Виктор надел рюкзак за спину и, повесив на плечо ружье, пошёл первым между деревьев.

– Тут есть визир, по нему легче идти. Лесоустроители вырубили кусты вдоль тропы на метр шириной. Сэкономим время.

Громады горного хребта в верховье реки Синей величавы на фоне синего неба и зелени тайги. Сихотэ-Алинь и есть разлом двух тектонических плит. Восточная плита, более горячая, уходит в Тихий океан. Миллионы лет назад магма выдавила цепь гор. Все вулканы богаты рудами, редкоземельными и цветными металлами.

Виктор остановился, поджидая.

Виталий поделился впечатлением.

– Трудно представить, какие богатства скрыты в горах!.. Что ни вулкан, то месторождение! И сколько их тут?! Не счесть! А тебе не встречались выходы кварца с прожилками золота?

– Рудное золото редкость. Не встречал. Интересные камни находил. Гранат. Вулканические бомбы. Камни с металлическим серебристым блеском. Полиметаллические руды.

Двинулись в путь. Лесник шёл легко, показывал рукой на тайгу то в одном направлении, то в другом, где видел выход любопытных для него горных пород.

Виталий делал остановки, разглядывая горы. «Сколько загадок и тайн они хранят? Сколько малых ручьёв и больших речушек сбегают вниз по склонам в реку Синюю, а она впадает в Журавлёвку, а та в Уссури, приток великого Амура-батюшки».

Догнал лесника: «В конторе работа с документами это сидячая работа. И дома курсовые, заметки в газету. Но ничего! С учёбой закончил!.. Теперь в тайгу буду чаще выбираться!.. Летом с пасекой в компанию к Ломакину и Агильдину встану со своими шестью ульями, это только для начала!.. На ближнюю сопку с июля за грибами хоть каждый день ходи! За жимолостью и малиной в ягодные места. Мотоцикл бы теперь свой заиметь. Титов Владимир Иванович, водитель автобуса лесхоза, майор запаса, пригласил съездить в тайгу, хочет показать плантацию женьшеня. Поеду. Осенью шишковать с бригадой главного лесничего схожу, так что из городского жителя перекуемся на таёжника. Полюбоваться дикими красотами тайги того стоит, да и денег заработать не помешает, сын растёт, о втором подумать можно, в отпуск на родину съездить. Да и дом свой надо строить, раз прижился в Кавалерово и отказался вернуться в Алма-Ату и работать на кафедре!..».

Солнце поднялось, и воздух прогрелся. Могучие кедры и ели стоят почти сплошной стеной. На этом склоне никогда не вырубали лес.

Виталий остановился, огромная липа, настолько огромная, что она поразила его воображение. По обхвату ствола можно было бы дерево принять за тополь, если бы не кора, у липы она особенная, белесоватая. И веточки тонкие, и красновато-коричневые почки, и листья из них ещё не распустились. Прислушался к шуму шуршания и насторожился, внимательно оглядываясь вокруг себя, заметил – идёт малозаметный сухой дождь из экскрементов гусениц!.. На прошлогоднюю листву падают тёмные капли, кал. К липе примыкают кедры, их зелёную хвою поедают тёмно-зелёные гусеницы величиной с мизинец и поменьше. Стало понятно, они с Виктором вышли на место плотного поселения гусениц непарного шелкопряда.

Прошлой осенью гусеницы спустились на почву, собрались в небольшие кучи, чтобы пережить зиму в лесной подстилке под слоем листвы. Ранней весной опять поднялись к сочной хвое на зловещее пиршество.

Кедры, ели, пихты способны повторно выбросить из спящих почек молодую хвою и выстоять в очаге, но если плотность этих маленьких чудовищ чрезвычайно высока, то к концу лета в тайге остаются голые деревья, и они усыхают. Затем на усохших деревьях поселятся жуки-древоточцы, они вгрызаются в древесину, оставляя бесчисленное множество ходов. И такая древесина для строительства не годится. И Природа сама борется с умершим лесом. В ходы, оставленные жуками, попадают споры грибов. Древесина становится и вовсе рыхлой. Ураганы, тайфуны валят деревья на землю, а бактерии завершают пиршество, превращая древесину в труху. Ствол, лежащий на земле, покрытый грибами, мхами и лишайниками, через сотню лет опять становится землёй.

Виталий стоит среди больной тайги. Выстоит ли она перед натиском гусениц?

За кедром на огромной старой ёлке такая же картина. С веток, облепленных гусеницами, сыпется на землю серовато-зеленый дождь кала. Виталий обошёл ель и, поскользнувшись на скользком корневище, схватился за стволик аралии, чёртова дерева, прозванного так за крупные острые шипы. Боль пронзила ладонь. Виталий чертыхнулся с досады, переводя дыхание.

Солнце поднялось к зениту, воздух прогрелся. Склон горы оказался затяжным и пологим.

Виктор спешит к водоразделу, его фигура мелькает то между деревьями, то исчезает за стволами.

Виталий не выпускает его из виду: «Мечта сбылась. Иду по уссурийской тайге за проводником, как когда-то Арсеньев с отрядом казаков шёл за Дерсу. Ниже по течению реки Синей, на реке Павловке, во время переправы казаки утопили оружие и припасы».

Вершины хребтов вырастали как из-под земли, становясь выпукло зримыми. Лесники поднялись на водораздел, довольно пологий, просторный. Открылась панорама диких гор. На переднем плане стволы гигантских размеров кедров и елей. Вот стволы липы растут из одного корня!.. Лианы винограда, обвивая ветви деревьев, тянутся к макушкам. В зарослях лещины лианы лимонника!.. Первозданная красота!..

– Привал! – крикнул Виталий, снял фуражку с гербом лесного ведомства, вытер платком пот на лице и шее. – Заложим пробную площадку. – Сбросил рюкзак и, развязав его, достал простынь, расстелил под ближайшим кедром, посмотрел на часы. – Ждем час, затем подсчитаем, сколько экскрементов оставили гусеницы.

Из-за деревьев послышался лай собаки. Виктор снял с плеча ружьё, насторожился и пошёл посмотреть. Метрах в двадцати от костра на выступе скалы Виктор увидел крупного полоза. Змея, свернувшись калачиком в несколько рядов, подняв голову, шипела, отпугивая собаку.

Виктор позвал Виталия.

– Что там?

– Полоз. На камень заполз погреться на солнце.

Среди лишайника на выступе скалы Виталий увидел свернувшуюся змею с тёмным окрасом в шашечку, желтоватым и коричневым.

– Змею эту и не заметишь, почти одного цвета, сливается с камнями, прошлогодними листьями. Красивая!..

– Если цапанёт, будет вава. В мае месяце после зимней спячки укус полоза опасен, накопил яд, а так он, как и обычный уж. Полоз не нападает. Ну а если и случайно наступишь на него, и он укусит, то не умрёшь.

– Знаю эту змею. В зоопарке видел на родине. И в Кавалерово, в пойме реки Кенцухе. Замерял площадь сенокосного угодья. Слышу!.. Шипение! А полоз – вот он!.. Рядом!.. Свился в клубок на болотной кочке, поднялся, как кобра, и головой качает!.. Вот-вот укусит за руку!.. Я, сработал инстинкт, отпрыгнул в сторону и наблюдаю за ним. Погонится или нет?! Любопытно!.. Стою. Любуюсь. Метра три длиной! Но точно, что больше двух метров!.. Толще этого будет и длиннее.

Виктор дал команду собаке, она отошла в сторону, присела на задние лапы, смешно так качает головой, в её глазах читается интерес к событию.

– Хочешь подержать?

Не дожидаясь ответа, Виктор подошёл к полозу, прижал голову к земле, взял пальцами у головы и поднял над землёй. Змея вытянулась в струну, и оказалось, что она выше роста Виктора.

– Подержи! Вес почувствуй. И силу.

– Что-то нет особого желания.

– Держи! Привыкай!.. В тайге никого не бойся!.. Главное – выдавить из себя страх, ни капли не испытывать!.. Тигр и медведь чувствуют страх жертвы. Ты тоже для него добыча, которую можно съесть!.. Испугаешься и побежишь, шансов остаться в живых будет мало. Ну, держи змеюку. Я её на камень положу, а ты хватай покрепче у самой головы.

– Да ну его к черту, этого полоза!.. Я не боюсь!.. Я брезгую!.. Мерзость какая то!.. Скользкий он!..

– Не скользкий!.. У него на шкуре мелкие шипы, такие мелкие, что не видны, слились с цветом шкуры, миллионы их, наверное. Их почувствуешь, когда возьмешь всей ладонью и пальцами, они ощущаются как мелкие занозы, ими змеи цепляются к коре дерева и так, поднимаясь по стволу, добираются до гнёзд птиц и воруют яйца и птенцов.