Неприятности редко приходят поодиночке. Набившую оскомину поговорку Марина вспомнила сегодняшним утром. Первая новость: она проспала сигнал будильника. Осенний дождь – лучшее снотворное! Когда поднялась, ее ожидал сюрприз. Новенький смартфон не подавал признаков жизни. В темном стекле «самсунга» отразилось женское лицо, сложенные в бутон губы выдавали нервную, нетерпеливую натуру. Марина знала, что, когда она злится, становится некрасивой. Подобную роскошь могут себе позволить сексуальные стервы. Она была красивой девушкой, с голубыми глазами и роскошными волосами цвета золотого льна. А вот с губами не повезло, они были отцовские – тонкие, морковного оттенка. Губы, груди и ягодицы – божественная триада современной девушки! Андрей был категорически против косметических процедур. Ему нравилось все естественное.

«Будешь, как рыба в советском мультике!» – пошутил он однажды.

Марина вскрыла панель смартфона, с мазохистским наслаждением отметив третье негативное событие за нынешнее утро. Она сломала ноготь на указательном пальце. Сим-карта перекочевала в старый смарт, медленно загружались обновления и программы. Робко моргнула зеленая риска уровня заряда аккумулятора. Десять процентов. Пока заряжался телефон, она вызвала такси, наспех приняла душ, выпила две чашки крепкого кофе, проглотила холодное вареное яйцо. Застегивая замочек часов, Марина громко выругалась. Об этом Андрею не обязательно знать! Иногда его милая голубоглазая подружка ругалась матом. Ее предыдущий парень, Пашка, считал это сексуальным, в отличие от педанта Андрея, который шнурки на туфлях завязывал специальным узлом, а надетую однократно футболку подозрительно обнюхивал.

Уже две минуты требовательно моргал синий значок скайпа. Неизбежные события следует принимать с достоинством! Марина глубоко вздохнула, чиркнула пальцем по экрану. В окошке появилось озабоченное лицо матери.

– Привет, ма! – привычно нахмурилась девушка и тотчас получила виртуальную пощечину.

– Не морщи лоб, Мэри! Так ты становишься похожей на своего отца.

Мать старательно копировала британский акцент, как это делало большинство русских эмигрантов. После заключения брака она немедленно взяла фамилию мужа и любила представляться по телефону миссис Фокс.

– Отец клевый! – мстительно сказала Марина. – В Англии таких мужиков не найдешь. Он типа супермен!

– Конечно, супермен! – язвительно улыбнулась женщина. – И поэтому мы вынуждены были сбежать от него в Лондон!

– Мы уехали потому, что ты вышла замуж за Тома, ма! – мягко сказала Марина.

– Тебя не переспоришь! Я видела прогноз погоды по Санкт-Петербургу! Oh, my God! У вас там скоро пойдет снег!

– Я опаздываю, ма…

После разговора с матерью Марина чувствовала себя чуточку изнасилованной, а миссис Фокс расцветала. В психологии подобное общение называется «токсическим».

– У нас здесь тепло, как летом, – продолжала мать. – Расцвели гладиолусы! Вот она, благодать Господня!

В тоне матери появились невротические нотки религиозного фанатика. Вскоре после эмиграции она стала активно посещать англиканскую церковь и превратилась в истовую протестантку, хотя прогнозам гороскопов доверяла больше, чем пасторской проповеди. Марина отказалась посещать вместе с матерью воскресные литургии, что послужило основой для их дальнейшего отчуждения.

– Я смотрю новости по Си-эн-эн, – продолжала мать, – ваш Путин готов завоевать весь мир! Надеюсь, до нас его армии добраться не позволят! Ты ведь не станешь брать российское гражданство, Мэри?

– Я опаздываю, ма! – сказала Марина. – Позвоню из аэропорта.

– Там есть Интернет?! – изумилась женщина. Ее подведенные губы сложились в ироничную улыбку.

– Да. В России есть Интернет. И медведи по улицам не ходят.

– Ты едешь на отдых с Эндрю? – круто сменила тему миссис Фокс.

– Он ждет меня в Пулково.

– Мне нравится Эндрю. Хотя общение по Интернету нельзя считать, – она замешкалась, подбирая нужное слово, – познавательным. Он кажется честолюбивым и практичным молодым человеком. Да! Именно – практичным!

Она подняла вверх указательный палец, с длинным ногтем, покрытым жемчужно-опаловым лаком. Марина хорошо знала, что может означать этот воздетый как указующий перст палец. Миссис Фокс оседлала любимого конька. Сейчас начнет метать цитаты.

– Запомни, дочь! – провозгласила женщина. – Голод и Гордость правят миром! Голод и Гордость – вот две стихии. Твой отец может свернуть челюсть, в этом деле он всегда был мастак! Но он никогда не заботился о том, чтобы обеспечить нормальную жизнь для своей семьи. У него на первом месте всегда была гордость! Та самая, мужская, гордость, которая заставляет людей калечить друг друга на ринге. Вынуждена признать, ты пошла в отцовскую породу. Увы, это так! В нашем роду люди предпочитали зарабатывать деньги, положение в обществе. Практичность сделала западный мир таким, каким мы его знаем. Практичность, а не дикий героизм, который так нравится твоему отцу!

– Пока, ма! – коротко сказала Марина.

Впервые за семь месяцев проживания в России она оборвала разговор по собственной инициативе и чувствовала подростковую гордость. В меню смартфона значились три пропущенных вызова, каждый с интервалом в две с половиной минуты. Она набрала автодозвон, Андрей ответил немедленно:

– Алло!

– Привет, малыш! – Девушка попыталась придать голосу беззаботный тон. – Извини, не могла ответить, разговаривала с матерью.

– Как там у них в Лондоне?

– Тепло. А у меня катастрофа. Накрылся смарт.

– Тот, что я тебе подарил?

– Угу…

Прижав смартфон плечом к уху, она торопливо кидала в сумочку предметы косметики. Походную сумку она собрала накануне. Чемодан стоял в коридоре, большой и черный, похожий на грустного пуделя, ожидающего утренней прогулки.

– Уронила!

В голосе Андрея были слышны обличающие интонации. Сейчас он начнет задавать вопросы. Ужасно не хотелось ссориться накануне их первой совместной поездки. На фоне беседы включился дозвон незнакомого абонента, екнуло сердце, нестерпимо захотелось в туалет. Этот номер она видела четыре раза за минувшие сутки и успела выучить его наизусть. Проще предположить, что чудил Паша. Он был мастак на такие выдумки. Напьется в клубе, нюхнет запрещенных российским законодательством химических веществ и начинает слать сообщения. Марина скучала по тем временам, которые они провели вместе. Гонки по ночному городу на его стареньком БМВ, страстный секс в неподходящих местах. Похмелье по утрам, от которого раскалывалась голова и тошнило. Три месяца короткого питерского лета были похожи на яркий клип, прокрученный в режиме ускоренного воспроизведения. Благодаря общению с Пашей она в совершенстве освоила современный сленг, исчез манерный британский акцент, которым так гордилась миссис Фокс.

– Ты меня задерживаешь, малыш! – Она хотела сказать ласково, хотя на кончике языке вертелись оскорбительные слова. Вроде тех, что она выкрикивала в пылу страсти, занимаясь сексом с бывшим любовником. Грязные словечки распаляют страсть, любил повторять Паша.

– Я жду тебя в Пулково. Только что началась регистрация.

Андрей не говорил, а чеканил слова, как медные монеты.

– Я уже выхожу! – соврала Марина. – Такси ждет у подъезда. По ЗСД от Васьки[1] до аэропорта двадцать минут езды. Целую!

Она отключилась. Черт с ним! Загладит свою вину в Анталии! Золотой песок, бирюзовое небо и искрящаяся хрустальной чистотой вода Средиземного моря – лучшие антидепрессанты! Загрохотали динамики смартфона. Жуткая смесь рока, металла и духовых инструментов. Популярный хит группы «Ленинград», любимого коллектива чудака Пашки. Она успела забыть рингтон, который был закачан на старом смарте. «Как быстро мы привыкаем к новым вещам, звукам и людям», – с грустью подумала Марина.