тебе стать моим личным телохранителем.

– Что?!

От неожиданности я даже встала. Так и думала, что я только в охранники гожусь!

Миша вскочил вслед за мной и, положив свою руку на мою, проникновенно сказал:

– Подожди убегать, – его голос еще стал тише. – Выслушай сначала. Сейчас для нас настали сложные времена. Мне нужен человек, которому я могу полностью доверять. А ты показала, что на тебя можно положиться.

– И как? – я села.– Крякнула твои программы?

– Не сняла ни копейки с карточек и передала их мне. Помогала и спасала меня, – Миша тоже сел. – Разве этого мало? Ты честная. Когда ты считала меня убийцей, так и говорила мне в лицо. Сейчас ты веришь мне, а я тебе. Думаю, взаимного доверия достаточно, чтобы тесно сотрудничать. И к тому же, ты пустила отличный слух. Теперь никто даже не догадается, что я под охраной. Все будут тебя считать моей девушкой.

– Так я буду тайным телохранителем?

– Да. И по вечерам будешь ездить со мной на обучение. Тебя лечил наш семейный врач, и под его присмотром тебе выпишут норматив занятий. Это твоему здоровью не навредит, обещаю.

Почему он на меня так смотрит и улыбается? Он меня смертельно обидел, но его совесть от этого совершенно не страдает! Как можно быть таким жестоким?

– Ты согласна мне помочь?

– Так это и есть твои безумные приключения?

– Еще нет, – сейчас Миша, как его брат Пашка, расплылся в самодовольной улыбке, когда понял, что я почти сдалась. – Но уверяю, как только согласишься, получишь их сполна.

Нам принесли заказ. У меня было несколько секунд, чтобы принять решение. Как можно стерпеть такое унижение? Уверяю тебя, Высоковский, придет время, и ты еще за все мне ответишь! И Сметой.ру и 1С ты уже не отделаешься…

– Я согласна, – пробубнила я.

Что, собственно, я теряла? Буду просто больше времени проводить с этим жестоким педантом. Авось, ему мозги вправлю. Ну, или жизнь ему испорчу, как он мне. Прекрасная возможность.

– Сейчас ты на меня так смотришь, что я чувствую себя под дулом твоего травмата, как в прошлый раз в твоем дворе, – заметил он, приступая к еде.

Я закашлялась, вспомнив тот момент, и рванула в туалет. Там, умываясь, я не выдержала и выругалась. Как вообще он понял, о чем я думаю? А чувство действительно похожее… Сейчас я также недовольна им и хочу его отмутузить хорошенько. И как я буду с ним всегда рядом находиться? Я ведь при нем есть даже не могу! Я и так до того худая, что мой непосредственный начальник на каждом углу жаловался, что ему в секретари мощи подсунули. А ведь секретарша – лицо компании, а тут, дескать, такое уродство! Ну, все, прощайте, надежды моего начальства!

Умывшись и собравшись, я решила для себя, что не могу влюбиться, так как я во всех парнях вижу домогателей, а этот еще и сноб, поэтому его не за что любить. Я просто… как он там сказал… честная и добрая и перепутала доброту с любовью, но жизнь я ему все-таки испорчу! Это надо же, девушку взять в охранники, разбив все ее светлые надежды! Придурок!

Когда я вернулась к столику, Михаил допивал кофе. Я едва съела пару ложек, и вдруг он сказал, посмотрев на часы:

– Пора.

Уже в машине мы продолжили наш незаконченный разговор:

– Если ты не передумала, то начнем занятия сегодня.

– Не передумала, – буркнула я. – Что будет входить в мои обязанности?

– Моя безопасность, – он посмотрел на меня. – Наблюдать вокруг и следить, чтобы мне никто и ничто не угрожало. Оплата будет достойной. Или тебя зарплата не волнует?

Он надо мной смеялся!

– Почему не волнует? Очень даже волнует!

Миша усмехнулся:

– И еще тебе придется переехать в мой дом.

– Что? – я была крайне удивлена. – С какой стати?

– Личная охрана должна всегда находиться рядом с объектом наблюдения. Это твоя работа.

Как-то стало от этого совсем уныло. Никогда еще слово «работа» не вызывало у меня столько тоски. А с другой стороны я даже представить не могла, что буду жить в его доме в качестве охраны. Смешно и обидно. Знала бы, ни за что не согласилась бы выходить к нему на работу. Ведь только для этого он меня вынудил устроиться к нему. А я-то думала!

С этими горькими мыслями я не заметила, как мы уже подъехали к офису. На проходной нас ждал сюрприз. Я узнала секретаршу Ефимова, который сидел в изоляторе, пока шло следствие по убийству Павла. Она была ярко накрашена и красиво одета, но при всем этом со страдальческим выражением лица, и я могла поклясться, что она недавно плакала. Увидев Высоковского, она бросилась к нему и умоляюще заныла:

– Миша, Миша, выслушай меня! Ты можешь меня забыть, не возвращать на работу, но Боря… Он не виноват…

– Он сам признался, – неохотно выдавил Михаил, но и по лицу, и по голосу было понятно, что он не хочет с ней говорить и крайне расстроен этой встречей.

– Миша, я не знаю, почему он так сделал! Но это не он! Он со мной был! Со мной в ту ночь…

Высоковский резко отдернул ее руки, которые хватко вцепились в его свитер, и колюче посмотрел на нее. Я даже не могла подумать, что он так умеет смотреть.

– Может, и ты была с ними?

Секретарша побледнела:

– Я? Да что ты…

Миша прошел через турникет, а я поскакала вслед, размышляя над услышанным. В лифте повисла напряженная пауза. Я не верила, что Михаил всерьез решил, что Ефимов был заказчиком убийства его брата. Мы же сами слышали, как тот негодовал и искренне хотел, чтобы Пашка был жив. Зачем он тогда сознался в убийстве? Выгораживал кого-то? Я хотела было открыть рот, чтобы спросить, но мы уже приехали на наш этаж. Высоковский молнией понесся к своему кабинету, а я завернула в свой. Начальник с обеда не пришел, поэтому у меня была возможность перекусить кофе с печеньками, затем надо было разгребать залежи необработанных документов.

Около четырех ко мне спустилась Алина. Она влетела, как ураган:

– Вика, я так рада за вас! И кто только пустил эти неверные слухи?!

– Про Высоковских всегда ходят неверные слухи. Я вообще сомневаюсь, что здесь кто-то знает правду про них, и какая вообще на самом деле эта семья.

Алина присела на маленький диванчик и, смеясь, заметила:

– Что верно, то верно.

И тут меня осенило. Я встала, чтобы налить Алине кофе, и спросила:

– А скажи, почему секретарша Ефимова не работает?

– Мне два кубика сахара, – заметила Алина. – Ну, во-первых, она участвовала во многих незаконных махинациях. Странно, что Высоковские вообще не посадили ее, и она отделалась только штрафом и увольнением по собственному желанию. А во-вторых, она публично чуть не отравила его на той неделе, когда пришла на юбилей нашей организации.

– Это как? Прямо при всех?

– Нет, конечно! – Алина отпила кофе и, подумав, продолжила: – Все сотрудники знают, что Миша не пьет вообще. На всех посиделках он пьет морс из винного бокала. Ну, это чтобы у партнеров вопросов не возникало. С ним ходит его человек, как официант, и подает ему бокал с морсом. В этот раз официант поставил поднос на столик и отошел. А Тася воспользовалась моментом и поднесла этот поднос Высоковскому, стала его умолять, чтобы он вытащил Бориса Ефимова, а потом угрожать ему, мол, его убьют в любом случае, а он так и останется сволочью и кретином. И тогда подошла Настя из бухгалтерии, взяла бокал с морсом, думая, что это вино, и выпила его. Что было, когда она на их глазах упала! Еле откачали. А потом долго шло разбирательство, кто мог отравить Мишу. Официант-то наш, проверенный не раз. А в связи с тем, что Тася угрожала, и она же бокал Мише поднесла, то на нее подозрение и упало.