У истоков российской славы будущего Севастополя стоит и имя гения мирового военного искусства А.В. Суворова. Именно ему удалось одержать на берегах Ахтиарской бухты чрезвычайно важную победу над турецким флотом, причем победу бескровную, и оттого еще более значимую.
Александр Васильевич Суворов
Случилось это в 1778 году, когда турецкие корабли с десантом на борту вошли в Ахтиарскую бухту для поддержки татарской смуты. Подтянув войска и воздвигнув на берегах бухты батареи, Суворов фактически блокировал турок в бухте. Видя, что идея десанта полностью провалилась, а дальнейшее нахождение в Ахтиаре грозит голодом и истреблением, турки, не теряя времени, бежали в Константинополь. Бескровная и важная победа, закрепившая российское господство в Крыму, не осталась незамеченной в Петербурге. Наградой за нее Суворову от Екатерины Второй была украшенная бриллиантами золотая табакерка с портретом императрицы и надписью: "За вытеснение турецкого флота из Ахтиарской гавани и от крымских берегов". То была самая первая награда россиян за Севастополь…
С ощутимой российской помощью налаженное трехлетие мирной жизни Крымского ханства нарушилось самым непостижимым образом – весной 1782 года вспыхнула распря в ханском роду. Обнадеженный посулами турецких эмиссаров о помощи при захвате власти, старший брат хана Батыр-Гирей-султан подбил младшего брата Арслан-Гирея-султана поднять очередной мятеж. Рассчитывая на удачу, первый мечтал занять престол, второй – стать его помошником – калгой. За вооруженную помощь туркам был обещан Таманский полуостров, на который они претендовали давно.
В начале мятежа изгнал из Тамани ханского наместника- каймакана, разоружив пять сотен воинов, распустил их по домам. Убедившись в нежелании обер-коменданта Керчи принять заверения в нерушимости дружбы с Россией и внять просьбе не вмешиваться в происходящие события, султан переправился через Керченский пролив, высадился в Камыш-Буруне и двинулся внутрь ханства.
Непосредственным исполнителем намерения клятвоотступных братьев захватить и уничтожить находившегося в Кафе (ныне Феодосия) Шагин-Гирей-хана стал проживавший неподалеку ярый его ненавистник Халим-Гирей-султан из чорбанского рода. Вооружив деревенских татар, он вместе с подоспевшими сюда абазинцами и черкесами напал на город, но овладел им только через трое суток.
Шагин-Герей последний крымский хан
Не надеясь защитить Кафу малым количеством верных ему вельмож – сейменов, Шагин-Герей с приближенными старшинами, гаремом и охраной покинул город на своей бригантине и купеческом судне, доставивших их к Керчи, где стоял российский гарнизон. Туда же отправился действительный статский советник Петр Веселицкий, посланник при ханском дворе.
Крепостные и гарнизонные части, подчиненные коменданту керченского гарнизона генерал-майору Федору Фелисову и базирующиеся там суда Азовской флотилии во главе с временно командующим капитаном бригадирского ранга Тимофеем Козляниновым, были надежным гарантом безопасности крымского хана. Однако он оказался в изоляции от своих сторонников, не мог влиять на положение дел в стране.
Обосновавшегося в Карасубазаре (ныне Белогорск) Батыр-Гирея мятежники вскоре избрали новым ханом. Посланные им в Константинополь знатные депутаты добивались его благословения турецким султаном на Бахчисарайский престол. Но фирман, шубу и саблю тот давать претенденту не спешил. В это время Арслан-Гирей укреплял Перекоп, чтобы закрыть русским путь в Крым, если они позволят себе вмешаться во внутриханские дела.
Не будем утомлять читателей изложением событий в Крыму и вокруг него, подробностями дипломатической борьбы между Константинополем и Петербургом, мотивами переписки крымского хана с российским вицеканцлером, президентом малороссийской коллегии, новороссийским генерал-губернатором об оказании помощи в подавлении мятежа. Скажем только, что напряженная обстановка разрядилась лишь полгода спустя.
Сейчас же сосредоточим внимание на крайне интересном фрагменте истории, относящемся к возникновению идеи перевода в пустынную Ахтиарскую бухту части сил Азовской флотилии, а после использования ее для базирования Черноморского флота. Как ни удивительно, но достоверный факт таков: первым об этом заговорил крымский хан.
Перед тем имело место любопытное проявление на высшем уровне русско-татарской дружбы. Оказывая в столь трудный для ханства момент покровительство законному монарху, Екатерина Вторая удостоила Шагин-Гирея чина капитан-поручика бомбардирской роты лейб-гвардии Преображенского полка, затем наградила высшим российским орденом, чем оказала большую честь. По династической традиции шефом полка являлась императрица, а командовал им генерал-поручик, имевший чин подполковника лейб-гвардии.
Свое желание доказать верность и преданность Екатерине, оказать услугу империи Шагин-Гирей выразил не через своего посланника в Петербурге мурзу Темир-агу, а через находившегося рядом полномочного министра Веселицкого. Указывая на явные неудобства для базирования флота строшегося в низовьях Днепра Херсона, хан обратил внимание на превосходные условия имеющейся в его владениях «Ахтиарской древнего Херсонеса гавани, где черви морские не водятся, которая не замерзает и закрыта от ветров".
«Ежели ее императорскому величеству благоугодно будет оную занять флотом своим, – сообщал посол императрице 14 июня 1782 года, – то хан охотно уступает ее, считая «принятие оной за высочайшую себе милость, ибо подобной гавани не только в здешнем полуострове, но и на всем Черном море другой не найдется…». Хан даже обещал снабжать при зимовке суда дровами, поскольку жилья там пока вовсе нет.
В конце всеподданейшего донесения говорилось о великой надежде хана, что всемилостивейшая государыня не откажет в финансовой поддержке «при нынешнем, весьма скудном, возмутителями причиненном ему состоянии» – отпустит 300 тысяч рублей на крайние нужды и простит накопившийся долг. Как видно, «прорусски настроенный» хан бескорыстием не отличался и скромностью не страдал.
Воспользоваться его предложением в ту пору императрица не могла, сознавая, что тяжкие переговоры с турками сразу зайдут в тупик. Лишь когда стала очевидной безысходность взаимоприемлемого решения «крымского вопроса», Екатерина Вторая повелела восстановить Шагин-Гирея на престоле военной силой, по возможности без пролития крови.
Из состава дислоцированного в Новороссии корпуса генерал-поручика Антона де Бальмена выделили дивизию генерал-майора Петра Самойлова, три полка которой сбили заслон мятежников на Турецком валу, взяли крепость Ок, и устремились в глубь полуострова, не встречая сопротивления. К исходу ноября обстановка в Крымском ханстве более или менее нормализовалась. Взбунтовавшихся братьев хан простил, но выпроводил за пределы отечества. Именно тогда Адмиралтейств-коллегия получила распоряжение отправить в Ахтиарскую бухту для контрольного присутствия в зимнее время пару новых фрегатов. Они находились в Днепровском лимане, где с осени 1779 года в Глубокой пристани базировался отряд судов Азовской флотилии. Кстати, так называемая в ряде изданий Днепровская флотилия тогда не существовала, а Лиманская была сформирована позднее.
Той же осенью 1782 года, а именно 17 (28) ноября, в Большой залив вошли фрегаты «Осторожный» и «Храбрый». Ими командовали бывалые капитан-лейтенанты Иван Берсенев и Степан Юрасов, участники знаменитой Средиземноморской экспедиции, герои Чесмы. Так определилась судьба Ахтиара. Сколь символичны были названия первых российских судов, пришедших в будущий Севастополь. Над древними херсонесскими бухтами затрепетал на ветру Андреевский флаг…
Рейд был признан лучшим на всем Черном море. Потемкин просил президента адмиралтейской коллегии графа Ивана Чернышева поторопиться с подробным изучением места для постройки нового города и гавани. Капитан 1 – го ранга Иван Максимович Одинцов, фрегаты которого стали на якорь в Ахтиаре, получил распоряжение проделать подробнейшие съемки и промеры на предмет устройства портовых сооружений. Это была первая зимовка, подробных сведений о ней ждали в адмиралтействе.
