Четвертого ноября 1906 года в столицу американского штата Аризона, город Феникс, прибыли два добропорядочных джентльмена: грузный седеющий господин и миниатюрный мужчина средних лет с тонким изможденным лицом. Если бы не ботинки на высоком каблуке и элегантный двуполый сюртук в викторианском стиле, со спины его можно было принять за юношу-подростка – сына седеющего господина.

Носильщики погрузили обширный багаж прибывшей пары в дежуривший на привокзальной площади паровой автомобиль, который быстро доставил их в небольшую уютную гостиницу Union. Поддерживаемый спутником миниатюрный мужчина с трудом поднялся на крыльцо отеля. То и дело ему приходилось подносить ко рту платок, чтобы сдержать приступы глухого кашля. Тонкие руки и худое тело делали его похожим на хрупкую балерину. Казалось, что надетый на нем сюртук был выбран на пару размеров больше необходимого, на вид хрупкий мужчина весил не более 90 фунтов (40 кг). Опытным взглядом хозяин отеля определил: причиной несоответствия, скорее всего, была быстрая потеря веса, столь характерная для больных чахоткой. Все говорило о том, что в гостиницу прибыл очередной больной, страдающий этой распространенной болезнью.

В начале XX века больные чахоткой (туберкулезом легких) съезжались в столицу Аризоны со всей Америки.

Прошло почти 25 лет со времени открытия Кохом возбудителя чахотки, бывшей на протяжении двух последних веков причиной наибольшего количества смертей среди всех болезней, но по-прежнему лучшим способом её лечения считался климат, стимулирующий защитные силы организма. Сухой ветер пустыни, обилие солнца, теплая зима и жаркое лето делали Феникс наилучшим природным санаторием для туберкулезных больных – пристанищем их последней надежды. В городе и окрестностях открывались отели и санатории: палаточного типа для бедных и благоустроенные для богатых. Прием больных туберкулезом превратился в доходный бизнес штата, частью которого стал и отель Union.

Миниатюрный мужчина зарегистрировался под именем Николай де Райлан, а его спутник как доктор Вильям Роу. Они сняли два расположенных по соседству благоустроенных номера, соединенных большим балконом. Пока портье переносил багаж постояльцев в номер, хозяин гостиницы мистер Кристофферсон успел пообщаться с доктором и убедился в правоте своей догадки. Роу поведал, что познакомился с де Райланом несколько месяцев тому назад в расположенном среди Скалистых гор штата Колорадо городке Кэнон, где он работал практикующим врачом. Наряду с Фениксом, Кэнон считался одним из лучших климатических курортов для чахоточных больных. Николай де Райлан прибыл туда из Чикаго, надеясь, что горный воздух остановит болезнь. Какое-то время казалось, что тяжелый недуг отступает, Николай окреп, стал совершать прогулки по живописным окрестностям, в глазах его появилась надежда. Но с наступлением холодов здоровье Райлана ухудшилось, и доктор посоветовал ему перебраться на зиму в теплую Аризону. Как раз в это время в Кэнон приехали сын Райлана Гарри и жена Анна, которая попросила доктора Роу сопровождать мужа в качестве личного врача. Доктор был не обременен семейными заботами, к тому времени он стал вдовцом, обещанная плата 20 долларов в день превышала его доход от врачебной практики, а пациент вызывал искреннюю симпатию, поэтому без долгих колебаний Роу согласился с предложением. Райлан отправился вместе с личным врачом на юг, в Аризону, а его жена и сын возвратились в Чикаго.

Николай оказался открытым, разговорчивым человеком, и уже через несколько дней хозяин и служащие отеля многое узнали об обстоятельствах жизни нового постояльца. Он рассказал, что родился и вырос в России, фамилию де Райлан унаследовал от отца – русского адмирала; после прибытия в Америку обосновался в Чикаго, где вскоре стал секретарем российского консульства и основал собственное юридическое бюро. С гордостью говорил, что в составе американской армии участвовал в войне с Испанией 1898 года, демонстрировал полученные за отвагу медали и благодарственное письмо гусару Райлану от самого президента Мак-Кинли, чьё убийство в 1901 году потрясло всю страну.

С собой у Николая был фотоальбом в дорогом кожаном переплете, который он часто показывал доктору и хозяину гостиницы. На одном из снимков он был запечатлен на вздыбленном коне, в форме знаменитых чикагских «черных гусар»: непременных участников всех многолюдных торжеств и парадов. Райлан рассказывал, что помимо службы в российском консульстве, его главным времяпрепровождением были тренировки в отряде гусар и в атлетическом клубе.

Альбом был заполнен фотографиями друзей, родственников и собственными снимками Николая. Среди них была вклеена фотография юной девушки с букетом белых цветов, длинной, спадающей на лоб челкой и чуть заметной улыбкой, напоминающей улыбку леонардовой Джоконды. Райлан говорил, что это Женя – возлюбленная поры его юности в России. С большой теплотой он рассказывал об оставшихся в Чикаго красавице-жене Анне и сыне-подростке Гарри, регулярно обменивался с ними письмами. Их фотографии украшали несколько страниц альбома и прикроватный столик хрупкого гусара.

Днем Райлан подолгу сидел в кресле на балконе гостиницы, вдыхал целебный воздух аризонской пустыни, любовался видневшимися вдали очертаниями причудливых гор, которые напоминали результаты игры младенца-великана в «аризонской песочнице»: тяжелые нашлепки из мокрого песка и окаменевшие на знойном ветру песчаные шпили. Рядом со стоявшей на окраине города гостиницей росли большие одиночные кактусы – толстые зеленые колючие столбы с «руками-отростками» и кактусы поменьше, – растущие прямо из земли жирные светло-зеленые листья с колючками. Изредка по улице проезжал выглядевший заводной игрушкой маленький трамвайчик; однажды по случаю какого-то праздника прошествовал парад конных индейцев и ковбоев. Смотря на них, Райлан вспоминал шумный и чадный Чикаго: переполненные трамваи, людской муравейник перекрестков и многотысячные красочные шествия, которые устраивались в честь Колумбовой выставки. Там, среди городской суеты, остались друзья и подруги, «черные гусары», коллеги по консульству и юридическому бюро, и Анна с Гарри. Вернется ли он к ним живым или его тело привезут домой в заколоченном ящике – ведомо одному Богу.

Иногда Николай вместе с доктором совершал короткие прогулки, во время которых рассказывал о многочисленных романах с женщинами, новостях литературной и политической жизни России. Служба в российском консульстве давала ему возможность выписывать книжные новинки, читать приходящие с дипломатической почтой русские газеты. От де Райлана доктор узнал о русской революции и принятии конституции; чувствовалось, что происходящие на далекой родине события по-прежнему волновали Николая. Роу находил своего пациента образованным, благородным и хорошо воспитанным человеком, хотя иногда, увлекшись, Николай вставлял в рассказ крепкие словечки, повествуя о похождениях в отряде «черных гусар» и других происшествиях своей бурной жизни.

По вечерам он обычно проводил время за игрой в карты в местном казино или за чтением привезенных с собой русских книг. Его любимой была старинная книга в сафьяновом переплете с иллюстрациями на тему наполеоновских войн. Когда доктор поинтересовался содержанием книги, Николай ответил, что это воспоминания Надежды Дуровой, знаменитой в России кавалерист-девицы, которая во время войны с Наполеоном сражалась в рядах русской армии, выдавая себя за мужчину.

Несколько раз доктор сопровождал Райлана в Национальный банк. Впоследствии кассир банка показал, что де Райлан открыл счет вскоре после прибытия в Феникс и предъявил несколько чеков на небольшую сумму. Он же сообщил, что Райлан имел счета в 3-х чикагских банках на разные имена.

Почти ежедневно, когда хватало сил, Николай доходил до почты, интересуясь письмами на его имя. О содержании переписки с супругой и другими корреспондентами он никому не рассказывал, но с родительской гордостью и умилением цитировал доктору письма сына Гарри. Доктор запомнил, что в одном из них говорилось: «Дорогой папа! Надеюсь, тебе нравится Аризона и все у тебя хорошо. <…> Сегодня у меня и у кролика была стрижка, но кролика стриг не парикмахер, у него волосы выпадают сами.