— Нашел ты его?

Берни истерически взвизгнул:

— Черта с два! Он не оставляет после себя следов. Я понапрасну сбил в кровь ноги.

Закурив, я плеснул в бокал немного виски:

— Ты уверен, что побывал во всех отелях?

— Абсолютно. Я шел по списку, который составил для меня Ларсон. Он клянется, что это все. Господин в пальто из верблюжьей шерсти не останавливался в отеле. Он либо жил у знакомых, либо возвращался ночевать в Сан-Франциско. Или туда, откуда его принесли черти. Повторяю, в отеле он не жил.

— С сегодняшнего дня его разыскивают фараоны, — заметил я и рассказал Берни о своем посещении полицейского управления Уэлдена. О том, что Хессон отправился с чьей-то помощью в лучший мир, я упомянул вскользь.

— Теперь ты видишь, что я был прав, — сказал Берни, вытирая ноги. — Троих уже спровадили на тот свет, скоро наступит и наш черед.

— Нам нечего волноваться — преступниками занялась полиция. — Я старался по возможности успокоить Берни. — Ты здорово меня разочаровал. Я рассчитывал поговорить с этим типом до того, как его сцапает Крид.

— Ничего не поделаешь. В Уэлдене он в отелях не останавливался. Теперь пусть фараоны попытают счастья. Может, им повезет.

— Кстати, а Ларсона ты о нем спрашивал? Не мог он остановиться здесь?

Берни вздрогнул, будто его коснулись раскаленной кочергой. Лицо его побагровело, и он посмотрел на меня остановившимися глазами:

— С чего бы ему здесь останавливаться? — спросил он голосом, срывающимся на шепот.

— А почему бы и нет? Так ты спрашивал Ларсона?

— Нет… — Берни схватился за голову. — Боже! Неужели он жил в этом клоповнике? Подумать только, целый день я мотался по улицам, и ни разу мне не пришла в голову мысль спросить Ларсона!

Я подошел к телефону.

— Говорит Слейден, — сказал я, услышав голос клерка. — Ты не помнишь, не останавливался ли у вас в гостинице один субъект? В августе прошлого года. Он носил пальто из верблюжьей шерсти — высокий загорелый парень с тонкими усиками.

— Отлично помню, — ответил Ларсон. — Что-нибудь произошло?

— Я сейчас спущусь. Мне надо с тобой потолковать.

Я сбежал вниз по лестнице.

— Расскажи о нем поподробней, — попросил я, подходя к конторке администратора. — Как его звали?

Ларсон заглянул в гроссбух:

— Он поселился у нас десятого августа. Звали его Генри Ратленд. Вот запись в книге: прибыл из Лос-Анджелеса. А что с ним случилось?

— Он прибыл в тот же день, что и мисс Бенсон?

— Мисс Бенсон зарегистрировалась утром, Ратленд — около шести вечера.

— У него был зеленый «кадиллак»?

— Точно. Он ставил его на стоянке напротив.

— Не знаешь, они записывают номера машин?

— Может быть. А впрочем, не хочу врать.

— Когда он выехал?

— Утром семнадцатого августа.

— То есть в тот же день, когда исчезла мисс Бенсон. — Я машинально пригладил ладонью волосы. — Не иначе как этот парень замешан в ее исчезновении. Ты видел их когда-нибудь вместе?

— Не припомню. Он уходил рано, а мисс Бенсон оставалась в отеле до позднего вечера.

— Они жили в соседних номерах?

— Его номер был расположен напротив, — сказал Ларсон, снова заглядывая в книгу.

— Выходит, они могли ходить друг к другу и без твоего ведома?

— Пожалуй. У нас не хватает коридорных. После восьми наверху никого нет.

— Ратленд не делился с тобой, что за дело было у него в Уэлдене?

— Нет, с чего бы он стал со мной откровенничать?

— Багаж при нем был?

— Чемодан.

— А гости не приходили? Или, может быть, кто-нибудь звонил по телефону?

— Нет. У нас в гостинице он ни с кем не встречался.

Подумав, я спросил;

— Стоянка еще открыта?

— Да, там дежурит Джо. До часу ночи.

Джо забыл номер «кадиллака», но хорошо помнил машину и самого Генри Ратленда.

— Денег у него куры не клевали, — словоохотливо сообщил он. — Мистер Ратленд забирал «кадиллак» ровно в семь утра и возвращался обратно между двенадцатью и часом ночи. Он любил, чтобы машина сверкала, и ругался, если находил на ней пылинку. Извините, но номера машины я не помню, а записей мы не делаем.

Я дал ему полдоллара и вернулся в отель. Берни с видом страдальца лежал на кровати.

— Его зовут Генри Ратленд. Сюда он приезжал из Лос-Анджелеса.

— Мне плевать, как его зовут! — простонал Берни. — Из-за этого негодяя я битых пять часов шатался по улице. Подумать только, я мог полдня спокойно пьянствовать в баре!

Я громко захохотал. Ситуация была действительно презабавная,

— Забудь о своих ногах — прогулка принесла тебе пользу. Врачи, наверное, давно рекомендуют тебе заниматься физическими упражнениями. Ну хорошо, время уже позднее. С Кридом я поговорю завтра, а сейчас давай…

Я остановился на полуслове, увидев, что Берни со странным выражением смотрит в сторону двери. Повернув голову, я глянул назад, и сердце у меня на долю секунды перестало биться.

В дверном проеме неподвижно застыла фигура неизвестного мне человека. Грязная шинель плотно облегала его широкие плечи, черная шляпа с опущенными полями по брови закрывала лоб. На мертвенно-бледном лице, покрытом двухдневной щетиной, я прочитал выражение неистовой холодной ярости.

В правой руке незнакомец держал пистолет тридцать восьмого калибра. Его дуло было нацелено мне в грудь.

С минуту мы молча смотрели друг на друга.

— Ни с места! — сказал он. Голос был гнусавый и низкий. Говоря, он едва раскрывал губы. — Который из вас Слейден?

— Я. — Изо рта у меня вырвался цыплячий писк. Я готов был провалиться от стыда, что не сумел придать своему голосу более мужественного выражения.

— Так. Теперь слушайте оба: завтра утром вы уберетесь из города. До одиннадцати часов. В Уэлдене обойдутся без вас. Если кто-нибудь думает, что я шучу, может остаться. Поняли?

Я перевел дыхание. Первый страх, вызванный неожиданностью, прошел, и теперь я чувствовал, что внутри у меня все кипит от злости.

— Ты все сказал? — с ненавистью глядя на бандита, спросил я. — Кто ты такой, чтобы нам приказывать?

— Хочешь со мной познакомиться? — Внезапно по его телу прошла дрожь, и он, согнувшись, начал трястись и шататься, как в лихорадке. С трудом восстановив равновесие, он продолжал: — Если б не босс, я прикончил бы вас на месте. С вами будет то же, что с Хессоном, если не уберетесь из Уэлдена. — Отступив назад, он взялся за ручку двери. — Не думайте, что вас защитят фараоны, в городе не хватает полиции. Собирайте манатки и сматывайтесь!

Некоторое время он продолжал оставаться в комнате, корчась, будто от нестерпимой боли, потом вышел в коридор.

Мы с Берни, затаив дыхание, прислушивались к мягким удаляющимся шагам. Когда за дверью все стихло, я медленно поднялся и посмотрел на своего компаньона.

— Проклятый наркоман! Насквозь пропитался отравой.

— Боже! — заголосил Берни. — Говорил я тебе, что легким испугом нам не отделаться? — Трясущимися руками он схватил стакан виски и осушил его одним глотком.

— Я тоже поначалу струхнул, — сказал я. — Но ненадолго. Видимо, у меня начали пошаливать нервы.

— У меня они шалят с детства! — воскликнул Берни. спрыгивая с кровати. — Какой кошмар! В меня целились из настоящего пистолета!

Он схватил чемодан и начал торопливо швырять в него свои пожитки.

— Для кого ты ломаешь комедию? — спокойно поинтересовался я.

— Комедию? — переспросил он, не прекращая своего занятия. — Я упаковываю вещи. Мы должны быть готовы чуть свет. А вообще, зачем откладывать, почему не уехать прямо сейчас? — Побросав в чемодан носки и носовые платки, он поднял с пола полуботинки. — Хватит таращиться, иди упаковывайся!

— Ты думаешь, спятивший наркоман заставит меня отказаться от хорошей статьи? — спросил я, начиная сердиться не на шутку.

Берни положил полуботинки в чемодан.

— Не знаю, и, честно говоря, мне плевать, что ты думаешь. — Он оглянулся по сторонам, проверяя, не оставил ли чего-нибудь в номере. — Ты слышал, что сказал этот гангстер? Убирайтесь, или… Он уже прикончил Фармера, эту девку Николс и Хессона. Или ты воображаешь, что он заглянул к нам пошутить? Кстати, ты обратил внимание на его глаза? Бр-р-р! У меня по всему телу гусиная кожа от его взгляда. Конечно, ты можешь оставаться и разыгрывать из себя героя. Я не возражаю. А с меня достаточно. У меня жена, я должен о ней заботиться. И собака останется без присмотра.