– Кто из вас знает, какая это функция? – устало и немного обречённо спрашивает Наталья Ивановна, учительница математики. Шёл последний урок, поэтому, понятное дело, никто даже и не думал ни о каких графиках. Ну, по крайней мере, моя подруга и соседка по парте Аня точно не думала.

– Ну так вот, короче, щас пойдём, и ты мне поможешь выбрать модель, – восторженно говорит Аня, прикрывая маленький изящный рот наманикюренными пальцами. Её карие круглые глаза сияли в предвкушении нашего шоппинга (я, к сожалению, такой радости не чувствовала). Она кокетливым движением поправляет кудряшки. – Мне так понравилось то, нежно-розовое… И стоит совсем ничего – пятнашка…

Такая пустоголовая с виду. Думающая только о нарядах, косметике и новеньких в классе. Если бы я не знала её чуть глубже, чем остальные одноклассники, точно так же бы и кривилась в отвращении от этого ванильного образа.

Становится немного стыдно, потому что я точно такая же.

– Саша? – вздыхая, спрашивает учительница, выстукивая какой-то ритм по своему столу. Поправляя клетчатую юбку, которая на несколько сантиметров выше, чем должна быть, я выхожу к электронной доске решать задачу.

– Это синусоида, – уверенно говорю я, а, поймав своё отражение в ближайшем зеркале, точно так же, как Аня ранее, поправляю свои светлые волосы. С макияжем всё в порядке. С юбкой, стройными длинными ногами и белой полупрозрачной блузкой – тоже. Знаю, что когда выхожу к доске, одноклассники смотрят на мои ноги. Немного льстит.

Я привыкла быть на виду. Привыкла быть отличницей. Каждое движение, каждый жест выверены и настроены на публику. Поймав взгляд Димы, одноклассника с вездесущим членом, отправляю ему лёгкую улыбку уголком светло-розовых, в помаде от Кларанс, губ. Просто потому что могу.

Лёгкий маленький флирт – почему бы нет?

Половина в этой школе точно такая же, как я. Одинаковая форма, одинаковые юбчонки и блузочки. Выделиться можно только за счёт макияжа или причёски. Да и то, шанс быть спутанной с какой-нибудь такой же Снежаной с грудью больше, чем мозги, слишком высок.

Звенит спасительный звонок, освобождая меня от задания. Быстро собрав учебники, мы с Аней сваливаем из класса. А захватив лёгкие курточки из раздевалки, и из школы сваливаем. На улице просто превосходный весенний день – солнечно и тепло, даже куртки не нужны. Мы идём по школьному двору к ограде и парковке, на которой уже стоит ненавистный Вольво, при виде которого я кривлюсь. Моя улыбка слетает с лица, стоит увидеть и хозяина этого автомобиля.

Автомобиль мне нравится. Парень, стоящий рядом с ним, – нет. Именно поэтому наш совместный с Аней шоппинг повергает меня в пучину депрессии.

Почувствовав на своей талии чужие руки и услышав это низкое «бу» в уши, я слегка вздрагиваю, но тут же успокаиваюсь, обернувшись. Артур. Знакомые карие глаза и растрёпанные светлые волосы – он хитро щурится на меня, так и не выпуская из рук. Я улыбаюсь ему, и мы идём к машине.

Туда, где он.

Мне кажется, с каждым нашим шагом, приближающим нас к машине, моё сердце стучит всё сильнее, и внутри пружина всё туже затягивается. Мне хочется так сильно закусить губу, что до крови, но я останавливаю себя, потому что, чёрт возьми, это вредно. Это помада. Я с силой вцепляюсь когтями в тёплые ладони своего парня, отчего он смотрит на меня искоса с недоумением, но я на него не обращаю внимания, смотрю только туда, лишь выдыхаю и отвожу взгляд под насмешливыми ледяными глазами. Глаза-льдинки. Глаза, под которыми невольно покрываешься мурашками, – он смотрит слегка грубо, слегка опасно.

Я с ним чувствую себя чертовски растерянно, но Саша Нечаева не привыкла теряться. И это меня бесит больше всего – до белого каления и закушенной коже на запястьях.

Ник. Парень моей подруги.

Парень с репутацией гораздо худшей, чем у простого байкера или бандита, потому что Ник умеет притворяться хорошим. Ник – змей в шкуре льва. И мою подругу этот змей уже проглотил – даже не поморщился.

– Привет, милый, – взвизгивает Аня и повисает на высоком парне. Он отрывает её от земли так, что каблуки даже не касаются асфальта, а потом она смачно целует его в губы. Я слегка морщусь. Выглядит так, будто они сожрут друг друга прямо сейчас.

А оторвавшись от неё, он смотрит на меня и на Артурчика. Кривит свою улыбку куда-то вбок и говорит шутливо:

– Привет, Саша и её ручной зверёк.

Артур, до этого очень напряжённый, подаётся вперёд с каким-то животным рыком, но я удерживаю его рядом, смеряя смеющегося низким утробным смехом Ника презрительным взглядом. Встряхиваю волосами, как всегда делаю, как нервничаю. И процеживаю сквозь зубы:

– Предлагаю всем мудакам заткнуться и не открывать свой рот в нашу сторону.

Я не сравниваю Ника и Артура. Правда не сравниваю. Но так уж выходит, что очков больше у этого парня, который стоит возле своей машины и поигрывает одной рукой ключами, глядя на нас так, словно мы и весь мир для него забава, а другой рукой небрежно держит за талию прижавшуюся к нему Аню, которая прямо-таки слюнями исходит от обожания. И мне почему-то чертовски становится досадно – иногда она действительно такая пустоголовая, что слов нет. Все мои нотации проходят мимо неё.

Артур – не такой высокий и гораздо более тощий, но часы на его запястье и его пиджак стоят дороже, чем весь гардероб Ника. Карие глазки, милые черты лица делают его похожим на щеночка. А Ник, который старше нас на три года, стоит в какой-то потёртой куртке. И я знаю его фигуру – она жилистая, рельефная и гибкая. Все его движения выглядят так плавно, словно он танцор. Светлые волосы в живописном и, несомненно, специальном беспорядке, острые скулы и хищные черты лица. Одно это уже делает его всеобщим любимцем, но самое пробирающее, – глаза. Ненавижу их. Ненавижу всего его – целиком.

Его взгляд вслед – словно насмешка над моей ненавистью. Словно плевок в душу. Только это он и умеет делать, чёрт возьми. И сейчас он обнимает Аню с непозволительной небрежностью и смотрит на меня так, словно говорит: «Видишь, видишь, что я могу? Тебе нечем крыть, девочка, сдавайся».

Я сдаваться не намерена.

– Господи, пожалуйста, Саша, Никита, прекратите, – канючит Анька и смеряет нас очень строгим взглядом. Особенно меня. Да, да, знаю, мы это много раз проходили. – Мне нехорошо, когда вы ссоритесь.

Я сдаваться не намерена, поэтому, когда мы отходим с Артуром подальше, сама поднимаюсь на цыпочки, обхватываю его шею руками и впиваюсь в его рот – получается мягко, тепло, приятно и скользяще. Но не до дрожи. Плевать, плевать, на всё плевать.

Я не хотела на него смотреть, но не удержалась, когда мы садились в Артурову машину. Взгляд Ника почему-то кишит какой-то непонятной досадой, и в нём так легко проследить: «Ну и дура ты, Нечаева», что теперь я уже не сдерживаюсь и точно закусываю губу.

Мне, наверное, его никогда не победить.

* * *

Наверное, встречаться с парнями гораздо старшими, чем мы, – какая-то мода и мера престижа в нашей гимназии. Так оно и было. Большинство наших одноклассниц встречаются с богатенькими сынками магнатов и смотрят свысока на тех, кто «с милым и рай в шалаше». Платиновые карточки, дорогие машины и манерные голоски – всё это снова настигает нас в торговом центре, куда мы прибыли с Аней.

Наши одноклассницы (нас так легко спутать, боже, все такие одинаковые – меня почти тошнит) встречают нас писками, визгами, поцелуями в щёчку, и мы отвечаем им взаимностью. Ник и Артур садятся по разные стороны на диванчики, собираясь нас ждать, а мы с Аней в радостном треморе убегаем выбирать наряды. Как сумасшедшие, перебегаем с одних вешалок к другим, сметая всё на своём пути. Везде так и слышно:

– Зай, а купишь мне это платье? А эту подвеску?

Я пользуюсь уважением, потому что мой Артур покупает мне всё, чего бы я ни попросила. Аня – не очень, потому что Ник не слишком богат и вдобавок ко всему отказывается покупать ей что-либо из одежды и ненужных аксессуаров. На него смотрят с некоторым пренебрежением и скрытой похотью, но ему абсолютно плевать. Он равнодушно читает какой-то журнал и кажется таким далёким от этого мира, что даже жутко. Что он тут делает?