Его губы почти коснулись моих.
– А если мы опустим «мадемуазель» и оставим только «Нана»?.. Что бы Нана сделала со мной?
Я снова задохнулась от его наглости и откровенной сексуальности.
– Поиграй со мной, Нана. – Он взял меня за талию, развернул и прижал к себе спиной. Теперь его дыхание касалось моей шеи. Я ощущала его тепло, его пах упирался мне… Ого! Как… Так много?
Он чуть переступил, потянув меня с собой, и вскоре опирался спиной о стену, а я все так же была прижата к нему.
– Ты хочешь поднять юбку, Нана? – Его зубы осторожно прикусили мочку моего уха. Я непроизвольно выгнулась, мурашки пробежали по одной половине тела.
Медленно, слушая его дыхание, я собрала ткань платья на бедрах и потянула вверх. Чем выше оказывался подол, тем глубже и прерывистее он дышал, тем сильнее прижимался ко мне.
– Нана, – невнятно прошептал он, когда показалась узкая полоска моих кружевных трусиков. Его руки сильнее сжали мою талию, но с места не сдвинулись.
Я скользнула правой ладонью между своих ног, приподняла шелковую ткань и немного отодвинула ее. Собственное возмутительное поведение сделало меня такой влажной и такой чувствительной.
– Нана, – хрипло простонал мой грех мне в шею. Он наблюдал, и это только заводило сильнее.
Я начала двигать пальцами, остро ощущая себя неправильной – и это было так… правильно.
– Позови меня, – прошептал он – почти мольба. – Пожалуйста.
– Рома, – выдохнула я, а после стала в такт своим же движениям тереться попой о его пах. В какой-то момент одна его рука отпустила мою талию, и он чуть отодвинулся от меня, а затем снова прижался и обнял, и я ощутила всю длину его члена под тканью джинсов.
Он целовал меня в шею и бесконечно повторял «Нана», а я ласкала себя и сходила с ума от чувства власти над ним. Он был таким большим, таким сладким. Чем ближе я была к оргазму, тем безумнее он становился. Его дыхание и шепот. Его запах. Этот парень был потрясающим и принадлежал мне. Он хотел принадлежать мне.
– Рома, – я запрокинула голову.
И кончил вместе со мной. Я слышала это так же ясно, как каждое его слово до этого.
А потом у него вырвалось потрясенное:
– Черт, Нана…
Не поднимая головы с его груди, я лениво и, кажется, самодовольно улыбнулась. Ладно, возможно, я, действительно, самое развратное создание, что ему довелось встретить. И мне совершенно не стыдно. Какой ужас. Я ужасна.
В дверь позвонили.
Глава четвертая, неприличная
You got the peaches, I got the cream
Sweet to taste, saccharine…
Я вздрогнула и подняла голову.
– Ты кого-то ждешь? – прошептал Рома.
– Нет, – так же шепотом ответила я.
Попыталась сделать шаг в сторону прихожей, но мужские руки на моей талии не позволили отстраниться.
– Я тебя не отпускал.
Я заметила.
Снова раздался звонок.
– У тебя есть еще мужчины, Нана?
Что?!
– Нет! – возмущенно прошипела я. – Отпусти.
Я попыталась расправить юбку, но Рома – немного сложно давалось называть сексуальное божество из женских книг и журналов по имени – подхватил подол правой рукой и снова поднял.
– Заплати, – он сказал это вслух, с ласковой насмешкой, и снова поцеловал в шею. – Я хочу их.
Я проследила за его взглядом и сообразила, что он говорит о моем белье.
– Зачем?
– Они будут лежать в моем кармане, когда я завтра с утра пойду на работу. – Его дыхание щекотало мне шею, а губы то и дело прикасались к коже. – Буду снова и снова чувствовать тебя в них. А ты все это время будешь знать, где они и для чего.
Человек за дверью начал нервничать: трель звонка стала длиннее.
Я скользнула руками под юбку, задрав ее выше бедер, подцепила пальцами трусики и стянула их с себя. Момент, когда я наклонилась вперед, чтобы окончательно снять их с ног, должно быть стал самым эротичным в моей жизни, еще более эротичным, чем фроттеризм только что.
Выпрямившись, я расправила юбку, развернулась в руках Ромы – это все он мне позволил – и подала ему желаемую оплату. Он забрал мое белье и склонился к моим губам.
– Я подожду тут.
– Что?
– Могу с тобой пойти открыть.
– Нет!
Новый пронзительный зов звонка заставил оторваться от этого чарующего парня и бежать к двери. С той стороны, напротив глазка нервничала Вета.
– О боже! – прошептала я и помчалась обратно в гостиную.
Рома меня ожидал со стаканом виски все у той же стены и очень удивился, когда я вдруг подскочила к нему, схватила за руку и потянула в спальню. Его брови изобразили иронию.
– Уже? Сразу к четвертой базе? Я еще на первой не был.
Чего?
– Тихо, – скомандовала я. – Это моя сестра, двоюродная.
– Мадемуазель меня стесняется? Я испорчу ее репутацию?
Не без труда я затолкала его в свою комнату и усадила на кровать.
– Кем ты меня считаешь?! Просто она ужасная болтушка. Я ненавижу, когда в мою жизнь вмешиваются. Узнает она – узнает Кики. Узнает Кики – узнает папа`, мама`…
Рома усмехнулся:
– Папа`? Мама`?
– Да! – Кажется, от волнения я начала говорить в голос. – И Марк, и Додо, и все-все…
– Так, стоп, – он поднял руку. – Марк – это…
– Брат, – подсказала я.
Рома понимающе кивнул, даже как-то немного театрально это сделал.
– А Додо – это как пицца?
Что? От бессилия я зарычала, развернулась, выскочила из комнаты, прикрыв за собой дверь, и побежала навстречу неизбежности.
Вета стояла на пороге, скрестив на груди руки, и недовольно сжимала губы.
– Я в порядке. Не нужно меня опекать, – как можно спокойнее проговорила я. – От кого из двоих Кирилл тебя вытащил?
Она сердито фыркнула и протиснулась мимо меня в квартиру.
Что за вечер такой? Почему все без спроса проходят?
– Ты не в порядке, – Лиса подцепила мыском кроссовка мои стилеты на коврике. – Это что, Энигма?
Она приподняла голову, прислушиваясь, а после пошла на звук.
– С каких пор ты слушаешь Энигму?
– Это не я. Это плейлист на Яндекс-Музыке. – Я засеменила следом. – Слушай, могу я просто побыть одна?
– Виски?! – Вета озадаченно оглядела Алису и с ужасом уставилась на бутылку. На мое счастье, стакан рядом стоял только один. Я схватила сестру за плечи и развернула к себе лицом, пока она не увидела книжный шкаф, где отливало рубином мерло.
– Послушай, я хочу побыть одна…
– Jamais de la vie! C’est impossible! – Она вывернулась из моих рук и возмущенно засопела. В такие моменты фальшивой экспрессии она походила на бабушку больше всего.
Мне захотелось закатить глаза, как это часто случалось, но опуститься до грубости я пока была не готова.
– Лиси, не разыгрывай драму.
– Нана, не разыгрывай кремень. Я не верю, что ты шла к Кириллу сегодня, чтобы расстаться. Ты ведь его обожаешь! Да, у тебя ушло не меньше месяца на то, чтобы заставить Кики не фыркать презрительно на его неуместные реплики в диалогах. И что это за пятна? – Она указала на мое платье.
Я опустила взгляд и постаралась скрыть нахлынувшее смущение. Сосредоточенно потерла беловатый налет на юбке в нескольких местах. Стало заметно лучше.
– Разбросанные туфли, виски, да еще на столике прапрабабушки, без подставки, пятна на платье! Ma chérie, тебе необходимо развеяться! Идем! – Она взяла меня за запястье и потянула в прихожую.
Я попыталась было спорить, но только спровоцировала сестру на еще более активные действия. И в итоге, около десяти минут спустя, шла по улице в кроссовках, в куртке, и с диким ощущением беззащитной возбуждающей обнаженности, поскольку нижнюю часть комплекта белья я отдала одному возмутительному парню, а отлучиться на минуту, оставив Вету наедине с уликами в комнатах, не решилась.
– Что он тебе рассказал? – Перебила я монолог сестры на тему пользы прогулок на свежем воздухе после сложных эмоциональных перегрузок.