Но ему нужно было, как можно скорее, попасть в дом. От ксёндза Гиля он узнал, что в подвалах там содержат пленных. Скорее всего, то были упомянутые Лисом сотрудники медицинского отдела, из которых эсперы вытягивали тайны, касающиеся достижений Левинского. Бесценные знания могли пропасть вместе с ними, по крайней мере, для польской стороны, так что Анджей посчитал, что попытка их освобождения должна стать сейчас приоритетом миссии. Вот только это изменение усложняло и так трудное задание.

Первоначальный план предполагал вломиться со стороны котельной и устроить пожар в подвалах под кухонной частью комплекса. Дым, валящий густыми клубами из окошек, должен был быстро вызвать панику. Таким вот образом Карский собирался выманить ничего не подозревавших русских наружу, где теми занялись бы снайперы; но теперь, когда священник рассказал ему о всего лишь нескольких лицах, которые видел во время пребывания здесь, полицейский задумался над смыслом подобных действий. Ксёндз говорил по делу, подробно и конкретно отвечал на все вопросы. Наверняка он ничего не фантазировал. Но в одном он должен был ошибиться. Ведь русские не покинули бы базу, не оставляя никого на страже. Абверовцы в этом уравнении никак не учитывались. Они были всего лишь ненужными украшениями на кожухе, неизбежным злом, приемлемым, только лишь потому, что польская разведка ничего не подозревала, пока миссия по перехвату знаний не будет завершена. Наверняка, солдаты все время находились под влиянием телепатии, они были слепыми и глухими в отношении событий, происходящих рядом с ними – ксёндз видел двух из них, когда его привезли, но вот видели ли они его? Карский в этом сильно сомневался. А раз охранники были управляемыми, где-то в доме должен был находиться некто, дергавший за шнурки всех марионеток в мундирах.

Удивительным было и то, зачем священника отправили в бунгало? То, что русским была нужна свободная камера, ничего не объясняло. Ксёндза могли перевести, хотя бы, на второй этаж, в один из номеров. Карский вновь разложил схему Лиса. Второй этаж здания был разделен на десять помещений, по пять с каждой стороны коридора, идущего посредине этажа между лестницей, ведущей к стойке администратора, и противопожарной лестницей с другой стороны, и параллельной ей лестнице, ведущей в столовую. Для охранников было выделено помещение сразу же за стойкой администратора – чтобы попасть туда, им даже не нужно было заходить в холл. У их комнаты имелся отдельный выход, через небольшую террасу выводящий прямо на береговой обрыв. Таким образом, ограничивалось пребывание людей, не входящих в состав группы, на закрытой территории базы, у них не было доступа на отрезанный двумя парами дверей второй этаж. Единственное, когда охранникам позволялось войти вовнутрь здания, было время приема пищи. По крайней мере, так было во времена Левинского, потому что сейчас все могло быть совсем не так.

Девять из десяти комнат на втором этаже были зарезервированы только для эсперов и людей, с ними связанными, чем русские, наверняка, сразу же и воспользовались. Девять, потому что десятое помещение было классическим гостиничным складом для белья и химических средств. Лис говорил, что каждый из членов группы жил отдельно; базу отремонтировали и меблировали именно с этой точки зрения, давая проживающим максимум приватности.

Таким образом, если все комнаты были заняты, группа должна была насчитывать девять человек. Это давало двух дополнительных эсперов, разве что... Анджей усмехнулся собственным мыслям. По крайней мере одно помещение должно было оставаться свободным на случай визита какого-нибудь из верхушки. Так было и во времена Левинского. Таким образом, в базе на постоянной основе пребывало восемь эсперов и четыре солдата из роты охраны. Два солдата в караульном помещении, двое – на задах стойки администратора. Семеро русских выехало, то есть оставался один.

Наверняка, эспер. Наверняка, телепат. Короче говоря – слепец.

   

До условленного времени оставалось еще четверть часа. Сабина заказала вторую чашку кофе м от нечего делать перелистывала плотно покрытые мелким шрифтом страницы журнала, который должен был стать опознавательным знаком. В содержание она не вчитывалась, хотя надписи на обложке восхваляли новейшие тексты лауреатов литературной награды в области фантастики. Честно говоря, она фантастику не любила, равно как не любила криминальные романы или психологические повести. Сабина редко когда читала что-либо крупнее статей в женской прессе, единственным исключением были дешевые любовные романы карманного формата, которые она глотала в моменты депрессии. Ими она компенсировала ту часть жизни, которой телепаты не имеют и никогда иметь не будут. На собственной шкуре она испытала более интересные и гораздо более фантастические вещи, чем те, которыми известные творцы заполняли страницы бестселлеров. Но Сабина все так же находилась на темной стороне, там где считалось лишь удовлетворение от уничтожения противника. Такие чувства, как любовь, в ситуации, когда видишь любую мысль партнера, не имеют ни малейшего шанса. В этом она убедилась уже не раз. И даже не два. Иногда, когда Сабина не могла устоять перед телесным желанием, приходилось обманывать саму себя. Тогда она блокировала собственный дар, это она могла делать без особого труда, но... цена была ужасной. Когда она достигала оргазма, когда по-настоящему испытывала наслаждение, лишенные контроля барьеры исчезали. А нет более паршивого чувства, чем открытие в подобный момент, что...

На столик и на разложенный на нем журнал упала тень. Читать Сабина не любила, но более всего терпеть не могла, когда кто-то ей в этом мешал. Не поднимая глаз, она проникла в мозг безголового самца, который посмел встать между ней и солнцем. Она намеревалась показать ему, что такое настоящая боль, но в последний момент сдержалась. Только не в месте операции, резко напомнила она самой себе. Не за миг до очередного торжества.

- Отъебись! – Сообщение было коротким, но вполне понятным.

Только тень не исчезала, хотя и была должна. Зато у нее в мозгу кто-то живым огнем выписал несколько слов, складывающихся в надпись, являющуюся ответом на ее мысль.

- Может, тебе следовало бы испробовать это с телепатом?

Изумленная Сабина на миг утратила концентрацию. На секунду, не больше. Телепат? Здесь и сейчас? Это не могло быть случайностью! Она поглядела прямиком в сияющие чистой синевой глаза. Те самые глаза.

- Это ты?!

Мундек чарующе улыбнулся и указал рукой на металлическое сидение напротив.

- Позволишь? – спросил он.

Сабина кивнула, одновременно передав сигнал вызова паре Дяченко[58]. Те не ответили. Чертов грузин тоже молчал. Она начинала бояться.

- Грузин? – "засиял" Лис. – Ты так их презираешь, что у них нет для тебя имен?

Сабина тут же замкнула свои мысли. Инстинктивно. Не раздумывая захлопнула перед чужаком двери к месту, в котором перед ним не пребывал никакой ругой человек. По крайней мере, последние несколько лет.

- Как такое возможно... – шепнула русская.

Она не могла его считать, вот просто не могла!

- Видишь ли, золотце, я не примирился с Богом, как ты мне советовала, но сегодня я уже знаю, что он существует, - засмеялся он и сунул руку в карман.

   

Карский же раз в сотый поглядел на дверь караулки. План был простым, как конструкция молотка. Из рапорта Сокола Два ему было известно, что в распорядке дня охранников после прибытия русских ничего не поменялось; один из них, в соответствии с визуальным наблюдением, отправлялся в дом и через минуту выносил из него судки с пайками для охраны. Во времена Лиса завтрак начинался в девять. Где-то через час заканчивалась смена в караулке. И тогда все солдаты завтракали. Сначала те, которые покидали пост, а потом их преемники. К сожалению, ели они в караулке, а не в своей спальне. Это чертовски усложняло забаву. Но только до поры, до времени.