– Я скучал.

– Не надо, Том.

– Гермиона…

– Не хочу ничего слышать!

Они расстались не на самой приятной ноте, но сейчас, утопая в этих карих глазах, Гермиона на секунду вдруг подумала, что между ними все по-прежнему. Это было странно. То, что собирался сказать Том, могло изменить ее привычный уклад. От этого становилось очень страшно.

– Прости меня.

Гермиона молчала. Если она сейчас скажет, что давно простила его, то снова проиграет. Допустить этого было никак нельзя. Поэтому она проговорила:

– Том, мы ничего не обещали друг другу. Это был просто секс. Или ты думаешь, что я поверила в то, что тем вечером ты серьезно сделал мне предложение выйти за тебя? Особенно после того, как ты исчез спустя пару часов. Ни записки, ни смс. О да. Конечно.

– Прости. Так, правда, было нужно, – он взял ее за руку. – Я всегда был с тобой честен. Но я ничего не могу с собой поделать. Я все еще люблю тебя.

– А я тебя ненавижу! – зло сверкнув глазами, Гермиона выпила последнюю стопку и, схватив сумочку, поспешила прочь.

Она стояла у лифта, который, как назло, все никак не приходил. Том Риддл – главный экзамен в ее жизни. Проваленный с треском. Перед глазами все плыло от слез, а в голове шумело от выпитой на голодный желудок текилы. От накатившей злости хотелось выть и топать ногами. Они же обещали друг другу. Обещали! Почему он никогда не держит слово…

– Ненавижу… – словно заклинание шептала Гермиона, стараясь убедить саму себя.

Том заставлял ее быть живой, чувствовать то, что никогда не удавалось ни одному мужчине до него. Она каждый раз буквально вспыхивала от желания стоило ему только коснуться ее кончиками пальцев, прошептать что-то на ухо, обжигая дыханием кожу. И она ненавидела его за то, что ничего не изменилось.

Они не виделись почти год. Случайно столкнувшись однажды в метро, ни Том, ни Гермиона не захотели расставаться. Они не задавали друг другу вопросов о прошлом, не планировали будущего. Просто наслаждались моментом. У каждого была жизнь за пределами небольшой квартиры в центре города, где они встречались каждый вторник и четверг. Никто не знал об их романе. Гермиону не смущало, что она изменяет Рону с малознакомым парнем. Потому что этот парень творил удивительные вещи с ее телом, заставляя вздрагивать от удовольствия от одной мысли о нем. И, сама не заметив как, Гермиона влюбилась. Но, как оказалось, всему есть предел. Когда Том просто исчез, она была настолько ошарашена, что даже не сразу поняла, как теперь должна жить дальше. На это просто не было сил. Но они ничего не обещали друг другу. И больше всего Гермиона ненавидела себя за то, что почему-то простила Тома. Спустя полгода она снова научилась искренне улыбаться, но так и не рассказала никому о нем. Эта тема была под запретом даже в разговорах с самой собой.

И встретиться снова… Это было невыносимо.

Это означало признать, что она ничего не забыла. Что все еще влюблена.

– Да что такое с этим лифтом!

Гермиона остервенело давила на кнопку вызова, пока не услышала звук колокольчика. Утерев слезы, она нажала на первый этаж и прислонилась к стене. Все, чего ей сейчас хотелось, оказаться поскорее дома, забраться в горячую ванную и просто смыть с себя события последних пятнадцати минут.

– Не так быстро, Миона! – Том в последний момент вбежал в лифт.

– В здании двадцать три лифта, Риддл. Избавь меня от своего общества, будь добр!

Тот лишь хмыкнул, складывая руки на груди. Гермиона было потянулась к кнопкам, но он ее опередил, останавливая лифт.

– Помнишь, как нам было хорошо вместе? – Том подошел к ней, отводя волосы от лица.

– То, что было между нами, было неправильно.

– Но тебе же так нравилось, что ты не могла контролировать ситуацию.

Он подошел почти вплотную, и Гермиона почувствовала теплоту его тела. Горячее дыхание коснулось ее губ, а ловкие пальцы уже расстегивали пуговицы на блузке, заставляя трепетать. Не в силах справиться с желанием, она отвела взгляд, но Том нежно коснувшись подбородка, заставил посмотреть на него.

– Смотри на меня, Грейнджер. Я хочу, чтобы ты видела, как я хочу тебя.

А затем он проскользнул рукой за пояс юбки, притягивая к себе.

Гермиона судорожно выдохнула. Губы пересохли, внутри все ходило ходуном, сердце стучало, как бешеное, стараясь вырваться из груди. Она подалась вперед, но Том лишь усмехнулся.

– Скажи это, Миона. Скажи, и я сделаю. Признай, что все еще хочешь меня, как тогда. Мы можем быть вместе. Позволь мне все исправить.

Чувствовать эти дразнящие пальцы на своей спине стало почти невозможно. Желание настолько затуманило голову, что она была готова, без преуменьшения, на все. Внутри все переворачивалось от этого шепота, заставляя все сильнее сжимать бедра. С Роном ей никогда не достичь такого наслаждения. Наверное, поэтому она все чаще отказывалась от близости, ссылаясь на головную боль.

– Я… хочу тебя, – выдохнула Гермиона, сдаваясь.

– Умница, девочка.

Том удовлетворенно выдохнул и наконец поцеловал ее. Его властные губы лишали воли.

– Скажи это еще раз.

– Я хочу тебя, Том.

– Боже… Что ты со мной делаешь…

Он снова поцеловал Гермиону, увлекая в водоворот чувственности.

Как они оказались на заднем сидении машины, Гермиона не поняла. Она осознала себя в тот момент, когда горячие губы обхватили ее сосок, а язык заскользил по кругу, заставляя желать этих прикосновений все сильнее. Шумно выдохнув, она покачивалась взад-вперед, прижимаясь к уже вставшему члену все сильнее и сильнее. Том застонал, и Гермиона нетерпеливо укусила его за нижнюю губу, впиваясь ногтями в плечи. Спустя секунду она уже расстегивала ремень на его брюках. Сильные руки ухватили ее за бедра, разводя ноги еще шире, и Гермиона, не удержавшись, упала вперед. Она почувствовала, как Том начал медленно вести пальцами по внутренней стороне ее бедер, изредка меняя силу нажима, подбираясь все ближе к кромке трусиков.

– Ну же, чего ты медлишь…

Тот лишь усмехнулся. Гермиона нетерпеливо застонала, желая наконец почувствовать эти пальцы, а Том все так же невыносимо медленно вел по складочкам половых губ, едва задевая клитор. Дразня, заставляя все сильнее ерзать и впиваться пальцами в его плечи.

– Какая ты мокрая. Как мне этого не хватало. Скажи, ты только со мной такая?

– Только… с тобой… Пожалуйста, не останавливайся…

– Правильный ответ.

Когда она почувствовала пальцы Тома внутри, то даже зажмурилась от головокружительного удовольствия. Он неторопливо двигался, нежно поглаживая стеночки влагалища, а затем внезапно согнул первую фалангу указательного пальца, коснувшись особенно чувствительной зоны. Гермиона вскрикнула, и все внутри нее сжалось.

– Потерпи еще немного, милая. Не кончай. Я с тобой еще не закончил.

И он без промедления вошел в нее. Гермиона на секунду замерла, а затем начала двигаться, скользя все быстрее. Она шумно дышала, кусая губы, чтобы не закричать. Но стоило Тому с силой сжать руками ее талию, одновременно с этим обхватывая сосок, она простонала:

– О боже, Том…

– Да, детка. Кричи мое имя.

– Это просто… восхитительно, – прошептала Гермиона. – Как я скучала по тебе.

Дыхание сбилось, губы пересохли. Усилием воли она открыла глаза, тут же попадая в капкан темных от желания глаз. Не осталось ничего, кроме этой густой темноты напротив, дыхания и дрожи. Все тело покрылось испариной, но сбавить темп означало разрушить эту магию.

Движение вверх.

Движение вниз.

Глубже, сильнее.

Стон. Вздох.

– Боже! Том!

Острое наслаждение казалось прошло сквозь все ее тело. Гермиона застыла в полудвижении, закусывая губу. Все тело горело, ноги дрожали, отказываясь держать. И тут Том застонал, убыстряясь еще больше, пока и его не накрыло волной оргазма.

***

– Гермиона, когда мы увидимся снова?

– Том…

Они сидели в машине около ее дома. В окнах горел свет, значит Рон был дома. Видеть его после того, что случилось между ней и Томом не хотелось.