…Люба с первой минуты показалась ему милой девушкой с открытой душой. Рассказывает обо всём, что интересует. Природа. Климат. Знакомит с соседями, о каждом всё знает до мелочей. Не село, а одна семья. Люди принимают доброжелательно, помогают. Все когда-то волею судьбы съехались на эту солнечную долину со всего Советского Союза. И солдаты после окончания войны остались на жительство.
…Вот он, лесник Журавлёвского лесничества. Ездит с лесниками на старые пожарища, заросшие берёзами, высаживать двухлетки кедра. Пожары тушить.
Сходил в сельсовет, познакомился с председателем, отдал письмо директора лесхоза с ходатайством выделить землю под строительство дома.
– Выделим, – заверил председатель и пригласил пройтись с ним.
Понравился участок на окраине села, у кромки тайги.
– В лесу ключик есть за родниковой водой ходить, он не замерзает, или к соседям, пока колодец не выкопаешь. Водоносный слой близко, – одобрил выбор места председатель. – Сруб колодца из лиственницы сделаешь, дольше простоит. Соседи помогут, пригласишь на обед, угостишь.
Виктор привязался к сельчанам и решил остаться в таёжном селе. Отправил телеграмму: «Устроился на работу, всё нормально, Виктор».
Спустя неделю почтальон, молодая девушка, вызвала Виктора из времянки за ограду и, озорно и оценивающе глянув на него, вручила письмо.
Мама писала: «Надеялась у тебя на руках помереть, а ты сбежал и оставил нас одинокими. За что ты нас так наказал?»
…Поздним вечером во времянку вошла Люба, игриво посмотрела на Виктора.
…Виктор, уловив в глазах девушки искорки, закрыл дверь на крючок…
…Утро. Завтрак в доме. На столе в чугунной сковороде жареный картофель с хрумкой на ароматном свином сале, оладьи со сметаной, чай со сливками. Уголки глаз Пензина улыбаются, хотя вида не подаёт, вслух рассказывает, у кого из сельчан на подворье самые плодовитые и крупные свиньи, советует Виктору, у кого на племя купить. «Обрёл зятя, и теперь он, старшина запаса Пензин, будет гордиться родством с полковником, вызывая зависть соседей. Одно смущает, руки у будущего зятя-постояльца не мужицкие. Останется ли в селе?.. Не подастся ли в город?.. А с ним и дочка?! Привязать к земле надо его. Да покрепче»! – крутится в голове мысль.
– Зимовье начнём строить у тебя на обходе. Дело это нехитрое, хотя и хлопотное, а зимой возьму отпуск, охотой займёмся.
– Лучше военный блиндаж, чтобы не так видать было, как у партизан.
Виктора берут сомнения: «Законным ли будет его зимовье?.. Охотник, с которым он провёл зиму в зимовье, рассказывал, что вся территория поделена на охотничьи участки. Руководит охотниками коопзверпромхоз, кооперативное звероводческое хозяйство. Есть охотники штатные, они выполняют план по всем видам деятельности, а есть любители. И лесники в коопзверпромхозе могут купить лицензию на отстрел изюбря или кабана в указанном им месте, свободном, не занятом штатными охотниками. Егеря осенью по чернотропу определяют численность зверя, смотрят, «где густо и где пусто», и регулируют отстрел лицензиями. Если нарушить этот порядок, то охотник пожалуется на лесника-браконьера».
– Охота у нас будет незаконной. Вас это не смущает? – Виктор, улыбаясь, глянул на Пензина, желая знать его мнение.
– Чем дальше от села, тем зверя больше. Там и охотничьи участки штатникам розданы. А у тебя на обходе, у самой дороги, дом для ученых под твоим присмотром, ты там жить обязан. А мы поблизости построим, от дороги и от глаз подальше, и там, в тепле, шкурки с белок и соболей снимать да обезжиривать, мясо изюбря или свиньи на тушенку переварить. На твоём обходе все охотятся, кто лицензию приобрёл. Тебе-то в первую очередь дадут, только заяви да выкупи. Я-то это знаю.
– В блиндаже лучше, мы на сборах в армии жили. – Виктор вспомнил гарнизон, где проходил военную подготовку. – В нём просторнее, теплее, светлее. Заглубился на два метра, а там земля зимой не промерзает, водоносный слой близко, значит, и вода с плюсовой температурой, оттого и теплее.
– Хлопотное это дело, – стоит на своём Пензин, – земли много вынуть придётся, чтобы в сопку врыться. И зимой, если снегу навалит, тоже работы добавится. Но и резон есть, согласен. Печку на три колодца сложить, тепло будет, как в доме, согласен. Дверь крепко-накрепко укрепить, чтобы медведь или тигр не залез. Стены из стволов осины сложить, какой хочешь длины, тогда хоть вдвоём, хоть вчетвером живи. На белку ходить можно всю зиму, это уже так, для интереса и здоровья. Убил – не убил, а пожить в тайге на вольном воздухе зимой одно удовольствие, особо при таком комфорте. Воздух в просторной комнате чище, дышать легче. Не то что в зимовье. В просторе-то жить, оно… как благо. Согласен.
…В пятницу стали готовится к поездке в тайгу. К мотоциклу «Урал» Пензин закрепил самодельный прицеп. Сложили в него лопаты, лом, бензопилу, канистру с бензином, топоры, скребки. Сверху примостили тачку, привязали верёвкой. В люльку положили рюкзак с продуктами и, наскоро попрощавшись, поехали по лесной дороге на речку Синюю.
Миновав вертолётную площадку и двухквартирный дом учёных, свернули на тропу и поехали вдоль берега реки вглубь тайги. Путь преградили густой подрост леса и кустарник. Нарубив веток, замаскировали мотоцикл. Взяв рюкзак, топоры и лопаты, пошли по тропе.
Выбрали место у ручья в молодой осиновой роще.
– Место для пасеки подходящее. – Пензин по-хозяйски смотрит на склоны сопок, на кедры, ели. – Липы много. Бархатного дерева в пойме реки. И аралии хватает, и элеутерококка. И медвежьей черемухи. Хорошо бы пасеку сюда привезти на медосбор весной, до начала цветения черёмухи и бархата, в июле липа, в августе аралия и элеутерококк. Ты как к пчёлам относишься?
– Положительно. Пчёлы цветы опыляют, без них семян не жди, а если есть семена, то и лес молодой поднимется даже после пожара. Это ещё и корм птицам и зверю… Пока есть пчёлы – природа в относительной безопасности, ей ничто не угрожает, кроме катаклизмов и человека.
– Да, это точно сказано. Природе вредят сами люди. И петуха пускают, и кедрачи вырубают, и дым химических заводов, и ультракороткие волны телевизионных и радиолокационных станций, и линий электропередачи. Так что в этом месте, подальше от сёла, пчёлам будет комфортно. Так как? Присмотришь за моей пасекой? И я в долгу не останусь. Научу тебя, как с ними обращаться, и роями наделю.
– Привозите, места хватает.
– А сам-то укусы пчёл переносишь?
– Так я в городе вырос. Откуда мне знать. Не кусали пока.
– Привыкнешь и к пчёлам, так я тебе уликов подарю. Один улей держать рискованно. Бывает и так, матка пропала, тогда из другого улья берут маточник. Можно отводок сделать от второй семьи с маткой, а можно семьи объединить. Есть поле для манёвра. А когда липа отцветёт, после медосбора, первого августа, семьи двух уликов пополам поделить, желательно это сделать, то у тебя станет четыре пчелосемьи. На следующий год четыре поделишь, станет восемь.
– У вас так всё просто. Откачал мёд, поделил семьи. Это и есть пчеловодство?
– Я тебя научу. Даданы[8] у старых пчеловодов без дела стоят, задёшево купишь. Старики в огороде возле дома держат понемногу, а пустые улья под навесом хранят про запас или на продажу, они же денег стоят, так что инвентарь и улики пустые всегда купить можно, пусть и старые. А коли интерес появится, то улья заказать можно столяру, а там и сам научишься делать. Это всё не так уж и сложно. Был бы интерес к пчёлам да желание строгать, пилить, а навык сам придёт с годами. Медведя и то приручают, и он в цирке танцует да на велосипеде ездит. А тут, главное, весной и осенью маток молодых научиться выводить, отводки делать. Молодые, оно понятно, сеют лучше. А старая матка… ну, как это объяснить попроще, это как сорокалетняя женщина. Родить-то может, да даётся это ей уже с трудом. А молодая девка, она до этих самых сорока годков детей эдак десять, а то и двенадцать нарожает. Такая вот у неё природа, у женщины, значит.
