Ева вскоре окончательно выдохлась, и Иван взял ее на руки. До центра оставалось еще три квартала. Иван наделся встретить хоть кого-нибудь из людей, но улицы были призрачно пустынны, словно весь город вымер в один момент, не было слышно даже лая домашних собак. Только ветер гонял по асфальту снег и посвистывал в проводах. Вскоре перед некоторыми домами им начали встречаться фигуры застывших в странных позах людей, с искаженными от ужаса лицами, на теле многих из них виднелись глубокие раны, но кровь из них не текла. Повернувшись в очередной раз назад, Ястребов увидел ту же странную фигуру с мешком и косой, окутанную густым туманом и идущую прямо за ними. У Ивана открылось второе дыхание и, прижав дочку посильнее к себе, он схватил сына за руку и побежал быстрее. На следующем перекрестке они повернули налево, светофор, висящий над дорогой, горел только красным цветом, как предупреждение. До центра оставалось совсем немного, но за весь путь они не встретили ни одной машины или человека, и это очень его пугало. Иван обернулся еще раз и увидел опять ту же фигуру, только намного ближе, до него донесся звон металлической цепи, от которого холодела кровь.
Елена из последних сил старалась бежать быстрее, пот градом катился по ее лицу. Ева прижималась к плечу отца с закрытыми глазами, Сережа крепко держался за руку и старался не отставать от родителей. Вдоль дороги появились витрины магазинов и кафе, но все они были пусты и безжизненны, нигде не горел свет. Силы покидали Ивана, они пробежали всего пару километров, а он чувствовал себя, как будто пробежал кросс с мешком цемента на плечах. До спасительной площади оставался всего один квартал. Быстро преодолев его и повернув за большое здание с каменными стенами, Иван остановился. Вместо красивой и украшенной городской елки на центральной площади высилась огромная, выше всех близлежащих домов, лесная ель. Ее корни, как щупальца исполинского осьминога, расползались на половину площади и, вывернув камни и бетон, прорастали в земли. Вместо гирлянд и шаров на ветках висели внутренности животных, мерзко блестящие в свете фонарей и исходящие паром. Иван прижал Еву к плечу, чтобы девочка не увидела этого. Сзади послышался приближающийся звон цепи, но бежать было уже некуда. Ястребов почувствовал, как им медленно начал завладевать ужас, сковывая все его тело, тонкими пальцами прокрадываясь по коже и вызывая мурашки. Иван повернулся в сторону звона, достал из кармана револьвер, и попятился к середине площади.
Из-за угла того же здания, сначала неясно вырисовались очертания фигуры с косой, но с каждой секундой становились все отчетливее. К звону цепи прибавился стук косья по брусчатке. Старец шел медленно, уверенный, что убежать от него невозможно. Ветер развевал седые пряди волос, создавая подобие ореола вокруг головы. Туман из-под шубы разливался по улицу и скрывал под собой мостовую. Было видно, как из мешка на его плече, что-то капало в туман. Глаз старца не было видно, но Иван чувствовал, что он смотрит именно на него, и от этого взгляда в венах стыла кровь. Иван попытался развернуться и опять бросится бежать, но ноги ему уже не подчинялись, все происходящее начало казаться ему каким-то сном. Елена рядом тоже замерла, пытаясь что-то закричать или сказать, но только раскрывая рот, как выброшенная на берег рыба.
Из последних сил Иван поднял револьвер и нажал на спусковой крючок. Раздался громкий выстрел, во влажном морозном воздухе прозвучавший намного громче обычного, и эхом отразившийся от всех стен. Было видно, как пуля попала прямо в старца - мех на его шубе резко колыхнулся и взвилось небольшое облачко не то пыли, не то дыма. Но старик продолжал идти вперед, ни одна морщина на его лице даже не пошевелилась. Немного отрезвленный Иван еще три раза нажал на курок, вспышки от выстрелов били по глазам, едкий запах пороха въелся в нос. Но старик был непоколебим, казалось, он даже не замечал этих выстрелов, продолжая идти вперед. Иван сделал еще шаг назад и, оступившись, упал навзничь, еле удержав дочку на руках. Последние силы и самообладание покидали его, он прижимал к себе Еву, с болью осознавая, что не может спасти своих детей. До старца оставалось каких-то десять шагов, когда на площади раздался пронзительный крик, приведший Ивана в себя. Он повернул голову и увидел Кассандру - местную сумасшедшую, которую они встретили днем перед магазином. Она стояла почти возле самого ствола жуткой ели и громко кричала. На ней не было ее изношенного пальто, лишь легкая рубашка с закатанными рукавами и старые джинсы. Босые ноги по щиколотку утопали в свежем снегу, но девушка не замечала этого, оно смотрела то на Ивана, то на старика.
- Ему нужна жертва! - кричала девушка, переведя взгляд на Ивана. - Если не дать ему этого, он заберет весь город и уйдет. Он изголодался за сотню лет забвения. Ему нужна жертва!
Иван попятился назад, но Елена так и продолжала стоять на месте, лишь немного согнувшись и прикрыв собой Сережу. Кассандра подбежала прямо к стволу ели и прижалась к ней спиной, ее волосы расплескались по плечам и темной коре дерева.
- Вы должны принести жертву! - продолжала кричать она. - Он не успокоиться! Вы должны это сделать! Убейте меня и он уйдет!
Иван посмотрел на девушку стоящую возле дерева, она обхватила руками ствол и прижималась к нему спиной. В глазах Кассандры читалась мольба. Она смотрела на старца и детей и продолжала кричать. Расстояние между Еленой и стариком сокращалось: высокая фигура с косой была уже в нескольких шагах от нее. Сережа в ее руках начал неестественно сгибаться, прижимая колени к груди. Времени думать не было, и Иван решил воспользоваться последним шансом. Дрожащей рукой он поднял пистолет и прицелился в Кассандру. Увидев над мушкой ее глаза, он на секунду замешкался. Девушка была очень молода, и Иван понимал, что сейчас убьет её. Но, вспомнив о своих детях и жене, он задержал дыхание и, зажмурив глаза, нажал на курок. Выстрел прозвучал еще громче остальных, как раскат грома от ударившей совсем рядом молнии. Пуля пробила Кассандре голову, и весь ствол дерева забрызгало ее кровью. Ноги девушки подогнулись, и она медленно осела, так же держась за ствол. Раздался громкий скрип и скрежет, ветви ели задрожали и как лапы огромного паука, протянулись в сторону старца. По широкому стволу пробежала трещина от самой верхушки до корней.
Старец поднял голову от Елены с ребенком и посмотрел в сторону дерева. Сбросив мешок с плеча, он направился к ели, лишь на секунду задержавшись возле Ивана и повернув голову в его сторону. Ястребов увидел холодный блеск в мелькнувших на секунду глазах старца и снова застыл от первобытного ужаса сковавшего его тело. Старик подошел к ели прикоснулся к грубой черной коре. Трещина распахнулась, но вместо желтоватой древесины внутри зиял черный провал. Закинув на плечо бездыханное тело, старец повернул голову и, посмотрев на застывшую семью, шагнул в недра Ели. Трещина, впустив его в себя, громко захлопнулась и по всему дереву пробежала волна дрожи.
Иван пришел в себя через несколько минут от того, что его тормошила жена. Дети сидели рядом и молчали. Их лица выглядели сонными и непонимающими, как будто они только что проснулись. Ястребов вспомнил все происходящее, как будто кошмарный сон стал явью. Он посмотрел в центр площади, где еще совсем недавно вздымалась жуткая ель, но на ее месте, переливаясь гирляндами и шарами, стояла обыкновенная городская елка.
