— А то! Дружище, мне нужен проводник и помощник. Идем на Утес Черепа. И какого-нибудь монстрика будет неплохо мочкануть.

— Оформим в лучшем ви… — Я осекся на полуслове, краем глаза заметив, как покраснел индикатор, — То есть, конечно, господин. Путь туда неблизкий, переполнен опасностями.

Я понес витиеватую чушь, взятую из книги «Кодекс поведения НПС на Авроре», хотя понятия не имел, где этот утес находится. Но Эфир не спал, и как только индикатор одобрил мою бредятину, появилась карта. В неисследованной белой зоне зажглась красная точка, и замерцали три пунктирные линии, предлагая мне путь на выбор.

Мы договорились об оплате, и я забежал в гильдию отметиться в толстой амбарной книге, заодно подглядев, куда ушел Точтли. Сдал Куечучу винтовку, с которой тренировался. Сдавал без сожаления, в ней осталось всего пять единиц прочности, но с грустью получил отказ в выдаче новой. Дескать, мал еще, выдадут только за особые заслуги или со второго уровня. Вспомнилось кино из детства: «Как на тропу войны, так не мал, а как на фильму…» Ладно, хоть зельями здоровья запасся.

И мы отправились в путь.

Эльф оказался почти неплохим парнем, но слишком любил рассказывать про свою жизнь в реале. Вероятно, думал, что раз я непись, то мне это очень интересно. С Точтли они бы наверняка подружились.

Жил он в Канаде и был настолько в нее влюблен, что даже никнейм выбрал себе созвучный — Кадан. Вторым его объектом страсти была некая Сюзи, которая отвергла его, обозвав занудой. Именно этот факт и побудил его бросить все на Теллусе, вайпнуться и рвануть на Аврору. Здесь он первым делом вступил в гильдию картографов, надеясь своими открытиями доказать Сюзи, что занудство — это не про него. Кадан рассчитывал ни много ни мало отыскать Магнуса и разгадать весь дневник Артейла. Учитывая, в какой глуши находился Утес Черепа, я предположил, что в гильдии эльф тоже всех достал и его отослали куда подальше. Хотя вообще-то утес мог оказаться весьма интересным местом, ведь, по легенде, именно в том районе Магнус высадился на берег.

Путь, проложенный Эфирным навигатором, мы должны были пройти за восемь часов, но он растянулся на целых три дня. Кадан не мог быть в игре постоянно и задерживался в ней максимум на пять часов в день. Но даже эти пять часов мы еле ползли. Природные красоты Авроры показали свою темную сторону — поля, луга и горные долины сменились плотными джунглями. Кадан отдал мне мачете, чтобы я пробивал путь сквозь заросли, а сам отвлекался на каждый холмик и ручеек, отмечая его на карте.

Однажды нам попались развалины, частично заросшие кустарником. Это было невысокое основание пирамиды с полустертыми рисунками зверей на торце.

«Гробница Таки-чи-кана. Уровень прохождения: 30+. Уровень опасности: неизвестен. Наличие легендарных предметов: отсутствуют. Наличие эпических предметов: маловероятно. Наличие редких предметов: в избытке».

Я вспомнил, с каким размахом строили в Динасдане, и подумал, что Таки-чи-кан не был выдающейся личностью. Разочарованно отмахнулся от системного сообщения и разозлился сам на себя. Чего я, собственно, ожидал? Найти тут Слезу Авроры?

Кадан же был в восторге — приказал мне устраиваться на привал, а сам обежал все вокруг. Вернулся с охапкой дырявых человеческих черепов, разложил их на камнях и, прогнав меня, стал делать скриншоты. Результат ему не понравился, и он еще несколько раз бегал туда-сюда, двигал черепа, раскидывал листья и фотографировал. Когда композиция его наконец удовлетворила, он, не прощаясь, растаял в воздухе — ушел в реал. Система подкинула мне опыта за прошедший день и денег в уплату за следующий.

Я подошел ко входу в гробницу. Легкая дымка, как полог, закрывала проем, и я не решался туда шагнуть. Первому, кто войдет в подземелье, полагалось достижение, а внутри ждали ценная добыча. Но само подземелье в этом случае потеряло бы статус неизведанного, а я раскрыл бы свою легенду перед Каданом, как и перед всей гильдией картографов. После чего информация неизбежно дошла бы и до Хранителей.

Но любопытство победило. Я шагнул в темноту.

И ничего не произошло, Эфир не считал меня полноценным игроком. Я достал факел и осторожно начал спускаться по лестнице. Ступеньки были скользкими от влаги, а на стенах в свете факела мерцали причудливые символы. Рисунки слева были корявыми, почти детскими — прямоугольные головы, непонятные сооружения и знаки солнца. Справа поработал другой художник, более опытный — красные линии тоже изгибались под прямым углом, но при этом уверенно складывались в изображения птиц и зверей. За время пребывания в роли НПС, я уже немного привык к местному стилю, и теперь узнавал очертания ягуаров, ястребов, воронов. Но больше всего на рисунках было орлов — они сидели, летели, сражались друг с другом и с другими хищниками. Видимо, Таки-чи-кан был охотником-орлом. В каждом орнаменте, кроме того, присутствовал знак солнца.

Уже виден был конец лестницы, когда на меня напали. Из коридора справа внизу выскочили две твари, похожие на смесь дикобраза и кабана. «Темное зрение» не сработало — звери были обычными, без приона. Клыки блестели в отсветах факела, а на спинах дыбом поднялись гребни из острых шипов. Я отмахнулся факелом и вжался в холодную стену. Твари в прыжке пролетели мимо меня на несколько ступеней вверх. Я скатился на ровную площадку и, пока они разворачивались, бросил факел и выхватил макуауитль.

Первого дикобана-трупоеда я разрубил надвое бейсбольным ударом, но второй сжался в подобие мяча, кувыркнулся в прыжке и воткнулся мне в ногу своими иглами. При этом клыкастая морда смотрела вверх, скалилась и шипела, не давая сбить его рукой. Полоска здоровья просела у меня процентов на пятнадцать и медленно, но верно поползла вниз. Я не мог рубануть этого зверя макуауитлем, как предыдущего, потому что не хватало замаха. А удары концом дубины не помогали, зверь слишком крепко впился своими иглами. Помог бы обычный нож, но его у меня не было, даже мачете Кадан унес с собой. Я полез в сумку за мензуркой с кукурузным зельем здоровья и наткнулся на клык квинканы. Взревел от радости и вогнал его в пасть твари, выбив ей несколько зубов.

Быстро отлечился, порадовался полученному опыту и собрал с тушек несколько иголок. Больше я макуауитль из рук не выпускал. Осторожно прошел туннель, побродил в пустом зале, наступая с хрустом на чьи-то кости. Дикобаны нападали еще больше десяти раз, но, к счастью, все время по одному. Я либо ждал прыжка, либо крутился и бегал, стараясь не подпускать их близко. Опыта мне навалили почти на два уровня, но мое оружие покрылось царапинами, потеряв товарный вид и десять процентов прочности, а один из осколков обсидиана начал шататься.

В конце зала нашлась треугольная каменная дверь, которую я с трудом, но все же сдвинул ровно настолько, чтобы протиснуться внутрь. За дверью оказалось длинное и узкое помещение, в центре которого стоял разукрашенный саркофаг. Вокруг валялись человеческие кости — они, вероятно, принадлежали слугам, которых принесли в жертву, чтобы они послужили Таки-чи-кану и в загробном мире. Оружия у них не было, так что восстания мертвецов я не опасался.

А вот группа трупоедов,

спавшая на крышке саркофага, меня напугала. Я насчитал девять зверей. Сзади что-то зашуршало, и в дверной проем попытался протиснуться десятый. За ним виднелось еще несколько темных силуэтов. Путь назад мне был отрезан. Я закрыл дверь, стараясь не шуметь, но в последний момент камень все-таки клацнул, и со стороны саркофага зашипели. Сдаваться, однако, я не планировал и залпом выпил сразу несколько эликсиров, повышая запас здоровья и выносливости.

Дикобаны пока не нападали, просыпались по одному, потягивались и деловито нюхали воздух. Я не стал строить из себя джентльмена, противостоя трупоедам. Не дожидаясь, пока они подготовятся, швырнул в них факел, схватил макуауитль двумя руками и бросился к саркофагу. Крышка была примерно на уровне моей груди, и я с широким замахом пронес острые обсидиановые зубья параллельно поверхности, сминая и дробя все, что попадалось на пути.